«Наша версия» продолжает рассказывать о разных режимах в местах лишения свободы. На очереди – общий. В основном он отличается от строгого большим количеством долгосрочных свиданий. Конечно, тут больше впервые судимых. Однако сотрудники ФСИН считают, что это самый сложный режим – здесь сталкивается новый и старый тюремный мир. Поясним на примерах.
1929 год
По традиции немного истории вопроса. В 1929 году Совнарком СССР выпустил постановление «Об использовании труда уголовно заключенных». Тогда данный документ регламентировал, можно сказать, статус осужденных. Основная масса направлялась в исправительно-трудовые лагеря, а вот рецидивисты, законченные преступники - в тюрьмы, помещения камерного типа. Или же в Соловецкий лагерь, где климатические условия были дополнительным наказанием. Важно отметить, что ГУЛАГ (Главное управление лагерей, трудовых поселений и мест заключения - в первом названии) появилось в 1934 году, а до этого система лагерей находилась в ведомстве ОГПУ-НКВД (в данный наркомат входила и милиция). Как федеральных, так и на местах. Что касается названия – общий режим (ОР) – он был придуман тогда же. Но в отличие от нашего времени четко подразумевал, что на ОР попадают впервые осужденные. Соответственно, воспитательный нарратив тоже был конкретный – человек оступился, но он не преступник по мышлению и образу жизни, он может, после отбытия срока, социализироваться, за него нужно бороться. Такой был официальный посыл. Сейчас также в колонии ОР направляются люди, совершившие преступления небольшой или средней тяжести, однако среди них много рецидивистов. Да, они не убийцы, но, к примеру, профессиональные мошенники, получают за это срок за сроком, и никаким исправлением тут не пахнет. Хоть колонии у нас до сих пор и называются исправительными.
Локалки
Для начала немного о структуре колоний общего режима. Есть такое не задокументированное правилами внутреннего распорядка (ПВР) понятие как «зона в зоне». Дело в том, что колония делится на несколько частей, которые огорожены друг от друга пропускным режимом и внутренним забором, конечно, с проволокой с шипами, которую, к слову, изобрели американские ковбои для того, чтобы крупнорогатый скот не сбегал с пастбищ. На сленге это называется «локалками» - то есть каждый отряд, обычно он насчитывает от 80 до 100 осужденных, располагается в изолированных зонах, откуда они могут попасть только в общую столовую. Идея, в принципе, здравая и логичная – так администрация спецучреждения может селекционировать з/к по моральной совместимости. Лучше дать слово специалисту. Бывший начальник ИК-3 в Ленобласти Ариф Мамедов рассказывал: «Что важно для администрации колонии ОР? Чтобы не было конфликтов между осужденными, которые могут привести, в том числе, к убийствам. Что в первую очередь делает начальник колонии и его заместители по безопасности и воспитательной работе? Изучают дела поступивших осужденных. По ним, пусть и сначала несколько поверхностно, можно сделать выводы о характере человека, его склонности к агрессии, ну вообще психотипе. В зависимости от этих вводных осужденные распределяются по отрядам, которые живут в своих локалках. Грубо говоря, если позволяет территория, пытаются рассекать криминальных людей от впервые оступившихся. Это сложно: в моей колонии было постоянно около полутора тысяч осужденных, но хотя бы по возможности это делать нужно. Да, сейчас на ОР есть рецидивисты, это ребята непростые, их старались, не знаю, как сейчас, держать подальше от общей массы осужденных. Они склонны «качать режим», как они это называют. Нашим казенным языком – «дестабилизировать режим колонии». Например, не нравится, если изымают мобильные телефоны, тогда идут всякие голодовки, даже поджоги».
«Чтоб не сидел как черт»
Суд вынес приговор одному из участников ограбления вдовы Александра Градского Марины Коташенко. Мужчина получил более восьми лет колонии строгого режима.
Тут надо немного пояснить: есть две правды, как обычно в жизни. Одна – сотрудников уголовной системы, другая подследственных, заключенных и осужденных. Выбирайте любую. Все мы видели страшные кадры пыток в российских колониях, в том числе общего режима. Это жесть, как она есть, тем более имеет меркантильный мотив. С заключенных зачастую требуют «налог», причем как раз обычно на ОР. Потому что данные осужденные, в отличие от «строгих», имеют устойчивые социальные связи – родственников, друзей. Бывший осужденный рассказал корреспонденту «Нашей версии»: «Процветает вымогалово. Вот допустим, я сирота. И нет никого у меня – тогда ноль вопросов. Но если есть жена, мать, другие родственники, то начинается пресс: надо в месяц вносить определенную сумму. Я не могу сказать, что большую, около двух тысяч в месяц, но в моей колонии в Ленобласти было примерно тысяча з/к. Платили их родные. Помножьте эти цифры! Неплохая сумма выйдет. Если нет оплаты – то «меры воздействия», как говорили сотрудники. Будешь сидеть как «черт» (это одна из низших мастей в тюрьме)».
