Подоплёка заокеанских протестов вовсе не в сегрегации или дискриминации, как полагают многие. Главная причина – в непреодолимости расового контраста. В мире белых все дружно бегут за американской мечтой – успехом и обогащением, стараясь не нарушать закон. В мире чёрных, наоборот, бездельничают и напропалую нарушают закон. Об интеграции чёрных в белую среду и речи не идёт. Ничего не напоминает?
Какое заокеанское издание ни возьми, везде одни сетования: мол, какая досада, что интеграции чёрных в Америке так и не произошло. В прошлом году исполнилось 400 лет, как голландцы завезли в Вирджинию первых африканских рабов. Столько лет жизни бок о бок, а до сих пор это два разных мира. И вроде отменили рабство, отказались от сегрегации, но ужиться в одной стране так и не смогли. Что ни бунт, так всегда с расовой подоплёкой. Сегодня американские белые становятся перед чёрными на колени, просят прощения, но это ровным счётом ничего не изменит. Живя в одной стране, чёрные и белые продолжат жить в диаметрально противоположных мирах, подобно уэллсовским элоям и морлокам.
Чёрные гастарбайтеры
В отличие от американской Российская империя, впитывая десятки и сотни народов с разной верой и разными жизненными укладами, никогда не пыталась их «переварить». Америка лепила из эмигрантов однотипных американцев. Россия никогда так не поступала с теми, кем прирастала. Напротив, поощрялись различия, которые порой даже нарочито выпячивались. Чеченец и татарин всегда ощущали свою самость, хотя, оказываясь за рубежом, редко возражали против того, что их огульно записывали там в русские. В наших поговорках – мы сами. Дескать, поскреби русского, увидишь татарина. И это на самом деле так.
Но 30 лет назад в нашей стране кое-что существенно изменилось. До той поры Россия прирастала новыми территориями, а вместе с ними и живущими там народами. А с распадом Союза случилось небывалое: от советской империи отвалились национальные окраины, но их обитатели, не сумев самостоятельно наладить достойную жизнь в рамках собственных государств, стали уезжать в Россию. Сначала сотнями тысяч, потом – миллионами. Только по официальной статистике, сегодня в России постоянно проживают не меньше 10 млн выходцев из бывших союзных республик Средней Азии. А неофициально – вдвое больше. Работают они у нас примерно как негры на плантациях, устраиваясь туда, куда местного ни калачом не загнать, ни дубиной. Парадокс в том, что мы этих «рабов» не завозили нарочно, как американцы. Но это ровным счётом ничего не меняет. Себя эти мигранты – киргизы, узбеки, таджики – считают именно рабами. Чёрными рабами белого бваны. А белый – он хоть дагестанец, хоть башкир, хоть чуваш, хоть калмык. Главное – гражданин РФ! Вот такой парадокс.
Вот эти самые мигранты, оказавшись в России сами по себе, безземельные, – это наши будущие «чёрные». У них своя субкультура, и за 30 лет они так и не заговорили по-русски. Язык-то они большей частью понимают, но переходят на него только тогда, когда требуется крепкое и ёмкое словцо. Те, кому от 40, успели впитать достаточно советской закваски – с теми же кинокомедиями, которые смотрим мы с вами, с теми же героями и врагами, с теми же песнями и стихами. Но их молодёжь – это принципиально иной уклад, иная культура, иное понимание жизни. Иные герои.
Кочевники с семьями
Сколько миллиардов бюджетных рублей освоено под разномастные проекты интеграции мигрантов в российское общество – не сосчитать. Вначале наши чиновники, добиваясь лояльности, окучивали «элиту» мигрантов – руководителей национальных диаспор и религиозных лидеров. Те брали деньги, благодарно улыбаясь в ответ, но как только доходило до межнациональных конфликтов, начисто «отмораживались». За всю постсоветскую историю не было ни одного конфликта с межнациональной подоплёкой, который бы урегулировало руководство диаспор. Кроме того, выяснилось, что главы этих диаспор зачастую самозванцы («Наша Версия» об этом писала). И тогда наши чиновники решили зайти с другого фланга, апеллируя непосредственно к гастарбайтерам. Им предлагали разнообразные курсы и программы интеграции в российское общество, их чему-то учили, пытаясь привить базовые для любого россиянина ценности. Но тщетно! Отбыв сполна интеграционную повинность в каком-нибудь «центре развития» при местной администрации, мигрант оставался тем же, кем был.
