«Этого мужика пора госпитализировать!» - такая реакция возмущенных до глубины души телезрителей на творения группы, вроде нашумевшего в середине 1990-х клипа «Firestarter» (и особенно на стиль их танцора и вокалиста) была вполне предсказуемой.
Где-то начиная с середины 1990-х годов что-то истошно вопящая, украшенная жирными черными тенями вокруг глаз и остатками растительности (которые Флинт обычно красил в ярко-красный или зеленый цвет) над ушами, рожа Кита не сходила с обложек мировых глянцевых и музыкальных изданий.
Prodigy весьма резко появились в мировых чартах где-то к началу 1997 года. Они произвели фурор и реально обновили слегка «подзавявшую» к тому времени альтернативную музыку. В мире у команды появилось немалое число поклонников, которых дико радовали немилосердно исколотые пирсингом уши, язык и нос музыканта, а также стоящие дыбом волосы, напоминавшие рога какого-то животного или мифического существа. Вкупе с искрометной музыкальной продукцией такое явление не могло не остаться незамеченным!
Лайам Хаулетт - главный «рулевой» команды и генератор ее чудесных музыкальных идей не раз говорил в различных интервью о том, что «прикладывает немало усилий, чтобы его продукция звучала жестко и примитивно». Он «резал» правду-матку о том, что техно к тому времени «зашло в тупик и выдохлось», танцевальная музыка «предназначена развлекать беззаботных подростков», а взрослые люди должны «делать и любить нечто более крепкое». В этом случае, по его мнению, (пусть и не слишком продолжительная), но любовь масс «вам обеспечена». И, надо отметить, что в своем прогнозе он не ошибся!
Их сингл 1991 года «Charly» еще тогда стал большим хитом. Команду заметили. Музыкально их стиль означал выход андеграундного британского хардкора из подполья и его срастание с мейнстримом. Сам британский хардкор (по мнению ряда критиков) представлял собой в самом конце 1980-х довольно быстрый брейк-бит с различными семплерными добавками. То есть, если диджей выкручивал ручку «Overdrive» («Перегрузки») на усилителе до упора, то на выходе он получал очень громкий и грязно-металический саунд.
Хаулетт, как опытный «кулинар», все эти тенденции четко отметил и использовал, добавив от себя добрую щепоть панка и индустриальных примочек. Но мировой бенефис Prodigy, как мы уже отметили, состоялся чуть позже, ближе к середине 1990-х. Не последнюю роль в узнаваемости группы сыграл безбашенный и «неприостановленный» (как пел Илья Лагутенко) Кит Флинт, который пришелся ко двору, соскучившейся к тому времени по новым рок-героям, публике. И хотя в музыке Prodigy не было «живых» гитар и барабанов, это вряд ли кого смутило, даже наоборот, стали поговаривать о некой «революционности» Prodigy, на досуге ваяющими «музыку будущего».
Время, как водится, расставило все по местам. На смену Prodigy и хардкору пришла орава новых горластых команд, играющих в уже совсем другие игры пост-хардкора и мелодичного метал-кора. Тем не менее, заслуга Prodigy и лично Кита Флинта, на мой взгляд, состоит в том, что они пронеслись яркими кометами через почти все десятилетие – с середины 1990-х – до середины «нулевых», оставив после себя немало выжженных «полей», но и завоевав любовь весьма широких масс.
Для них хардкор нес в себе не только декоративный эффект, как многое в эпоху постмодерна. Музыка Prodigy – материя, из которой можно лепить разнообразные музыкальные конструкции. Благодаря находкам музыкантов хардкор в 2019 году стал мейнстримом. Главное – интенсивность и слепая энергия. Кит был честен перед собой и публикой. Поговаривают, что он покончил жизнь самоубийством. Ему было 49 лет! Так или иначе, но он прошел свой путь до конца, как настоящий герой рок-н-ролла. R.I.P.
Редакция «Нашей Версии» скорбит и выражает соболезнования семье и всем поклонникам музыканта.
