Художник Александр Герасимов повторил судьбу многих деятелей искусства, осыпанных почестями при Сталине. Многие годы он, говоря словами Маяковского, «себя смирял, становясь на горло собственной песне». Не давая в полной мере раскрыться своему таланту, Герасимов писал парадные портреты советских вождей. Однако после смерти главного из них сразу стал никому не нужен.
Александр Герасимов родился в 1881 году в семье бывших крепостных. Отец был прасолом – торговцем скотом – и надеялся, что сын продолжит его дело. Однако Саша с детства увлёкся рисованием. Когда в его родной город Козлов (ныне Мичуринск в Тамбовской области) приехал художник Сергей Криволуцкий, 19-летний Герасимов показал ему свои рисунки, и тот посоветовал ехать учиться в Москву. Юноша решился на это только через три года.
Этюд с наркома
В 1903 году парень без труда поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Среди его преподавателей были такие светила, как Константин Коровин, Валентин Серов и Абрам Архипов. Курс обучения длился 8 лет для живописцев и скульпторов и 10 – для архитекторов. Герасимов проучился 12 лет, в итоге подав сразу две дипломные работы: на звание художника – картину, а на звание архитектора – проект мавзолея в честь жертв Отечественной войны 1812 года. «За картину мне присудили звание художника первой степени; за проект мавзолея – права архитектора. За всё время существования Училища живописи, ваяния и зодчества это был первый случай, когда учащийся получил одновременно два звания», – с гордостью вспоминал живописец.
Сразу после окончания училища Герасимова призвали в армию. До 1917 года он служил в санитарном поезде на фронтах Первой мировой. На службе познакомился со своей будущей женой Лидией, после демобилизации уехал с ней в родной Козлов. Однако жизнь на малой родине скоро наскучила Герасимову, и в 1925 году он вернулся в Москву. Не имея своего жилья, он около года обитал в помещении правления Ассоциации художников революционной России, а после в мастерской скульптора Сергея Конёнкова. В 1927 году живописцу наконец улыбнулась удача. Скульптор Мария Денисова-Щаденко лепила бюст с народного комиссара по военным и морским делам Климента Ворошилова. На на очередной сеанс она позвала с собой Герасимова. Тот с радостью ухватился за возможность написать этюд с одного из первых лиц страны. «К сожалению, у меня не оказалось под рукой холста, и я взял кусок фанеры, – рассказывал художник. – Климент Ефремович позировал терпеливо, спрашивал, так ли сидит и не мешает ли мне что работать. Просидев ровно час, взмолился: «Дайте отдохнуть». Подойдя к моему этюду, выразил большое удовлетворение. Тогда я, осмелев, попросил его дать мне возможность серьёзно поработать над его портретом – и он согласился позировать. Портрет этот был приобретён Музеем революции».
Так судьба провинциала в одночасье изменилась к лучшему. Вскоре Ворошилов уже письменно ходатайствовал за него перед «всесоюзным старостой» Михаилом Калининым: «Герасимов принадлежит к группе старых, притом хороших мастеров, которые работают с нами с Октябрьской революции. Насколько я его знаю, сам Герасимов – типичный представитель художественной богемы. В Москве он живёт и работает в полуразвалившейся студии С. Конёнкова. Живёт полубосяцкой жизнью, думаю, не совсем сытой. Учитывая ценность художника Герасимова, мне кажется, ему надо помочь вылезти из всей этой истории».
«Два вождя после дождя»
Десятки россиянок, покупавших препараты для расщепления жира в интернете и самостоятельно вкалывавших их себе в домашних условиях, столкнулись с побочными эффектами. Косметологи предупреждают, что подобные процедуры могут привести даже к летальному исходу.
Александр Михайлович получил в столице жильё и воссоединился с семьёй. В 1930 году он впервые написал портрет Ленина, в 1931-м – Сталина. В 1933 году Ворошилов заказал Герасимову создание масштабного полотна «Первая Конная армия». На огромной картине размером 4 на 5 метров уместились 45 командиров. На Всемирной выставке в Париже это монументальное произведение получило Гран-при. После этого на художника обратил внимание Сталин. Вождь познакомился с ним лично, а в 1935 году в знак расположения подарил Герасимову землю под особняк в подмосковном посёлке Сокол.
