Интернет полон недоумённых вопросов и критики от так называемых диванных экспертов по поводу проводимой на Украине спецоперации. По моей просьбе их прокомментировал профессиональный военный, подполковник запаса Геннадий Иванов.
– Геннадий, сначала расскажите, что вы думаете о феномене диванных экспертов, которые лучше всех знают, как надо воевать.
– Это естественный для нашего общества феномен. Лучше всех знает, как надо играть в футбол, болельщик, хотя сам не умеет. Так и человек, не служивший в армии, в один момент решает, что овладел тайнами, которые неведомы выпускникам военных академий с боевым опытом.
– Ну что ж, раз естественный, то давайте отреагируем на наиболее типичные вопросы и предложения. Прежде всего утверждается, что спецоперации можно было избежать.
– Увы, нет. Военные даже в небольших чинах поняли это ещё в 2007 году. Когда Украина, разворованная правящими элитами, пошла в наймы к богатому пану, выразила желание войти в НАТО и де-факто туда вошла, участвуя в манёврах. Появились многочисленные базы под видом учебных центров. Спрашивается: против кого эта инфраструктура? Зачем нужен был диверсионно-разведывательный центр в Очакове, а также биолаборатории, если члены альянса – Турция, Румыния и Болгария – и так находятся рядом? Неизбежно бы появились базы в Крыму. Ведь требовали же убрать наш флот из Севастополя. Только слепой бы не увидел, что если не удастся договориться, то конфликт неизбежен. Сколько лет пытались. Дальше ждать было нельзя.
– Да, сейчас некоторые западные аналитики сетуют: зря не услышали речь Путина в Мюнхене в 2007 году. Второй по популярности вопрос: почему мы не знаем о намерениях и планах нашего командования?
– А разве такие планы когда-то печатали в газетах или выкладывали в интернет? И хорошо, что не знаем. Иначе за измену пришлось бы расстрелять весь Генеральный штаб.
Геннадий Иванов, лётчик первого класса, подполковник запаса, ветеран боевых действий. Кавалер боевых государственных наград. После увольнения в запас работал журналистом, главным редактором газеты.
– Также говорят, что операция якобы идёт не по плану, хотя плана никто, кроме того же верховного командования, не знает.
– На это есть короткий ответ опять же из футбола. Когда болельщики спорят, чья команда лучше, то есть убойный аргумент: «Счёт на табло после матча». Так вот момент окончания матча ещё не настал. Хотя, конечно, сравнение с футбольным матчем здесь условное. Боевые действия – это тяжёлая, смертельно опасная работа, успех которой зависит от сотен факторов. Одни из них на виду, но большую часть людям непосвящённым знать не положено. И это правильно.
– И всё же «фанаты» требуют оценок.
– Текущее положение на фронтах известно всем в режиме реального времени. Могу сослаться лишь на факты и собственный опыт. Восемь лет я провёл в горячих точках. Воевал в небе и на земле как авианаводчик. Слабых противников там не было. А тут полноценная армия, обученная. Натовцы, и не только, помогают ей всеми возможными средствами. Не дураки сидят в штабах. Созданы укрепрайоны, в сравнении с которыми линия Мажино рядом не стояла. По количеству личного состава войска сравнимы даже с учётом милиции ЛНР и ДНР. Хотя при наступлении требуется превосходство как минимум в 3 раза. Тем же, кто считает, что всё должно идти как по писаному от «А» до «Я», хочу сказать, что это не компьютерные стрелялки с прописанным алгоритмом. Это тот же футбол, где рисунок игры меняется в зависимости от действий противника и сложившейся обстановки. Это азы военной науки, но для не служивших в армии экспертов вынужден их повторить.
Координатор стратегических коммуникаций Совета национальной безопасности Белого дома Джон Кирби ответил на вопрос, планирует ли президент США Джо Байден визит в Киев.
