Как сделать так, чтобы гастарбайтеры из Средней Азии не бросались в глаза

Трудовые мигранты, прибывающие в Россию по правительственной квоте, получили послабление: впредь им не нужно будет сдавать экзамен по русскому языку. Соответствующий законопроект на прошлой неделе в третьем, окончательном, чтении приняла Госдума.

В итоговой версии документа прописано, что от сдачи экзамена освобождены лишь те гастарбайтеры, чья работа не предполагает непосредственного общения с людьми. Водители, продавцы, медицинские работники и т.п. по-прежнему обязаны будут проходить экзаменационные испытания.

Важное пояснение: все эти нововведения касаются лишь иностранных работников, прибывающих в Россию из визовых стран в рамках квоты, ежегодно утверждаемой правительством. Потому речь идёт о незначительном количестве трудовых мигрантов – в этом году утверждённая квота составила всего 235 тыс. человек. При этом МВД сообщало, что общее количество гастарбайтеров составляет около 12,5 миллиона. Возникает вопрос: а как же быть с остальными?

Невидимые китайцы

Понятно, что послабления возникли не сами по себе – их активно лоббировали представители бизнеса. В частности, вопрос о введении экзаменационных льгот для «квотных» мигрантов поднимался в ходе Петербургского международного экономического форума. Представители «Опоры России» тогда говорили о том, что компании, привлекающие мигрантов из-за рубежа, вынуждены за свой счёт вывозить иностранных работников, не сдавших экзамены.

«Мы столкнулись с тем, что процентов 90 не сдают [экзамен]. По какой причине? Потому что нет вьетнамских переводчиков. Рабочих пригласили в Сахалинский государственный университет на эти экзамены, посадили за компьютер, сказали: отвечайте на 120 вопросов», – поделился глава ООО «Ювеста компани» Юрий Дьяков. При этом, объясняет он, изначально предполагалось, что вьетнамские рабочие станут централизованно жить на стройплощадке, будучи отрезанными от внешнего мира. Так что знание языка в данном случае им объективно не требовалось.

Кстати, создание таких импровизированных «резерваций» для иностранных работников уже вполне сложившаяся практика, в некоторых отраслях вполне успешно себя зарекомендовавшая. В частности, слышны рассказы о рабочих из Китая, привлечённых для строительства новых станций столичного метрополитена. При этом, в отличие от выходцев из Узбекистана или Киргизии, китайцев на улицах не видно. «Китайцы трудятся у нас в основном в государственных проектах. Они инвестируют в объекты у нас, но с условием – рабочие только свои, китайские. Вот сейчас в Москве делают второе кольцо в метро. Его не очень показывают, потому что там работают одни китайцы. И они его роют с бешеной скоростью», – рассказывал ещё несколько лет назад глава Центра аналитических и практических исследований миграционных процессов Вячеслав Поставнин.

Закономерно возникает вопрос: если трудовые мигранты могут быть «невидимыми», трудиться только на определённых объектах и только под контролем работодателя, то почему бы этот опыт не распространить на весь рынок труда?

Выйдут из подполья?

По теме

1576

Выходцы из Средней Азии и Закавказья практически захватили российский регион

Власти Ханты-Мансийского автономного округа упорно не замечают происходящего в регионе, который постепенно захватывают выходцы из Средней Азии и Закавказья.

Впрочем, не всё так просто. «Невидимыми» те же китайцы оказываются лишь на образцово-показательных госстройках. В реальности же в столице уже не один год существуют целые подпольные чайнатауны. Самым известным из них вплоть до пандемии считалось Люблино – здесь даже курсировали маршрутки с иероглифами на табличках. Центром неофициального чайнатауна считается гостиница «Дружба». Примечательно, что ещё в 2019 году правоохранительные органы обнаружили здесь китайский «расчётный центр» с ежедневным оборотом в десяток миллионов долларов в день.

Несмотря на то что из-за пандемии многие китайцы уехали на родину, чайнатаун продолжает успешно функционировать. В СМИ периодически даже появляются репортажи оттуда с подробными рассказами про подпольные точки по обналичиванию криптовалюты и рестораны, предназначенные для китайцев.

Примерно по такой же схеме в России живут нелегальные мигранты с Кубы. Кубинцы также являются «невидимками», проживая преимущественно порознь и общаясь между собой в соцсетях. Как и китайцев, кубинцев нередко используют для работ в строительстве, а также любят нанимать в качестве разнорабочих вместо уехавших таджикских дворников.

Беда только в том, что плана по легализации «невидимок» у властей, кажется, как не было, так и нет. А значит, недалёк тот день, когда из «невидимых» подпольных диаспор они вполне могут превратиться в полноценные лоббистские структуры, которые смогут пытаться диктовать свои условия.

Поработали, и хватит

В поисках путей решения проблем с мигрантами в России сегодня всё чаще в пример приводят опыт ОАЭ, где трудовые мигранты составляют чуть ли не 90% населения страны. Однако об этнических анклавах или зарвавшихся национальных диаспорах там не слышно.

Всё дело в том, что в Эмиратах действует весьма жёсткое трудовое законодательство. Оно, кстати, весьма похоже на наше, но только в части иностранных работников, въезжающих по правительственной квоте. Таким образом, России даже нет необходимости перенимать чужой опыт – уже имеется собственное законодательство, которое достаточно было бы распространить на всю трудовую миграцию, а не на её узкий сегмент.

Приехать на работу в ОАЭ можно только по приглашению работодателя и уже имея на руках заключённый контракт. При этом трудовой мигрант не может менять работу, а по истечении контракта он обязан покинуть страну, если только с ним не заключили новый срочный договор. Малейшая провинность или нарушение законодательства в лучшем случае заканчиваются депортацией, в худшем – тюремным заключением.

Принципиально важно: ребёнок мигрантов, рождённый в ОАЭ, не получает гражданства – он также считается мигрантом со всеми вытекающими последствиями. А потому не может быть и речи о предоставлении вчерашним гастарбайтерам социальных гарантий или бесплатных квартир, как это происходит в России.