Версия // Власть // Отправить в тюрьму с помощью провокации можно любого, и почти безнаказанно

Отправить в тюрьму с помощью провокации можно любого, и почти безнаказанно

25887

Толкнуть под статью

Отправить в тюрьму с помощью провокации можно любого, и почти безнаказанно. фото: Виктор Погонцев/ТАСС
В разделе

В Москве скоро должен начаться суд по делу так называемой группировки «Новое величие». Правоохранители называют её экстремистской, указывая, что члены группировки, в основном студенты, ставили своей целью смену власти в стране. В свою очередь, защитники обвиняемых утверждают, что «Новое величие» – искусственно организованное детище спецслужб, созданное с помощью провокатора.

«Наша Версия» изучила работу отечественных силовиков и заметила, что провокация стала обычным событием в их работе. Оказаться жертвой «подставы» сегодня проще простого, зато выбраться из этой ситуации весьма сложно.

В середине марта в Москве были задержаны 10 молодых людей, в том числе одна несовершеннолетняя. Согласно официальным сообщениям, все они являлись членами экстремистской организации «Новое величие». Как сообщается, задержанные познакомились в Интернете на почве недовольства политикой властей, после чего решили объединиться. Участники «Нового величия» выезжали в лес практиковаться в стрельбе и распространяли листовки антиправительственного содержания. Также для пропаганды своих взглядов они создали телеграм-канал, паблик «ВКонтакте» и чат. Своей целью они якобы ставили участие в народных восстаниях, революционных действиях, в столкновении с представителями действующего в России режима.

Пикантность ситуации придаёт то, что как минимум один из членов организации был действующим оперативником, специально внедрённым в «Новое величие». Однако куда больше вопросов вызывает личность другого участника, известного как Руслан Д., добровольно влившегося в ряды «Нового величия». Именно он и посоветовал принять политическую программу, а также предложил её написать. Каким-то образом этот документ оказался словно бы нарочно составлен так, что позже привлечённые следствием эксперты увидели в нём «признаки пропаганды идеологии насилия», а сама структура «Нового величия» получилась идеальным образцом для возбуждения дела о создании экстремистского сообщества. В итоге тот же Руслан Д. впоследствии пришёл в правоохранительные органы и, что называется, чистосердечно всех сдал. Это обстоятельство и позволило адвокату Максиму Пашкову заявить «Медиазоне»**, что данное дело очень похоже на провокацию спецслужб. В свою очередь, писатель и депутат Госдумы Сергей Шаргунов отмечает: «Это совершается опять же для отчётности, для галочки. Если есть уголовная статья об экстремизме, то по ней надо кого-то сажать». Вместе с двумя другими парламентариями – Валерием Рашкиным и Валентином Шурчановым – Шаргунов уже попросил Генеральную прокуратуру проверить законность действий оперативников в деле «Нового величия».

Тренировка на нацболах

Случай с организацией «Новое величие» не единственный. В 2012 году в Петербурге состоялся суд по так называемому делу двенадцати. Дюжину участников неформального оппозиционного движения «Другая Россия» обвиняли в том, что они продолжали участвовать в деятельности запрещённой в 2007 году Национал-большевистской партии* Эдуарда Лимонова.

Согласно материалам дела, бывшие активисты петербургской ячейки НБП Андрей Дмитриев, Андрей Песоцкий и Алексей Марочкин привлекли к своей деятельности ещё девять человек. Оппозиционеры использовали частично изменённую символику НБП, проводили собрания, собирали членские взносы и устраивали уличные акции в защиту 31-й статьи Конституции. По сути, обвинение было построено на результатах работы секретного агента. Несколькими годами ранее силовики внедрили своего человека в тусовку бывших нацболов. Именно этот агент впоследствии и предоставил им квартиру для «партсобраний», в которой, как выяснилось позднее, были установлены микрофоны и скрытые камеры.

По теме

Сторонники активистов «Другой России» в Петербурге ожидали сурового приговора по этому делу, но в суде оно начало разваливаться. Поскольку «оперативная работа» против бывших нацболов продолжалась несколько лет, дело против пятерых фигурантов было прекращено за истечением срока давности. Оставшиеся семь фигурантов получили штрафы: Дмитриев, Марочкин и Песоцкий – по 250 тыс. рублей, остальные – по 150–180 тыс. рублей. Однако от денежного наказания их также освободили за истечением сроков давности.

Комментируя мягкий приговор, некоторые участники дела предположили, что истинной целью спецслужб в этом деле было предотвращение новых оппозиционных акций. Несмотря на то что участников дела освободили от наказания, они получили статус осуждённых и соответственно потеряли возможность проводить митинги и шествия на законных основаниях. Вполне вероятно, что в 2018 году участникам «Нового величия» не стоит рассчитывать на столь благоприятный для них исход уголовного дела.

