Голландцы известны своим мастерством в строительстве дамб, которые сдерживают приливы и шторма в бушующей Атлантике. Не сделали ли они нечто подобное и сейчас, сдержав волну популистской политики, которая, как казалось, после решения Британии покинуть ЕС и победы на выборах в США Дональда Трампа, захлестнет Европу?
Неожиданно слабые результаты Партии свободы (ПС) Герта Вилдерса на выборах, прошедших в Нидерландах 15 марта, кажется, указывают именно на это. Несмотря на прогнозы, согласно которым ПС должна была набрать около 25% голосов избирателей, Вилдерса поддержали лишь 13%. Если на предстоящих президентских выборах во Франции избиратели окажутся ближе к голландцам, чем к американцам и британцам, в их восприимчивости к ксенофобии и протекционизму, их решение будет иметь глобальные последствия для политики, экономики и идеологии глобального капитализма.
Наметившийся в континентальной Европе поворот обратно к центризму убедительно свидетельствует о том, что неожиданные победы популистских и антиглобалистских движений в США и Великобритании не являлись реакцией на безработицу и разочаровывающие экономические показатели после финансового кризиса, массовой миграции или угрозы исламистского терроризма. Этот вывод следует из того факта, что Франция страдает от гораздо более высокого уровня безработицы и куда более сильной посткризисной рецессии, чем США или Великобритания, а также испытывает больше проблем с терроризмом и исламской воинственностью.
Если немецкие избиратели осенью последуют примеру французов и голландцев, в возвращении к политическому центру, миграция также будет дискредитирована в качестве основной причины популизма. В конце концов Германия испытала гораздо больший приток иностранцев, чем Британия или США. Вместо этого популизм будет выглядеть как англо-саксонское явление, в меньшей степени обусловленное проблемами миграции и экономики, чем консервативными культурными отношениями между Трампом и сторонниками «брекзит».
Экономические последствия также будут иметь далеко идущие последствия, если Европа вернется к центризму. Для большинства стран с развивающейся экономикой ЕС является большим торговым партнером, чем США, а евро - единственной реальной альтернативой доллара в качестве международной валюты. Таким образом, сохранив приверженность ЕС-идеям, свободной торговли и глобализации может быть достаточно, чтобы противостоять сдвигу в сторону протекционизма, который казался почти неизбежным после победы Дональда Трампа.
Подобное изменение глобального лидерства потребует существенного улучшения экономических показателей в Европе. К счастью, подобного результата можно ожидать, если население Франции и Германии откажется поддержать популистов. ЕС пережил затяжной экономический спад после финансового кризиса 2008 года, в основном из-за того, что правительство Германии наложило вето на денежно-финансовые стимулы, которое помогли выбраться из рецессии США. Именно из-за вето Германии на программу количественного смягчения в американском стиле, в 2012 году едва не случился коллапс единой европейской валюты.
В марте 2015 года произошло резкое изменение в европейском политическом и экономическом климате, после того как ЕЦБ с запозданием запустил программу покупки облигаций, подобно США, но в гораздо большем масштабе. В итоге ЕЦБ фактически обошел правила еврозоны и начал монетизировать дефицит государственного бюджета Европы, а также создал систему взаимной поддержки между сильными экономиками, такими как Германия, и слабыми, как Италия и Испания.
Втянет ли МОК паралимпийцев в политику запретом на участие сборной России в 2018 году
Действия ЕЦБ быстро остановили и повернули вспять процесс фрагментации европейской банковской системы. Решительные действия регулятора сняли с повестки дня разговоры о возможном распаде еврозоны. Впрочем, главным результатом, пожалуй, следует считать резкий рост доверия со стороны компаний и потребителей.
К лету 2016 года в большинстве европейских стран отчетливо просматривались признаки восстановления, но тогда же вновь появились опасения по поводу распада, на этот раз, впрочем, вызванные политическими, а не экономическими причинами. «Брекзит» и победа Трампа сформировали ожидание, что Европа станет следующей косточкой домино, которая упадет под натиском популизма.
Конечно, эту возможность до сих пор нельзя отбрасывать, а потому международные инвесторы с осторожностью относятся к Европе. Но если победы популистов, которая волнует инвесторов, не будет, то всплеск делового и потребительского доверия обернется потоком инвестиций, который хлынет в еврозону.
Определяющим событием станет заключительный тур президентских выборов во Франции, который намечен на 7 мая. Если в нем победит центрист Эммануэль Макрон, Франция встанет на путь, ведущий к экономическим реформам.
Это, в свою очередь, станет залогом более тесного сотрудничества между Францией и Германией. Оба главных кандидата на пост канцлера Германии стремятся к укреплению франко-немецкой оси в ЕС после «брекзит».
Возрождение франко-германского сотрудничества положит конец неожиданному увлечению ЕС рыночным фундаментализмом. Европа будет наслаждаться лучшим, более устойчивым и социально инклюзивным экономическим восстановлением, чем США при Трампе. Если это произойдет, то мир вновь может увидеть в ЕС пример для подражания.
