Это судебное разбирательство заинтересовало многих. Иск подал 60-летний праправнук Достоевского. Об этом мы писали в прошлом номере. Поводом для такого шага послужили лотерейные билеты с портретом великого писателя. Его обиженный потомок посчитал, что подобная «реклама» порочит доброе имя классика, и готов доказать, что прапрадед не страдал пристрастием к азартным играм.
Гнев Дмитрия Андреевича Достоевского, обиженного беспардонным использованием имени его великого предка, понять можно. Чего не скажешь о другом заявлении — об отсутствии у писателя болезненного пристрастия к азартным играм.
В психиатрии даже есть такой термин — «синдром игрока». Некоторые психиатры называют таких больных «игроки Достоевского».
Об игорной зависимости классика русской литературы писал ещё Зигмунд Фрейд. В своей знаменитой работе «Достоевский и отцеубийство» отец психоанализа утверждал, что таким образом великий писатель пытался искупить чувство вины, которое он стал испытывать после загадочной смерти своего отца. Гнетущее чувство вины, овладевшее писателем, считал Фрейд, и стало причиной его патологического пристрастия к карточной игре, блистательно описанной Достоевским в романе «Игрок». Игре до самоистязания, до тех пор, «пока не проигрывал всего, пока не был полностью уничтожен, пока демон не покидал его душу, предоставляя место творческому гению».
По словам директора Московского городского психоэндокринологического центра Степана Матевосяна, в психологической классификации игроманов эта группа людей, страдающих патологическим пристрастием к азартным играм, считается одной из самых тяжёлых. Всепоглощающее, разрушительное чувство вины, управляющее их пагубной страстью, игроки-мазохисты проносят через всю жизнь. А проигрыш расценивают как способ самонаказания.
Не так давно подобное явление в отечественной психиатрии считалось экзотикой. До недавнего времени существование странного недуга у нас не признавали, принимая его скорее за вредную привычку, чем за болезнь. Со временем ситуация изменилась. За последние годы Москва взметнулась на 2-е место в мире по количеству игорных заведений на душу населения. С появлением нового сильнодействующего искушения в столичные психологические центры и клиники потянулись сотни горе-игроков и их пострадавших родственников. По оценке специалиста американской Национальной ассоциации по проблемам азартных игр Тома Такера, который работает сейчас в Москве, среди москвичей уже насчитывается более 200 тысяч патологических игроков.
Игромания — удел эмоционально незрелых людей
Отличить игромана от простого любителя перекинуться в картишки несложно. «Для того чтобы остановиться и прекратить игру, обычному человеку достаточно один раз проиграть. У человека с патологическим влечением к азартным играм таких тормозов нет, — говорит Матевосян. — Обычной логике мотивы игромана не поддаются. Его не останавливают ни крупный проигрыш, ни головокружительные долги. Наоборот, чем больше эти долги, тем сильнее его тянет отыграться. Любой ценой. Секс, пища, сон — всё уходит на второй план. При этом для одержимого важен не столько выигрыш, сколько сам процесс игры, возможность ощутить тот острый привкус риска, который в обыденной жизни ему недоступен. И ради удовлетворения этой своей страсти игрок-самоубийца готов пойти на всё. На потерю всего имущества, воровство».
Городской суд Сургута обязал авиаперевозчика Utair компенсировать стоимость отдыха на Пхукете, который сорвался по вине компании. Речь идет о сумме более чем в 200 тысяч рублей: сюда входит цена путевки в Таиланд, компенсация морального ущерба, штраф и судебные издержки.
Считается, что игроманы — плохие игроки. Доктор Матевосян с этим утверждением категорически не согласен. Нет, с техникой игры у этих людей всё в порядке. Просто они чаще других идут на неоправданный риск. Заядлый игроман даже поведением своим выделяется. Самоуверенной, энергичной и несколько грубоватой манерой держаться, бахвальством и показной тратой денег, за которыми чаще всего скрывается целый комплекс тяжелейших психологических проблем. Слушая исповеди своих пациентов, опытный психиатр пришёл к выводу: патологическая страсть к игре зачастую удел эмоционально незрелых, психологически зависимых людей, тех, кого в детстве либо недостаточно любили, либо слишком сильно опекали. «Эту довольно большую группу игроманов я называю детьми, — говорит Матевосян. — Стремление к игре для них способ вырваться из тех рамок, в которых они оказались, неосознанный протест против той реальности, которая не подчиняется их фантазиям».
Избавиться от игорной зависимости так же сложно, как сойти с иглы
За лечение пациентов с игорной зависимостью психиатры берутся неохотно. Отвратить от пагубного пристрастия к азартным играм, по словам специалистов, так же сложно, как снять с иглы. По словам нашего собеседника, у игромана крайне низкая мотивация к лечению. Без помощи родственников, а затем и специалиста здесь не обойтись. Самое трудное — продержаться первые 3 месяца, заставить себя не притронуться к картам, не зайти в казино. Едва лишившись предмета своей страсти, игроман переживает настоящую ломку: становится раздражительным, беспокойным. Вплоть до мыслей о самоубийстве.
В Америке таких больных на время лечения госпитализируют в неврологические отделения психиатрических клиник, а после выписки вчерашний пациент в течение довольно длительного времени посещает сеансы психоаналитика и специальные группы самопомощи, организованные теми, кому от пагубного пристрастия к рулетке или «блэк джеку» уже удалось спастись.
У нас медицинские заведения, где берутся за лечение таких больных, можно пересчитать по пальцам. Никаких сколько-нибудь действенных отечественных методик лечения «игорного недуга» не существует. Пришлось нашим психиатрам изобретать методику собственную. Её суть — суггестия, внушение человеку стойкого отвращения к игре. Антиигорное кодирование проходит в специально оборудованной комнате, которая на время сеанса превращается в настоящее казино. Со светомузыкой, крупье (их роль исполняют медсёстры), настоящими ставками (которые после сеанса возвращаются в больничную кассу). «Нам важно погрузить пациента в ту атмосферу, которая провоцирует его болезнь, вскрыть бессознательные мотивы его недуга и уже потом с тем, что удалось извлечь, работать», — поясняет Матевосян. На то, чтобы исцелить игромана, по словам психиатра, уходит от двух недель до нескольких лет. Всё зависит от личности пациента и от того, насколько далеко зашла его болезнь. Процент излечения, как правило, невысокий. Нередко горе-игроки проигрывают даже те деньги, которые правдами и неправдами собрали на лечение. Те, кому всё же удалось выкарабкаться, о вчерашнем своём пристрастии вспоминают с содроганием. И больше ни во что не играют. Даже в безобидного «дурака».
