После выборов в Европейский парламент большинство опросов общественного мнения указывают на популярность партий, которые в разной степени заявляют о своем евроскептицизме. Но их успех представляет собой вполне закономерную реакцию против недавней европейской интеграции, а не противодействия самому Европейскому союзу.
В конце концов евроскептические или «враждебные евро» партии не являются чем-то новым. Они также широко представлены в первом Европарламенте, избранном прямым голосованием еще в 1979 году, когда ЕС был известен как Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) и состоял всего из девяти государств-членов.
Помимо того, что Еврокомиссия намного меньше, чем нынешний ЕС с 28 членами, она и сделала намного меньше. Даже называть его общим рынком сейчас кажется преувеличением, потому что государства-члены договорились только о таможенном союзе с единым внешним тарифом и внешней торговой политикой. В ЕЭС все еще проводились таможенные проверки товаров и паспортный контроль, и многие страны-члены запрещали вывоз капитала.
Это свидетельство успехов, достигнутых европейской интеграцией с тех пор, как один из Соединенное Королевство выразило желание остаться в таможенном союзе ЕС. Пятьдесят лет назад это было бы равносильно полному членству.
Еще в 1979 году самые сильные евроскептические партии выступали против общего рынка, потому что им не нравились рыночные силы в целом. В частности, они полагали, что дальнейшая европейская интеграция будет благоприятствовать капиталистам, снижая торговые барьеры, которые были установлены для защиты рабочих.
Оглядываясь назад, оппозиция левых к общему рынку кажется преждевременной, учитывая, что торговля государств-членов, хотя и увеличивалась, тогда составляла гораздо меньшую долю национального дохода. В то время отношение экспорта к ВВП было ниже 20% для большинства крупных членов ЕЭС по сравнению с почти 50% сегодня. Но тенденция к большей экономической интеграции была уже очевидна, и западноевропейские коммунисты, и жесткие социалисты были категорически против этого.
Тем временем, согласно опросам общественного мнения, нынешний рост числа евроскептиков наступил тогда, когда ЕС стал популярным. Это происходит главным образом потому, что потоки лиц, ищущих убежища, взяты под контроль, а также потому, что экономика Европы работает лучше, чем в течение длительного времени, с безработицей самого низкого уровня в этом столетии. В результате даже самые евроскептически настроенные политики отказались от своей оппозиции «Брюсселю». А в Швеции, Франции и Италии основные евроскептические партии отказались от требований выйти из евро или ЕС.
Поэтому мы не должны рассматривать нынешнюю силу евроскептиков как отражение повсеместного недовольства действиями ЕС, или состоянием европейской экономики. Скорее это негативная реакция на недавние темпы европейской интеграции. Различные кризисы в Европе за последнее десятилетие привели к огромному расширению полномочий ЕС, и было бы удивительно, если бы национальные политики не возражали против такой большой передачи суверенитета.
Точно так же Соединенные Штаты являются результатом длительного процесса интеграции, отмеченного постоянными дебатами о степени прав штатов и сфере компетенции федерального правительства. Например, Федеральный резерв США был создан только после более чем столетия частых банковских кризисов.
Европейский парламент обратился к Еврокомиссии с требованием пересмотреть рекомендации, касающиеся запрета на ввоз личных вещей и автомобилей россиянами в страны ЕС.
Политические силы, которые ставят под сомнение нынешнюю скорость европейской интеграции, являются частью здорового демократического процесса. На самом деле можно даже утверждать, что евроскептики более честны, чем их основные коллеги. В конце концов, несмотря на свою проевропейскую риторику, когда к власти придут основные партии на национальном уровне, они также крайне неохотно передают какой-либо суверенитет институтам ЕС.
Настоящее испытание наступит после выборов этого месяца, когда евроскептикам придется сформулировать альтернативное связное видение Европы и роли ЕС в ней. Такое видение вряд ли возникнет. Ключевые шаги последних лет в направлении дальнейшей интеграции в ЕС, включая создание Европейского механизма стабильности, чтобы помочь странам-членам, испытывающим финансовые затруднения, банковскому союзу ЕС и Европейскому агентству пограничной и береговой охраны, были явно необходимы, поскольку национальные усилия в этих областях не работали. Что характерно, даже стойкие евроскептические партии не призывают отменить эти институты.
Евроскептики смутно заявляют, что Европа не работает, и только они могут защищать интересы своих национальных избирателей. Но на практике оказалось невозможным перевести эту «мою первую страну» в последовательную политику Европейского парламента - не в последнюю очередь потому, что большая часть сделанного ЕС приносит пользу государствам-членам. Более того, евроскептикам трудно создавать коалиции. Популисты Северной Европы, например, хотели бы прекратить всякую помощь периферии ЕС, тогда как их коллеги из Южной Европы считают, что они не получают достаточной поддержки.
Кажется, что европейцы теперь любят и ЕС, и народников. Вместо того, чтобы оплакивать этот факт, а тем более рассматривать его как угрозу, проевропейцы должны воспользоваться возможностью начать необходимые дебаты о будущем континента.
