Массовое протестное движение в Китае весной 1989 года, центром которого стала пекинская площадь Тяньаньмэнь, похоже, оказалось антикоммунистическим восстанием, которое в конечном итоге провалилось. Когда жестокие репрессии закончились в Китае, борьба за политическую свободу перенеслась в Центральную Европу - сначала в Польшу и Венгрию, а затем в Восточную Германию и Чехословакию. В течение следующих двух лет CCCР, расколотый реформами Михаила Горбачева, окончательно распался.
Все вышеперечисленные демократические революции последовали за восстаниями «Народной власти» несколькими годами ранее в Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии. Фрэнсис Фукуяма был не единственным американцем, который верил, что либеральная демократия победила навсегда. Не было альтернативы тому, что широко рассматривалось как естественный симбиоз между капитализмом и открытыми обществами. Одно не может существовать без другого. Когда средний класс получит свою экономическую свободу, настоящая демократия обязательно восторжествует.
Таково было ощущение либерального триумфа после окончания холодной войны в то время, когда многие западные страны, особенно Соединенные Штаты, больше не видели причин сдерживать животный дух свободного предпринимательства с государственным регулированием. Это было также посланием, принесенным в посткоммунистическую Европу различными евангелистами неолиберализма.
Похоже, что Китай оказался отстраненным от этих веяний наряду с такими заводями как Куба и Северная Корея, только там преобладало коммунистическое правление. Китай продолжал управляться Коммунистической партией Китая. Но действительно ли это победа коммунизма? Фактически то, что осталось нетронутым после расправы с беззащитными студентами и другими гражданами, это вовсе не коммунизм, а версия авторитарного капитализма Дэн Сяопина.
На Западе Дэна хвалили за отказ от десятилетий маоистской автаркии и за открытие Китая для глобального бизнеса. Он отрыл дорогу капиталистическому предпринимательству словами «пусть некоторые люди сначала разбогатеют». Это была идеология, которую нужно защищать от студентов, протестующих против коррупции и требующих политических реформ. Вот почему танки Народно-освободительной армии были использованы для подавления восстания. Это был дикий ответ, но, как сказал один из лидеров партии, «что касается страха, что иностранцы прекратят инвестировать, я не боюсь. Иностранные капиталисты хотят зарабатывать деньги, и они никогда не покинут такой большой в мировых масштабах рынок, как Китай».
Китай никогда не оглядывался назад (в прямом и переносном смысле). Экономика скоро начала расти, и образованные городские жители, составившие большую часть участников протестов в 1989 году, получили огромную выгоду. Им предложили более или менее ту же сделку, что и состоятельным гражданам Сингапура или даже Японии, хотя ни одна из этих стран не является диктатурой: не вмешивайтесь в политику, не ставьте под сомнение авторитет однопартийного государства, и мы создадим условия, чтобы вы могли разбогатеть.
Даже образованные молодые китайцы сейчас почти не знают о том, что произошло 30 лет назад. И когда иностранцы пытаются поговорить с ними об этом, они взрываются националистическими тирадами, как будто разговор об этом является признаком антикитайской враждебности. Можно предположить, что эта защита может быть следствием угрызений совести: многие люди выиграли от сделки.
Нечто подобное произошло в странах Центральной Европы. Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан был самым громким идеологом «нелиберальной демократии», системы репрессивного однопартийного правления, в котором капитализм еще может процветать. Похоже, правые популистские демагоги Западной Европы и даже США хотели бы последовать этому примеру.
Есть множество причин, влекущих за собой увеличение массы тела. Чаще всего лишний вес появляется из-за нарушений в обмене веществ.
Конечно, все пошло не так, как должно было. Слишком сильно убеждение не только в Америке, но и в большинстве других западных стран, что либеральная демократия и капитализм неразделимы. Теперь мы знаем, что это не так. Вполне возможно быть богатым предпринимателем или даже просто состоятельным потребителем среднего класса в однопартийном государстве, где подавляются основные политические свободы.
Мы должны были знать это все время. Сингапур предложил прекрасный пример авторитарного капитализма. Этот пример не рассматривался всерьез, поскольку Сингапур слишком мал, или потому, что «азиаты» не были заинтересованы в демократии, как никогда не прекращали указывать правители Сингапура. Протестное движение Китая в 1989 году доказало, что это не так. Демократические реформы, которые гарантировали бы свободу слова и собраний, представляли большой интерес для студентов на площади Тяньаньмэнь.
То, что произошло в Китае после подавления протестов в 1989 году, указывает на другую истину. С тех пор нелиберальный капитализм стал привлекательной моделью для автократов во всем мире, в том числе в странах, которым удалось свергнуть коммунистическое правление 30 лет назад. Китайцы только попали туда первыми.
