С момента избрания президентом все решения Дональда Трампа по части экономической политики казались экспертам ересью. Он возводил торговые барьеры и сеял хаос, угрожая ввести новые пошлины. Он шантажировал частные предприятия, ослабил пруденциальные стандарты для банков, не раз нападал на ФРС за политику, которая ему не по душе. Он увеличил дефицит бюджета, даже когда экономика была на пике. Пожалуй, в экономической политике Дональд Трамп допустил больше ошибок, чем любой другой президент.
И все же самый продолжительный рост экономики США за всю историю продолжался. Инфляция оставалась низкой и стабильной, безработица находилась на 50-летнем минимуме. Заработная плата у бедняков росла на 4% в год, заметно быстрее, чем у среднего класса. В списке экономических свершений Трамп поставил больше «галочек», чем большинство его предшественников.
Политический вопрос, о котором все спорят, заключается в том, помогут ли экономические показатели избраться Дональду Трампу на второй срок. Но не менее важный (и связанный с этим) экономический вопрос заключается в том, не переймут ли правительства во всем мире опыт безрассудных инициатив, побеждающих экономическую политику, основанную на анализе. Если это произойдет, опыт будет раскритикован, и международные политические институты потеряют остатки доверия. Независимые центральные банки вполне могут стать своего рода Мекками, и популисты всех мастей начнут чувствовать себя «на коне».
Некоторые, как например Джозеф Стиглиц, считают достижения Трампа иллюзией. Действительно, картина далеко не радужная. Во всяком случае торговый дефицит увеличился, другие проблемы так и не решены, а неравенство все еще колоссальное. Но это не повод упускать из виду позитивные моменты. Необходима оценка, а не отрицание, чтобы пролить свет на происходящее.
Экономическая политика администрации Трампа - странный коктейль: одна часть популистского торгового протекционизма и промышленного интервенционизма; вторая - классическое для республиканцев сокращение налогов с перекосом в пользу богатых и благоприятное для отрасли дерегулирование; и третья - кейнсианское фискальное и монетарное стимулирование. Вопрос, который необходимо решить, состоит в том, что в экономических результатах можно отнести на счет каждого из этих компонентов.
Популистская программа Трампа весьма ориентирована на индустриальный центр Америки. Предполагается, что торговый протекционизм снова сделает американских производителей конкурентоспособными, по крайней мере на внутреннем рынке, в то время как бизнесу рекомендуется инвестировать на родине, а не за границей. Тем не менее доля обрабатывающей промышленности в ВВП по-прежнему на два процентных пункта ниже, чем до финансового кризиса 2008 года, и 900 000 рабочих мест в производственном секторе так и не были восстановлены.
Правда, Дональд Трамп продолжает давить. Американо-китайское торговое соглашение «первой фазы» обязывает китайцев к 2021 году удвоить импорт американских промышленных товаров. Но, как отметил Чед Баун из Института международной экономики Петерсона, эта цель нереальна, и нет никаких намеков на индустриальное возрождение.
Основная цель налоговой политики администрации Трампа состоит в том, чтобы стимулировать рост путем снижения установленной корпоративной ставки с 35% до 21% при одновременном расширении налоговой базы. Эти меры дополняются тем, что сам Дональд Трамп описывает как наиболее амбициозную кампанию по дерегулированию в истории, но, по его собственному признанию, меры по борьбе с бюрократизмом начали применяться лишь недавно, поэтому они не могут объяснить экономические результаты.
Экс-президент США Дональд Трамп уверен, что конфликт на Украине и происходящее на Ближнем Востоке - это результат неправильной политики и ошибок текущего руководства Штатов.
В совместной аналитичексой работе Роберт Дж Барро из Гарвардского университета и экономист Джейсон Фурман, поддерживающий республиканцев, представили математическую оценку влияния налоговой реформы на корпоративный сектор. Они пришли к выводу, что снижение стоимости капитала является долгосрочным позитивным фактором, но его непосредственное влияние на рост ВВП составляет менее 0,15 п.п. в год: незначительный вклад в текущие экономические показатели. Во всяком случае относительно слабые инвестиции свидетельствуеют о том, что снижение корпоративных налогов не способствует росту.
Таким образом остается кейнсианское объяснение: финансовая и денежная поддержка являются основными факторами, влияющими на продолжительность и силу роста. С финансовой точки зрения сочетание снижения налогов и увеличения расходов могло привести к росту ВВП примерно на 2% с 2017 года. Что касается денежно-кредитной политики, то ФРС изменила курс в 2019 году и отказалась от политики повышения процентных ставок, которая реализовывалась ранее, чтобы сдержать инфляционные риски. Наконец, многократное повышение минимальной заработной платы привело к тому, что она достигла примерно $12 в час (на 66% выше, чем федеральный минимум), подняв доходы населения.
Таким образом главная причина постоянного роста и рекордной занятости в Соединенных Штатах - это не торговая политика и вмешательство в промышленность, не снижение налогов и не регулирование корпоративного сектора, а стимулирование спроса. В этом результате нет ничего определенного. Международный валютный фонд подсчитал, что экономика близка к полной занятости, поддержал ужесточение денежно-кредитной политики и предостерег США от увеличения государственного долга.
Какими бы ни были мотивы, стимулирование экономики, в которой безработица была уже ниже 5%, являлось экспериментом. Это предполагало использование «экономики высокого давления», где рынки труда привлекают людей, оставшихся без работы, и помогают создавать новые мощности. Предполагалось определенное равнодушие к бюджетному дефициту. И это потребовало принятия риска со стороны ФРС, которая была обвинена в том, что склонялась перед политическим давлением, но фактически выполнила свою основную роль, протестировав пределы роста. Эксперимент сработал, по крайней мере, пока.
В целом урок очевидного экономического успеха Дональда Трампа состоит не в том, что безрассудство и экономический национализм должны активно внедряться в политике, а что в условиях низкой инфляции и низких процентных ставок пространства для экспансионистской политики больше, чем обычно думают; такая среда требует смелой политики, а не обычной сдержанности; и эта политика может стимулировать экономическое участие.
Конечно, способность избирателей разобраться в причинах результата ограничена. Так что, к сожалению, этот урок они не усвоят.
