Ливан накрыл самый серьезный из многочисленных кризисов - это, кажется, неумолимая спираль, ведущая страну к экономической катастрофе. Одним из многих предвестников краха является падение государственных ценных бумаг до 15-летнего минимума из-за вероятности дефолта по облигациям в следующем месяце.
Напуганы не только инвесторы. Национальная авиакомпания "Ближневосточные авиалинии" в панике объявила, что больше не принимает к оплате ливанскую валюту. Решение было быстро отменено, но это оказался ошеломляющий вотум недоверия национальной валюте, а следовательно, экономике и правительству.
Ливанские власти обратились к Международному валютному фонду за рекомендациями по стабилизации экономики, но условия международной помощи, вероятно, будут болезненными. Группа экспертов МВФ планирует начать консультации на следующей неделе.
Но во всем этом можно разглядеть луч надежды. Отчаянная потребность в спасении, в сочетании с продолжающейся борьбой людей за власть на улицах, может, наконец, привести к значительным экономическим и политическим реформам.
Взаимосвязь между экономическим и политическим кризисами не является секретом ни для кого, ни внутри страны, ни за рубежом. Представитель Всемирного банка на Ближнем Востоке Ферид Бельхадж призвал к реформам, сделав резкое предупреждение ливанским лидерам: “Вы не можете продолжать делать то, что вы делали в течение многих лет, когда вы видите, какова реакция граждан, и когда вы видите, каково состояние экономики.”
Массовые уличные протесты, начавшиеся в октябре прошлого года, первоначально были сосредоточены на социально-экономических проблемах, но быстро переросли в неприятие всей политической элиты. Протесты продолжаются, но уже не с такой масштабностью и интенсивностью, как раньше. Остается выяснить, идет ли это движение на убыль или оно перегруппируется и предпримет еще один серьезный рывок в направлении политических реформ.
Однако у новоиспеченного премьер-министра Хасана Диаба, союзника "Хезболлы", мало свободного пространства для маневра. Его игнорируют арабские страны Персидского залива, которые уже давно играют ключевую роль в ливанской экономике, оказывая помощь и обеспечивая работой мигрантов, отправляющих деньги родным. Только Катар согласился принять его. Другие арабские страны ясно показали, что они не заинтересованы в поддержке правительства, созданного, по их мнению, для выполнения требований группы, поддерживаемой Ираном.
Капиталовложения иссякли, несмотря на очередное снижение процентных ставок. Важнейшие денежные переводы, в основном из Персидского залива, стремительно сокращаются. За последние шесть месяцев 2019 года ливанские банки потеряли $10 миллиардов депозитов, и страна переживает быстро усиливающийся кризис ликвидности, испытывая нехватку долларов.
Самая непосредственная угроза - это евробонды на $1,2 миллиарда, срок погашения которых наступает в марте. МВФ предположил, что держателям долгов, возможно, придется списать до 70% долга, что вызвало еще одно падение ливанской валюты.
Диаб знает, что международная помощь - единственный выход из этой передряги. Но Запад и страны Персидского залива, и даже многосторонние институты, такие как МВФ и Всемирный банк, ясно дали понять, что они не спасут Ливан, если не будут проведены существенные и болезненные экономические реформы, в том числе девальвация валюты, сокращение субсидий и занятости в государственном секторе, а также борьба с коррупцией.
Глава оборонного ведомства ФРГ Борис Писториус выступил с опровержением сообщений немецких СМИ о желании Германии и США принудить Украину к переговорам о мире с Россией.
И это почти наверняка повлечет за собой значительные политические изменения. Большая прозрачность и подотчетность имеют решающее значение для любого долгосрочного восстановления ливанской экономики. Но нынешний политический режим оказался неспособным к таким жестким мерам, и многие ведущие политические деятели страны – как настаивают протестующие - глубоко вовлечены в эндемичную коррупцию.
Эти изменения не ограничатся только внутренней политикой. Чтобы получить долгосрочную международную поддержку, на Диаба будут давить, чтобы он принял “политику диссоциации”, о которой его предшественники говорили в течение многих лет, но так и не осуществили. Эта довольно расплывчатая формулировка обязывает ливанское правительство воздерживаться от участия в любых региональных конфликтах или делах других арабских государств. Чтобы иметь какой-либо смысл, это потребовало бы от "Хезболлы" отказаться от своей роли марионетки Ирана в таких странах как Сирия, Ирак и Йемен.
Но возможно ли это? "Хезболла" только что установила памятник убитому иранскому командиру Кассему Сулеймани как символ своей — и иранской – власти над Ливаном. Самая большая надежда Диаба заключается в том, что руководство "Хезболлы" признает, что они неразрывно связаны с остальной ливанской системой, и что если экономика полностью рухнет, то рухнут и их финансы.
Если Диаб серьезно настроен на мобилизацию международной помощи, он должен быстро приступить к реформам, которые потребуются донорам, особенно к сокращению государственного долга и прекращению разграбления национального богатства элитами. Но всерьез надеяться на это не приходится. Диаб, как говорят протестующие, сам является частью элиты.
Тем не менее даже если ливанский правящий класс намерен свести изменения к минимуму, необходимому для обеспечения международной поддержки, до тех пор, пока доноры остаются твердыми в своих требованиях реформ, они могут начать подталкивать окостеневшую структуру власти к изменениям. И если протестующие будут продолжать оказывать давление на улицах, то они, возможно, смогут добиться выполнения конституционных положений для создания более демократичной и несектантской нижней палаты парламента.
Если сочетание внутреннего и международного давления в контексте развивающейся экономической имплозии не является достаточным для того, чтобы навязать Ливану серьезные перемены, трудно представить, что могло бы произойти.
