Почти десять лет назад эксперты предсказывали подъем Народной Республики за счет упадка Соединенных Штатов. Сегодня, когда две сверхдержавы бесстрашно борются за гегемонию - а их торговая война является лишь одним из признаков этого - настало время для новой оценки.
Соблазнительно рассматривать соперничество между США и Китаем как очередной передел власти между сверхдержавами, одним из первых примеров которого являются Афины и Спарта. Но сейчас несколько иной случай.
Результат далеко не неизбежен, потому что силы как претендента, так и действующего гегемона, слабнут, хотя и по-разному.
Давайте начнем с Америки, поскольку происходящее там более очевидно. Предыдущие прогнозы спада в США основывались на неблагоприятных внутренних экономических и социальных тенденциях, таких как замедление роста производительности, снижение социальной мобильности и усугубление неравенства в доходах.
Однако в последние годы Америка столкнулась с дополнительной проблемой резкого снижения своей мягкой силы, которую Джозеф Най определил как способность страны навязывать другим свою точку зрения. Сегодня эта мягкая сила, более ценная, чем доллар, для положения США, попросту обесценилась. Глобальное лидерство США в настоящее время омрачено катастрофическими противостояниями, отказом от коллективных обязательств по борьбе с изменением климата, саботажем глобальной торговой системы и нарушением международных мер безопасности.
Кроме того, Америка подорвала устойчивость собственных политических институтов. В настоящее время разобщенный Конгресс, политизированный Верховный суд и система нормотворчества скомпрометированы элитой. В течение прошлого столетия институты США часто внушали благоговение и становились образом для подражания для многих стран по всему миру. Теперь они стали объектом насмешек, в то время как глобальный финансовый кризис 2008 года так же запятнал американскую модель финансового капитализма, основанного на победителях.
Более того, кто бы ни победил на президентских выборах 2020 года, ему будет трудно восстановить блеск политических и экономических институтов США из-за глубокой поляризации Америки, а также неблагоприятных экономических тенденций. Это вызывает все большие сомнения в способности Америки проецировать свою мощь.
А как насчет Китая? Если китайская экономика не собьется с пути, она бросит вызов экономическому превосходству США в среднесрочной перспективе. Однако риски краха экономики Китая возросли, поскольку внутренний долг поднялся до опасного уровня, а возможности экспорта сократились.
Вероятно, наиболее тревожной тенденцией является отказ президента Китая Си Цзиньпин от модели роста, основанной на частном секторе, которая более четырех десятилетий служила трансформирующим «золотым гусем» страны. В результате экономические перспективы Китая кажутся куда менее яркими, чем несколько лет назад.
Поскольку Китай является недемократическим и закрытым обществом, его гегемонистский рост всегда был затруднен отсутствием мягкой силы. В попытке исправить этот недостаток Китай запустил инициативу «Один пояс - один путь», чтобы способствовать эффективной передаче своего впечатляющего опыта в создании инфраструктуры.
Кроме того, Китай учредил Азиатский банк инвестиций, чтобы бросить вызов международным финансовым институтам, которые он (и многие другие развивающиеся державы) считают все более дискредитированными и устаревшими. Как будто для того, чтобы укрепить эту точку зрения, США и Европа вновь заявили о своей монополии на контроль над Всемирным банком и Международным валютным фондом, не пожелав отказываться от недемократического процесса, введенного 75 лет назад. Несмотря на то, что не было никаких официальных возражений против недавних смен руководства в обоих институтах, это не осталось незамеченным остальным миром.
Как сообщает The Hill, прошедший на этой неделе визит президента Франции Эммануэля Макрона в Китай высвечивает нарастающий раскол между США и Европой.
К сожалению, однако, вся мягкая сила, накопленная Китаем, подорвана его политическим и стратегическим разворотом при Си. Культ личности вернулся, антикоррупционные кампании часто нацелены на политических противников, а действия в Гонконге и Синьцзяне все больше напоминают политические репрессии.
В нынешней борьбе за мировое превосходство у Китая заканчивается запас мягкой силы, впрочем, как и у Америки, но при этом он также теряет свою экономическую мощь.
Таким образом, это гегемоническое соперничество резко отличается от предыдущих исторических эпизодов. От перехода власти от Афин к Спарте до смещения глобального центра к США от Соединенного Королевства в XX веке, позиция претендента была выигрышной. Как будто молодой, энергичный боксер бросал вызов и побеждал изрядно постаревшего и утратившего форму чемпиона.
Сегодня, напротив, Китай и Америка похожи на двух усталых боксеров, которые атакуют друг друга в течение изнурительных раундов не для того, чтобы определить, кто устоит на ногах, а для того, чтобы выяснить, кто упадет первым. Удивительно ли, что с таким претендентом и господствующим гегемоном мир оказывается в дрейфе без капитана и рулевого?