Стало известно, что рэпера Алишера Моргенштерна, признанного в России иностранным агентом, могут депортировать в Россию из Таиланда: через две недели у артиста запланирован концерт на Пхукете.
И тогда власть пошла на беспрецедентные меры. Если раньше мигранты прибывали к нам хоть и миллионами, но поодиночке, то теперь – при совместной работе правительств, нашего и бывших союзных республик – завозить иностранных работников стали целыми семьями. При этом жёны мигрантов легко получали денежные пособия на своих многочисленных, как правило, детей, а семьям помогали оформить квартиры в кредит со многочисленными льготами, которые россиянам и не снились. Смысл действий легко угадать: раз ассимилировать кочевников-одиночек не представляется возможным, то отчего бы не попробовать создать им в России все условия. Свои семьи, свои дома – знай работай! Работать-то они работают, это да, – в отличие от американских чёрных – да только ассимилироваться всё равно нипочём не желают. Они и мы – по отдельности, как и прежде. Хотя, казалось бы, отчего бы им не навести мосты хотя бы со своими единоверцами-россиянами? Но и этого нет.
Лучше как раньше?
Обнажить истинное положение дел может пандемия. Теряя работу, немалая часть мигрантов должна будет сделать выбор: уехать, урезать свои притязания, или же вступать на скользкую дорожку. Кто-то уже срывается, промышляя отъёмом пакетов с продуктами у торговых центров. Тем же самым за океаном промышляют и тамошние чёрные. И вот такой теперь расклад: те, кто не уехал на родину (а таких где-то три четверти), но не сумел найти новую работу, могут застрять в России в положении американских негров. Бездельничающих на социальные пособия. Мигрантам ведь тоже положены пособия, не так ли? И повторится в России американский расклад: сидя на вэлфере и покуривая травку, рашн н**аз будут совершать мелкие преступления, чтобы как-то выжить в чужом белом мире. А поскольку отечественные правоохранители большей частью ни языка, ни обычаев мигрантов не знают, а круговая порука у азиатов посильнее будет, чем даже у кавказцев, разрастаться их «гарлемы» будут стремительно.
У тех, кто выступает категорически против массовой высылки мигрантов, нипочём не желающих ассимилироваться, есть убойный, как им кажется, аргумент. Мол, так и есть, тяжело проходит ассимиляция у взрослых людей, зато их дети – те уж точно станут россиянами. И учатся они в русских школах, и по телевизору смотрят те же передачи. Реальность, однако, иная. И классы у них свои, а нередко и педагоги – с сомнительным багажом знаний, зато из той же среды. Вырастая, они скорее пополнят мигрантские «гарлемы», нежели впишутся в российские реальные как полноценные члены общества.
Вы, наверное, полагаете, что решения у этой проблемы нет? И не лучше ли выслать мигрантов, от греха подальше, раз уж их не перековать нипочём? Между тем решение есть, и оно нам известно, хотя мы и стараемся о нём не думать. За 30 лет отвалившиеся от СССР национальные окраины ни к чему хорошему так и не пришли. Даже в богатой нефтью Туркмении ситуация из рук вон плохая. В прошлом году чуть было до массового голодомора не дошло. А ведь было время, когда в Узбекистане и Киргизии развивались и промышленность, и сельское хозяйство, и даже свой собственный кинематограф, не говоря уже о литературе. Это было в те времена, когда среднеазиатские республики были с нами одной страной. Так не правильнее ли было бы восстановить статус-кво? И тогда бы киргизы и узбеки с таджиками перестали быть для нас мигрантами, кочевниками и «чёрными», а стали бы, как прежде, своими. Вместе с землёй, на которой они веками живут.
Лев Вершинин, политолог:
– Не будет в России никакой интеграции мигрантов, если только не интегрировать их вместе с родной для них землёй, как от века практиковалось в империи. И тогда узбеки с таджиками станут полноправными россиянами, как татары с чеченцами, а не бесправными «неграми» или кочевниками. Иначе ассимиляция бесперспективна, сколько бы средств правительство на неё ни ухлопало. Но пока дело не дошло до мигрантских бунтов, об этом, похоже, никто всерьёз не желает задуматься.
