Недавние атаки украинских беспилотников на российские военные объекты заставили страны НАТО пересмотреть подходы к обеспечению безопасности собственных баз.
Как сообщает The New York Times со ссылкой на представителя оборонного ведомства одной из европейских стран альянса, инциденты 1 июня продемонстрировали новые угрозы, требующие немедленного реагирования.
1 июня украинские военные с помощью FPV-дронов атаковали аэродромы в пяти российских регионах – Мурманской, Иркутской, Ивановской, Рязанской и Амурской областях. По данным Минобороны России, в результате ударов в первых двух регионах возникли возгорания авиатехники, однако жертв среди личного состава и гражданского персонала удалось избежать.
Американские аналитики отмечают, что эти события заставили Вашингтон осознать потенциальные риски для собственных военных объектов. Особенно уязвимы крупные авиабазы, где на ограниченном пространстве сосредоточено значительное количество техники. Опыт украинских операций показывает, что подобные атаки могут быть осуществлены практически в любой момент, а существующие системы защиты зачастую не рассчитаны на отражение таких угроз.
Эксперты подчеркивают, что наибольшему риску подвергаются зарубежные базы США и их союзников, расположенные на Ближнем Востоке и в Африке. Ограниченные ресурсы и сложные условия местности делают эти объекты особенно уязвимыми перед атаками с воздуха. В качестве примера приводится инцидент в Иордании в январе 2024 года, когда удар беспилотника по американской базе привел к гибели трех военнослужащих и ранению 25 человек.
Текущая ситуация может повлиять на планы администрации Дональда Трампа по созданию системы противоракетной обороны «Золотой купол». Как отмечают эксперты, проект стоимостью 175 миллиардов долларов не предусматривает защиты от дронов, аналогичных применяемым Украиной, и это, по сути, делает систему бессмысленной.
Украина с конца мая значительно активизировала атаки с использованием дронов, включая удары по объектам в глубине российской территории. В Кремле эти действия расценивают как свидетельство неготовности Киева к мирным переговорам.
