Большая часть сообщений, касавшихся глобализации, сосредоточены на таких ее проблемах как снижение объемов торговли и отказ от «мега-региональных» торговых соглашений. Действительно, президент Дональд Трамп отказался от Транс-тихоокеанского партнерства (ТТП) – торгового соглашения дюжины стран, включая США и Японию. Также были приостановлены переговоры о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП) между США и ЕС.
Однако громкие заголовки могут вводить в заблуждение. Хотя новые торговые сделки могут стать предметом спора, крайне маловероятно, что протекционизм в итоге будет преобладать. Это верно даже для США, где Трамп одержал победу в выборах на обещании ужесточить условия сотрудничества с основными торговыми партнерами страны - Мексикой и Китаем. До сих пор администрация Трампа не предпринимала никаких действий, которые бы свидетельствовали о наступлении новой эры протекционизма. Выгоды экономической открытости получили широкое признание и в Европе, которая сейчас ведет переговоры по соглашению о свободной торговле с Японией.
Большинство развитых стран остаются достаточно открытыми сегодня, и эта модель, скорее всего, сохранится. Новый всплеск поддержки протекционистской политики потребует объединения влиятельных групп из различных сфер, которые будут заинтересованы в изменении статуса-кво. При средних тарифных ставках на ничтожных уровнях (ниже 3% для США и ЕС), кто способен поддержать идею роста пошлин?
В прошлом принятие мер защиты обеспечивали коалиции рабочих и капиталистов из одной отрасли. Их интересы были едины, поскольку высокие тарифы позволяли работникам требовать повышения заработной платы, в то время как капиталисты могли заработать больше при отсутствии иностранной конкуренции. Печально известный тариф Смута-Хоули (1930 г.), по мнению экспертов, способствовавший началу Великой депрессии, являлся результатом как раз такого лоббирования.
Сегодня, однако, интересы рабочих и капиталистов больше не совпадают. В промышленности доминируют транснациональные фирмы, которые имеют фабрики и заводы во многих странах. Это особенно заметно в Китае, куда американские и европейские компании вложили огромные средства. Любая политика, которая наносит вред экономике Китая, будет вредить и им тоже.
На долю иностранных предприятий приходится около половины экспорта Китая; и американские компании являются крупнейшими инвесторами в стране. Таким образом, если Дональд Трамп решит сдержать свое предвыборное обещание о введении тарифа на импорт 45% на китайские товары (скорее всего, в нарушение правил ВТО), он серьезно ударит по американским транснациональным корпорациям, прибыль которых упадет. Это может объяснить, почему большая часть протекционистской риторики в администрации Трампа исходит лично от президента, а также от некоторых из его научных советников, но не от опытных руководителей, занимающих ключевые позиции в кабинете.
Еще одно важное отличие заключается в том, что многие фирмы являются частью глобальных цепочек добавленной стоимости, что предполагает сборку конечных товаров в Мексике или Китае из импортных компонентов, наиболее сложные из которых, зачастую, поставляются из США. Если эти страны ответят симметрично на введение пошлин импорт, то американские компании, поставляющие компоненты, будут страдать, равно как и компании, получающие лицензионные платежи за использование их интеллектуальной собственности за рубежом.
Сторонники жестких мер в отношении Китая и Мексики утверждают, что их цель заключается в том, чтобы убедить американские компании производить товары исключительно в США. Но сборка, как правило, не требует высокой квалификации и является низкооплачиваемой деятельностью, располагающейся в нижней части цепочки формирования стоимости. Таким образом, повышая тариф на товары, произведенные в Китае, власти лишь подтолкнут компании искать новые места для сборки, но не заставят их вернуть производство в США.
Пока в США вовсю обсуждают возможность закрытия границ, Европа движется в противоположном направлении. Европейские транснациональные корпорации также крупно вложились в китайскую экономику, и экспорт продукции обрабатывающей промышленности ЕС в Китай и другие развивающиеся рынки в настоящее время почти вдвое больше, чем в США. Многие европейцы видят в торговле возможность, а не угрозу, и даже в Европе ярые антиглобалисты не демонстрируют приверженности идеям протекционизма.
Непопулярность межрегиональных торговых сделок в странах с развитой экономикой не предполагает широкую поддержку для возвращения к протекционизму. «Велосипедная теория» политики либерализации торговли, которая предполагает, что она разрушится, если прекратит движение вперед, ошибочна. Европейские политики должны игнорировать протекционистские голоса, звучащие в администрации Трампа, и сосредоточиться на защите нынешней глобальной системы торговли и либеральном международном порядке.