– Идём дальше по азам. Почему так медленно идёт спецоперация? Ведь время работает на противника. Идут поставки вооружений. Вон уже и лётчики переучиваются на иностранные модели, а взлётные полосы не разбомблены. Киев тем временем обещает мобилизовать миллион человек.
– Мобилизовать можно и 10 миллионов. Но если их не обучить, не оснастить, то их погонят, как скот на бойню. Ресурсно Украина с каждым днём всё больше уступает России, которая использует собственную военную промышленность. А у Украины её нет. Вооружение поступает разномастное, часто устаревшее, незнакомое. Долго обеспечивать им не получится, и никакие миллиарды тут не помогут. Их вояки и так коллективные обращения записывают о нехватке у них всего. Понимают, что так не воюют. Так что надо задаться вопросом: для кого медленно? Подробнее скажу об авиации, как о знакомом до мелочей предмете. Научить взлетать и садиться можно сравнительно быстро. Но направлять на задание с таким навыком можно опять же только на заклание. Как в известном фильме: летать не умеют, стрелять тоже пока не умеют, но орлы. После училища мне пришлось осваивать новую машину. Месяц изучали документацию, занимались на тренажёрах. Потом я отлетал шесть лет. Но когда оказались в боевой обстановке, сразу в бой самостоятельно не послали. «Провезли» сначала на «спарке», как у нас говорят, «за мешок», показали, что да как в реальном боевом вылете происходит. Понаблюдал за действиями товарища с афганским опытом. В лётной книжке у меня записаны допуски к боевым действиям в дневное и ночное время, в горной и пустынной местности, над морем в разных метеоусловиях. И за каждым из этих слов напряжённые тренировки и строгие экзамены на лётно-тактических учениях. Ускорить этот процесс нельзя без ущерба для эффективности боевого применения. Тем более машины сейчас сложнее, документация на английском, и без знания терминологии её не освоить. Что касается уничтожения взлётных полос, то это никогда не поздно. Может, самим ещё пригодятся.
– Звучит масса призывов проводить бомбёжки. Мол, американцы сносят города и быстро заканчивают.
– Мы не можем этого делать из чисто гуманитарных соображений. Там же наши люди. Но нет в этом смысла и в военном аспекте. Сторонников быстрых радикальных решений в армии осаживают фразой «сдуру можно и самый ценный орган сломать». Развалины легко минировать и трудно разминировать. В них удобно держать оборону. Техника же из-за завалов войти не может. А без огневой поддержки пехоте никак.
– Про «наших людей» тоже много пишут. Мол, теперь мы с украинцами вечные враги.
– Тяжёлая история. Вряд ли найдутся семьи по обе стороны, так или иначе не связанные с другой страной. Я начинал служить на Западной Украине. Лучший друг – украинец. Учились, служили вместе, жена у него русская, из Воронежа. Первая трещинка проскочила, когда после выхода из Германии он принял присягу Украине. Считаю для офицера 2 раза присягать недопустимо. Меня тоже в кадры приглашали – подпишись под присягой России. Я не стал, так и прослужил бесприсяжный. Но, видимо, раз Россия стала правопреемницей СССР, то присяга Союзу осталась действительной. Потом стал он меня упрекать в том, что мозги мне, мол, промыли. Я говорю: Толик, кому ж из нас промыли? Мы ж считали Бандеру преступником. Теперь он для тебя герой, а я остался при прежнем убеждении. Детей вы учите, что мы всегда враждовали. Ненависть разжигаете. Разве мы с тобой были врагами? На том и разошлись. Жаль, он лётчик от бога, переучился на транспортник, возил их командующего ВВС, потом лесные пожары с самолёта тушил. Такое лучшим доверяют. И человек прекрасный. Но в вечную вражду всё равно не верю. Если бы мне кто в Чечне под минами сказал, что чеченцы с георгиевскими ленточками будут воевать с нами бок о бок, не поверил бы. Но разобрались ведь люди, кто был их настоящим врагом. И с украинцами обязательно жить будем в мире. Возможно, не скоро, но неизбежно.