«Тюрьма должна быть тюрьмой»
Но слово и сотруднику на правах анонимности. Мы с ним сидели в его отрядном помещении – все личные дела данных осужденных на ОР при нем, он показывает, рассказывает и дополняет: «Есть ли поборы? Да, конечно. Но это от «хозяина» (начальник колонии) зависит – честный ли... Таких, на самом деле, немало. Но я хочу сказать про другое, потому без моего имени, но наболело. Вот читаю, как бедных зэков мы истязаем. Вот возьми дело такого-то, он на ОР, но убил любовницу, ее любовника, состояние аффекта вроде бы. Но он их долго расчленял... Почитай и посмотри фото из уголовного дела. Пытался скрыть следы. И сейчас скажу негуманно, можете критиковать, но у меня нет жалости к таким людям, мне не нужны от них деньги, я хочу, чтобы содеянное наказывалось тоже адекватно. Тюрьма должна быть тюрьмой – это наказание за несчастье, которое ты принес другим людям. И да, на поверку на мороз, плохая медицина, плохое питание – так, а чего ты хотел?».
Да, данный комментарий спорный, наверное, даже не политкорректный, но он показателен для понимания сотрудников ФСИН, их мироощущения. Они сталкиваются с человеческим дном, и там нет розовых пони. Фактор ОР с советских времен поменял свой статус, он, скорее, ныне характерен только для колоний-поселений, о которых мы писали совсем недавно.
Лимонов, Ефремов...
Конечно, интересно, кто сидел в колонии ОР из знаменитостей. Как-то корреспондент «Нашей версии» общался с писателем Эдуардом Лимоновым, отсидевшим на ОР 4 года по весьма странному обвинению. Но его статья не тема статьи, простите за тавтологию. Просто рассказ о пребывании в колонии №13 города Энгельса Саратовской области, которая, как говорят в определенной среде «красная, как пожарная машина»: «Мне тут сотрудники сразу объяснили, что зона показательная, «красная» (власть ментов, а не блатных – их же слова), а это что означает? Всё по ПВР! Это как в армии – жизнь для новобранцев строго по уставу. Пример: душ в 06-40 минут, не успеешь, отключат, и вот всякое такое. Показательная зона это не просто слова, а целый термин – ее можно показывать высоким начальникам, журналистам. Мы по струнке ходили, песни пели строем, особенно «Катюшу». Но питание зато было на уровне, сбалансированное, мясо докладывали. Хочешь еще – без проблем, там не воровали, еще и видеонаблюдение было».
Лимонов провел в этой колонии четыре года. Сейчас, пожалуй, самым известным осужденным является актер Михаил Ефремов, получивший срок в 7,5 лет (сначала на 8 лет) за ДТП со смертельным исходом. Год назад ему было отказано в УДО.
Почему общий для сотрудников сложнее
Возвращаемся к началу статьи – упоминали, что для сотрудников уголовно-исполнительной системы работать на общем режиме сложнее, чем на строгом. Опять-таки лучше дать слово сотруднику ФСИН, действующему: «На строгаче сидят все такие уже «засиженные», на понятиях, с ними и диалог вести легче – ясно, что у них касты, свои иерархии, мы тут почти лишние. Сами разбираются, в том числе, и с беспредельщиками. А вот с общим режимом - попробуй разберись. Контингент разный, аршином общим не измерить: и нормальные мужики, и «отрицалово» (блатной термин, означающий категорию осужденных, которые идут на прямой конфликт с администрацией спецучреждений (это касается всех режимов), пытаются диктовать свои условия. Это как раз касается, в основном, все-таки, общего режима – голодовки, «вскрытия» (резанье вен напоказ). Надо вникать, а это время, а еще они могут подраться, мягко говоря, а это «листопад» погон с нас. И все время непонятно, что выкинут. Жизнь даже не на иголках, а там другое впивается в одно место. Тюрьма такое место: кому дом родной, а так ведь стресс сплошной, вот жене даже не рассказать, с какими людьми там сталкиваешься. И сотрудников УИС я совсем не обеляю. Мы работаем и живем на грани здравого смысла и той гуманности, что нужна, спору нет, но ее неоткуда из организма достать иногда».
... В следующих сериях нашего тюремного сериала как раз расскажем про строгий режим, и почему он тюремщикам проще и милее. И спойлер: поведаем эксклюзивные подробности, как сидел в колонии строгого режима в Ленинградской области в поселке Металлострой Владимир тогда Кумарин, ныне Барсуков. Это ж его прозвали «ночным губернатором Петербурга».
В начале статьи упоминали, что на общем режиме гораздо больше длительных свиданий, чем на строгом. Это положение регламентирует статья 89 Уголовно-исполнительного кодекса РФ. Но не только она: «отбывающие наказание в колонии общего режима в облегченных условиях имеют права на шесть длительных свидания в течение года, в обычных условиях – четыре длительных свидания в течение года, в строгих условиях – три длительных свидания в течение года (статья 121 Уголовно-исполнительного кодекса РФ)». Вот и главное отличие от строгого режима. Пикантный нюанс – сейчас разрешены свидания и с так называемыми гражданскими женами. То есть, не записанные в паспорте осужденного как «жена». Конечно, зачастую заказывают дам «с низкой социальной ответственностью». Но в целом все довольны.