Проверки «на вшивость»

Для чего устраиваются провокации, догадаться нетрудно. Каждая из них позволяет отрапортовать о благополучном раскрытии очередного дела, что помогает продвигаться по службе. По отзывам правозащитников, особенно любили устраивать провокации сотрудники Госнаркоконтроля – считается, что именно большое число претензий такого рода стало одной из причин расформирования ведомства. Не раз отмечалось, что каждый пятый осуждённый попадал за решётку именно по 228-й статье. При этом большинство дел возбуждалось в результате проверочных закупок.

С 2014 года в колонии находится москвичка Карина Позднякова, осуждённая к восьми годам лишения свободы за незаконный сбыт психотропных веществ в значительном размере. Согласно материалам дела, Позднякова через «закладку» приобрела амфетамин. Это она сделала для подруги-наркоманки, которая страдала от ломки и умоляла помочь. На месте «закладки» Позднякову ждали сотрудники ФСКН. Никаких сомнений – факт нарушения закона налицо, и Позднякова знала, на что шла. Но есть нюанс: как стало позже известно, к тому времени подруга уже сама была задержана. В связи с этим правозащитники полагают: судя по всему, наркоманке оперативники предложили обычную сделку – подставляешь кого-нибудь, помогаешь «срубить палку» за поимку наркоторговца и получаешь условный срок. Судя по тому, что именно условным наказанием та в итоге и отделалась, версия выглядит вполне правдоподобно.

Впрочем, не только «наркоманская» 228-я может служить базисом провокаций. Лет пять назад, вспоминают знатоки правоохранительной кухни, похожим образом десятками возбуждались дела о нарушении авторских прав. Большого труда для этого не требовалось – достаточно было найти в Интернете объявление об услугах какого-нибудь компьютерного мастера, которому рассказывалась стандартная история: мол, купили новый компьютер, нужно приехать и установить программы – ясное дело, бесплатные, пиратские, каких у любого компьютерщика с собой целый набор. После того как простодушный студент заканчивал установку, ему объявлялось о проведении контрольной закупки. Вся операция в итоге занимала часа два, после чего можно было рапортовать о задержании ещё одного компьютерного пирата.

На первый взгляд всё справедливо – факт нарушения закона налицо, при этом нарушитель действовал по собственной воле и понимал смысл своего поступка. Однако такой подход оказался развращающим. Одно дело – скрупулёзно искать конкретного преступника, уже нарушившего закон, и совсем другое – устраивать «проверки на вшивость», поджидая, что кто-то попадётся в ловушку. К тому же для иных стражей порядка эта практика получилась весьма привлекательной – провоцируй на совершение преступления, рапортуй о повышении раскрываемости и получай положенные награды и звёздочки.

Провокации вне закона

Понятия «оперативный эксперимент», «проверочная закупка» и «контролируемая поставка», на которые любят ссылаться правоохранители, когда их пытаются обвинить в совершении провокаций, были с самого начала закреплены в ФЗ-144 «Об оперативно-разыскной деятельности», принятом в 1995 году. Спустя 12 лет, в 2007-м, в статью 5 этого же закона внесли изменение, указав, что органам и должностным лицам запрещено «подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий (провокация)». То есть налицо чёткий запрет. Более того, летом 2012 года Верховный суд в опубликованном обзоре судебной практики прямо коснулся этой проблемы. В частности, было отмечено, что значительное число поступающих на рассмотрение в суды уголовных дел, связанных со сбытом наркотиков, возбуждается в результате именно оперативно-разыскных мероприятий (ОРМ) – как правило, тех самых проверочных закупок. Каким именно образом они происходят, можно судить по приведённому Верховным судом примеру. Житель Уфы решил купить ребёнку компьютер, однако отдать его продавец соглашался исключительно за наркотики. По наводке продавца мужчина поехал к цыганке покупать героин, где его уже ждали оперативники. Как оказалось, продавец компьютера участвовал в оперативном эксперименте. «Из этого следует, что действия покупателя, по существу, были спровоцированы. Подобное вмешательство и использование в уголовном процессе доказательств нарушают принцип справедливости судебного разбирательства», – отметили в Верховном суде. Заодно всем судьям было рекомендовано в каждом случае, когда в качестве доказательств используются результаты оперативно-разыскной деятельности, оценивать, насколько законно действовали оперативники.

По теме

«Как отличать законные оперативно-разыскные мероприятия (например, в форме проверочной закупки или оперативного эксперимента) от провокации? Для установления провокации необходимо прежде всего дать ответ на два вопроса: «Было бы совершено преступление без создания искусственных условий?» и «Решилось бы лицо на совершение преступления без подстрекательства, помощи или иного содействия оперативных сотрудников»? Только при твёрдом положительном ответе на оба данных вопроса можно говорить об отсутствии провокации», – комментирует в своей статье проблему адвокат Алексей Гайдов.

Казалось бы, проблема изучена и решена. Однако на практике всё происходит иначе. «Адвокату по уголовным делам при защите своих подзащитных, пойманных по таким «доказательствам», в зале суда приходится «туго», – отмечает юрист Владимир Водопьянов. – Ввиду того, что сбыт наркотика – это тяжкий вид преступления, с прекращением такого дела никто не хочет связываться. Оправдательные приговоры или возвращённые прокурору для прекращения настолько единичны, что о них даже нечего сказать».

