Громкие слова о продовольственной безопасности и необходимости импортозамещения постепенно приобретают совершенно иное звучание. Всё больше становится очевидно: в условиях санкций насытить внутренний рынок российские производители не могут. Особенно остро стоит проблема на мясном рынке, где в отдельных сегментах доля импорта доходит до 50%. И нарастить производство в ближайшие год-два не получится однозначно.
Любопытно, что откровеннее других по этому поводу высказался премьер-министр Дмитрий Медведев. «Если б мы могли сами себя прокормить, то и рынки не открывали бы», – признал глава кабмина в ответ на беспокойство губернатора Белгородской области, высказанное в связи с тем, что Россия открыла границы для мяса из Бразилии, Аргентины и Китая.
Наиболее остро на сегодня стоит проблема с нехваткой так называемого красного мяса (говядины) – именно по нему доля импорта, по экспертным оценкам, доходит до 50%. И именно эта отрасль животноводства требует наибольшего количества инвестиций, при том, что срок их окупаемости составляет более 10 лет.
Примечательно, что ровно те же 10 лет чиновники ведут речь о том, что отрасль нуждается в дешёвых кредитах и вообще господдержке. Доля импорта говядины, впрочем, от этих разговоров пока не уменьшилась.
Ни денег, ни мяса
Нельзя сказать, что в области животноводства не было сделано вообще ничего. В частности, на совещании у Дмитрия Медведева прозвучала цифра в 315 млрд рублей – столько было вложено в развитие животноводства в России в предыдущие годы. По подсчётам главы Минсельхоза Николая Фёдорова, на эти деньги за минувшие пять лет нам уже удалось увеличить производство мяса птицы на 70%, а свинины – на 34%. Правда, одновременно с этим снизилось поголовье крупного рогатого скота. Хотя аналогичное снижение глава Минсельхоза отметил и в США. Но это оправдание министра не нашло понимания у Дмитрия Медведева. «Это не повод нам радоваться. У них и так много. А мы всё по крохам собираем», – негодовал премьер.
«Да, поголовье крупного рогатого скота действительно снизилось в последние годы. Зато надои увеличиваются. Это свидетельствует о том, что у нас наконец-то есть подвижки в отрасли, хотя и небольшие», – констатирует руководитель консалтинговой практики компании Reland Group Николай Григорьев.
По словам эксперта, сегодня одной из первоочередных задач для нашего АПК должно стать развитие мясо-молочного животноводства, которое впоследствии позволило бы нам самим обеспечивать себя молочными продуктами, а также сократить мясной импорт. «Однако развитие этого бизнеса в нынешних условиях – дело очень рискованное. К тому же молоко у нас – социальный товар.
И нельзя быть уверенным, что вам не скажут, например, что цены на него поднимать нельзя. Так что с точки зрения инвестиций это дорогой и сложный процесс», – поясняет Григорьев.
Следует оговориться, что именно мясо-молочным данное направление АПК называется отнюдь не случайно.
В чистом виде «мясным животноводством» на сегодняшний день заняты разве что в Аргентине и ещё в нескольких странах, где позволяют погодные и климатические условия. Да и там этот вид бизнеса считается узконишевым. Всё дело в том, что продукция подобных ферм относится к премиум-сегменту и традиционно не пользуется массовым спросом нигде в мире. Поэтому, говоря о нехватке красного мяса, всегда имеют в виду именно развитие мясо-молочного направления.
Российские врачи считают, что сахарный диабет может стать полностью излечимым уже через 10 лет. Такого мнения придерживаются большинство эндокринологов страны.
На совещании у премьер-министра глава Россельхозбанка Дмитрий Патрушев заявил, что в 2013–2014 годах на кредитование животноводства уже было направлено 44 млрд рублей, однако для достижения параметров, заложенных в доктрине продовольственной безопасности, нужно в десятки раз больше.
Заграница не поможет
Относительно неплохо обстоят дела с производством свинины. На сегодняшний день российские производители обеспечивают примерно две трети потребностей внутреннего рынка. Так, согласно данным Национальной мясной ассоциации, по итогам этого года в России будет произведено около 3 млн тонн свинины. Однако ещё 700–800 тыс. тонн каждый год нам всё равно приходится закупать за рубежом. При этом традиционными поставщиками свинины (и, кстати, говядины) для России считались страны Евросоюза, США, Канада, Австралия и Норвегия. Но из-за введения продуктового эмбарго теперь приходится открывать другие рынки.
Ключевой вопрос, однако, в том, на какие рынки Россия сегодня намерена переориентироваться. Наибольшее количество вопросов вызывают китайские поставщики. В августе Россельхознадзор разрешил поставлять свинину двум предприятиям КНР, входящим в крупнейший в мире холдинг WH Group. Хотя до этого на поставки из Китая у нас действовало эмбарго, поскольку китайские производители не соблюдали российские санитарные нормы.
«С точки зрения замещения выпадающих объёмов снятие эмбарго на поставки китайской свинины с некоторых предприятий, соблюдающих наши санитарно-ветеринарные требования, – решение своевременное. Мы надеемся, что на рынке восстановится баланс спроса и предложения и потребление больше не будет смещаться в пользу более дешёвого мяса птицы, растительных жиров. Но с точки зрения безопасности китайской продукции в целом у нас есть обоснованные опасения. В КНР неблагоприятная эпизоотическая ситуация по ряду заразных болезней животных», – говорит председатель Национальной мясной ассоциации Сергей Юшин.
Импортные «папы»
При этом эксперты отмечают: самым важным вопросом хоть в производстве свинины, хоть в производстве говядины или молока является отсутствие в России селекционно-генетических центров. Многие наверняка помнят нашумевшую историю о том, как после введения продуктового эмбарго российское правительство было вынуждено частично его снять – к примеру, там, где дело касалось ввоза мальков, необходимых для развития рыбной отрасли. Аналогичная ситуация складывается и в животноводстве.
«Это то ключевое направление, которое мы полностью потеряли ещё в 90-е годы. Когда все эти ГУПы, занимающиеся селекцией, были приватизированы, распроданы, а потом и вовсе исчезли. В результате сегодня наше животноводство живёт на импортной сперме. Это означает, что в любую минуту все наши усилия по импортозамещению могут быть пущены под откос, если только из-за рубежа нам откажут в поставках генетического материала», – уверен Николай Григорьев.
Кстати, эту проблему, похоже, наконец-то начали понимать и в правительстве. По крайней мере премьер-министр Дмитрий Медведев заявил о необходимости «обязательно сохранить» немногие ещё оставшиеся у нас селекционно-генетические центры. Правда, похоже, никакой стратегической программы по их развитию всё равно как не было, так и нет.