В 1937 году Герасимов создал своего рода «гражданскую» версию «Первой Конной армии». На картине «Заседание Совета при наркоме тяжёлой промышленности Г.К. Орджоникидзе» было выведено более 40 фигур. «Я работал над ней с большим подъёмом. Мне хотелось создать коллективный портрет командиров индустриализации, – делился автор. Но с горечью добавлял: – К моему глубокому сожалению, портретируемые мною личности один за другим уходили в небытие, и, естественно, я вынужден был снимать их с полотна. Иногда на одном месте картины приходилось менять фигуры до 4 раз. Только портретных этюдов было уничтожено более 100. Душевное волнение не только мешало работе, но и наводило на мрачные мысли, что не сегодня завтра сам можешь оказаться там же».
Хотя лично Герасимову как раз опасаться было нечего: писателей, режиссёров и художников, которых можно было считать «придворными», репрессии не затрагивали. Тем более что лояльность к власти сам Герасимов являл в своём творчестве неустанно. Едва ли не самая знаменитая картина живописца появилась в 1938 году к открытию выставки, посвящённой 20-летию Красной Армии. Именовалась работа «И.В. Сталин и К.Е. Ворошилов в Кремле», но в народе получила известность под метким прозванием «Два вождя после дождя». Одновременно с политическими портретами Герасимов работал и над произведениями других жанров. С большим удовольствием он писал пейзажи, натюрморты, а также картины в стиле ню. Писатель Иван Шевцов, друживший с живописцем, признавался: «На меня сильное впечатление произвела его большого размера картина «Деревенская баня». В ней дюжина обнажённых женских тел, связанных сложной композицией, выписанных с очаровательным блеском, где каждая фигура – это образ, индивидуальный характер. Вызывало удивление, что такому шедевру, по художественной силе равному кисти титанов Возрождения, не нашлось места в отечественных музеях и картинных галереях: она хранилась в мастерской художника».
Ответственность за культ
Коронным жанром Герасимова оставался портрет. В разное время художник запечатлел писателя Самуила Маршака, композитора Александра Гедике, актёров Ивана Москвина, Аллу Тарасову и Рину Зелёную. В 1939 году создал замечательный портрет балерины Ольги Лепешинской. Артистка была в восторге: «На первый сеанс я летела как на крыльях. К тому же меня восхищала чарующая красота Сокола: цвели сады, благоухали розы, их аромат кружил мне голову. Я подружилась с женой художника Лидией Николаевной и особенно близко – с их дочерью Галиной, тоже художницей. В гостеприимной семье Герасимовых я проводила лучшие часы моей жизни».
В следующем десятилетии живописец встретил женщину, которая по-настоящему вскружила ему голову, – художника-декоратора Наталью Виллер. Её дочь, писательница Элеонора Мандалян, рассказывала: «Познакомились они ещё во время войны, когда мама работала художником в «Окнах ТАСС», куда Герасимов наведывался по долгу службы. А для Герасимова она была другом и своего рода музой практически до самой его смерти… Только жены Герасимова мы ни разу не видели. Мама говорила, что его жена страдала каким-то расстройством и он с нею не мог показываться на людях. На всякие официальные и неофициальные приёмы, включая Центральный дом работников искусств, в гости и на банкеты он предпочитал брать с собой мою маму». После войны Герасимов уже пребывал в статусе самого почётного живописца страны. Лауреат четырёх Сталинских премий, первый президент Академии художеств, народный художник СССР… Но все эти звания не помешали Хрущёву после смерти Сталина подвергнуть старика опале. Александр Михайлович был снят со всех постов, а его картины убрали из почётных экспозиций и отправили в запасники. На вопрос «как поживаете?» Герасимов в последние годы угрюмо отвечал: «В забвении, как Рембрандт». Видимо, он искренне приравнивал себя к великому мастеру. В 1963-м отлучённый от двора «трубадур режима» тихо и незаметно скончался.