В клинч с законом здесь вступает бюрократическая система: если уголовное дело расследовано, утверждено прокурором и направлено в суд, то в случае его прекращения и следователь, и прокурор получат взыскания. Естественно, такой исход никому не интересен. Потому нарушения при проведении ОРМ проще получается не заметить.

КОНКРЕТНО

Провоцируй и властвуй

Опыт по подстрекательству к преступлениям и созданию заговоров у российских спецслужб более чем богатый

Активно использовать провокации в своей работе отечественные правоохранители стали ещё в XIX веке, однако тогда они применялись в основном для расправы с политическими преступниками. Судя по всему, эта традиция сохранилась и поныне.

Первым примером провокации считается знаменитое дело петрашевцев – участников вольнодумного клуба, в который входили Достоевский, Чернышевский, Майков и другие известные литераторы и учёные. Хотя полиции было понятно, что никакой революции интеллигенты-заумники устроить не смогут, император требовал пресечь крамолу. В итоге чиновник особых поручений МВД Иван Липранди разработал план, как взять петрашевцев с поличным. В клуб был введён провокатор, по легенде имевший связи с кавказцами, якобы недовольными правительством и готовыми поднять восстание. Также агент организовал встречу лидера клуба Михаила Петрашевского с черкесами из царской охраны – они подтвердили, что могут совершить покушение. Так был искусственно создан заговор, который Липранди благополучно «раскрыл». Петрашевцев приговорили к смертной казни, заменив её на ссылку лишь в момент, когда осуждённые уже стояли на эшафоте. Считается, что именно этот случай оказал роковое влияние на психику молодого Достоевского, определив специфику его литературного творчества.

Впоследствии провокация стала неотъемлемой частью работы полиции и корпуса жандармов. Провокаторы подстрекали создавать подпольные типографии, устраивать заговоры и готовить покушения – благодаря этому правоохранители, как считалось, могли держать под контролем зреющие оппозиционные силы, а заодно демонстрировать успехи в работе и зарабатывать себе награды. Звание провокатора номер один заслужил Евно Азеф, одновременно доносивший в полицию и возглавлявший боевую организацию эсеров. Всего же, по подсчётам историков, на службе в Департаменте полиции числилось порядка 10 тыс. секретных агентов. Другим не менее известным агентом охранки считается священник Георгий Гапон, фамилия которого стала нарицательным обозначением провокаторов.

Советские спецслужбы унаследовали эту практику. Так, примером провокации, о которой говорили вполне официально и которой очень гордились, стала операция «Трест», в ходе которой чекисты сами создали в СССР подпольную организацию «Монархическое объединение Центральной России». В течение пяти лет она использовалась как приманка, позволяя выявлять недовольных советской властью.

О другой операции, в течение многих лет считавшейся секретной, стало известно лишь в наше время. В начале 40-х годов на Дальнем Востоке на границе с марионеточным государством Манчжоу-го, контролируемым японцами, была создана ложная советская погранзастава, предназначенная для проверки лиц, подозревавшихся в шпионской деятельности. Гражданину говорили, что Родина требует от него подвига, после чего посылали его за «границу» для выполнения задания – для этого на «чужой» территории даже построили фальшивый пограничный пост и «японскую военную миссию». Там жертву провокации тут же брали в плен «японцы» в лице переодетых сотрудников НКВД, в течение нескольких дней допрашивали и перевербовывали, а затем забрасывали обратно в СССР с разведывательным заданием. Если агент тут же не шёл в НКВД с признанием, его ждали арест и суд. Впрочем, та же самая участь выпала и многим из тех, кто чистосердечно признавался в контактах с «японцами». Опасаясь, что прошедшие «тест» могут начать болтать языком и тем самым раскроют государственную тайну, некоторых из них расстреляли. Всего таким образом через проверку прошли порядка 150 человек. По некоторым данным, уже в конце 40-х годов аналогичные «ложные заставы» действовали на границе СССР и Финляндии, а также на границе Восточного Берлина с Западным.

Внутри страны за несогласными с курсом партии и правительства следил КГБ, 5-е управление которого было создано специально для борьбы с идеологическими диверсиями – его глава генерал Филипп Бобков считался непревзойдённым мастером интриг. Так, известный советский диссидент Андрей Амальрик писал, что КГБ настолько запутал всех своими провокациями, что подозрительность доходила до безумия – писательница Вера Панова всерьёз считала Бориса Пастернака провокатором, написавшим «Доктора Живаго» для того, чтобы вызвать гнев властей против интеллигенции.

*
Межрегиональная общественная организация "Национал-большевистская партия". Признана экстремистской решением Московского городского суда от 19 апреля 2007 г. о запрете деятельности (вступило в силу 7 августа 2007 г.).

**
Общество с ограниченной ответственностью «ЗП» внесено Минюстом в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента
Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 02.07.2018 12:02
Комментарии 1
Еще на сайте
Наверх