В начале прошлого месяца Энди Холдейн, главный экономист Банка Англии, обвинил «иррациональное поведение» в ошибочности последних прогнозов регулятора. Неспособность выявить эту иррациональность привела к тому, что политики не смогли правильно спрогнозировать последствия выхода страны из ЕС для британской экономики. Британские потребители продолжили беспечно тратить деньги, а в строительстве, промышленности и секторе услуг начался подъем, что выглядело нелогично.
Холдейн никак не объяснил этот всплеск иррационального поведения. Он и не может этого сделать, поскольку для него иррациональность — это любое поведение, которое не согласуется с прогнозами, составленными Банком Англии.
И это касается не только Холдейна или Банка Англии. Большинство экономистов подразумевают под рациональным поведением нечто отличное от того, о чем думают обычную люди, слыша этот термин. Для обывателя рациональное поведение подразумевает разумные действия с учетом сложившихся обстоятельств. Но в утонченном мире неоклассических моделей прогнозирования это означает, что люди, обладающие детальным знанием о себе, своем окружении и о будущем, которое их ждет, действуют оптимально для достижения своих целей. То есть действовать рационально означает действовать в соответствии с экономическими моделями рационального поведения. Столкнувшись с противоположным поведением, экономист реагирует как портной, который обвиняет клиента в том, что ему не подходит новый костюм.
Примечательно, что прогнозы, основанные на дико нереалистичных предположениях и допущениях, могут быть совершенно жизнеспособны. Причина в том, что у большинства людей есть привычки. Они крайне неохотно расстаются с ними под влиянием обстоятельств, а, совершая покупки, стремятся найти лучшую цену. В результате их поведение делает их весьма предсказуемыми. Не нужно быть выдающимся экономистом, чтобы понять - если цена любимой марки зубной пасты начала стремительно расти, то потребитель, скорее всего, выберет более дешевый бренд.
Модели прогнозирования центральных банков, по большому счету, используют ту же логику. Например, Банк Англии (правильно) предсказал падение обменного курса фунта стерлинга после голосования за выход из ЕС. Это приведет к росту цен — и, следовательно, потребительские расходы сократятся. Холдейн по-прежнему считает, что это произойдет; ошибочность прогноза Банка Англии скорее вопрос времени, чем логики.
Это равносильно утверждению, что «брекзит» ничего фундаментально не изменит. Люди будут продолжать вести себя так же, как предполагает модель, только с разным набором цен. Но любое предсказание на основе повторяющихся шаблонов поведения потерпит неудачу, когда произойдет что-то действительно новое.
Нестандартные изменения приводят к тому, что поведение перестает укладываться в сформировавшиеся шаблоны. Но внеплановые изменения не означают иррациональность. В экономике в таких случаях говорят о смешении параметров. Уверенность в том, что завтра будет так же как сегодня, исчезла. Имеющиеся модели количественной оценки риска неприменимы, когда экономисты сталкиваются с радикальной неопределенностью.
Банк Англии допускал, что после «брекзит» страну будет ждать период неопределенности, который может негативно сказаться на бизнесе. Но в реальности последствия «брекзит» очень сильно отличаются от прогнозов государственных аналитиков, которые прислушивались лишь лондонскому Сити. Вместо ухудшения ситуации (что было бы «рационально»), большинство избирателей, проголосовавших за выход из ЕС, отмечают ее улучшение.
Стало известно, что агрегатор «Яндекс.Такси» намерен привлечь больше водителей на линию в часы особенно сильной загруженности и для этого частично откажется от комиссии.
Оправданы эти ощущение или нет, крайне важен тот факт, что они существуют.
В 1940 году, сразу же после захвата Франции немцам, экономист Джон Мейнард Кейнс писал: «Если говорить обо мне, то сейчас я впервые чувствую абсолютную уверенность в том, что мы выиграем войну».
Точно так же многие британцы теперь более уверены в завтрашнем дне.
Это и есть та проблема, о которой упоминал Холдейн, но которую не мог допустить в своих прогнозах Банк Англии. Важные вещи, влияющие на экономику, происходят и за пределами автономных экономических моделей. Поэтому макроэкономические прогнозы в конечном итоге разбиваются о скалы, когда море приходит в волнение.
Экономисты должны разработать макроэкономические модели, которые будут работать в условиях нестабильности: модели, которые будут включать радикальную неопределенность и, следовательно, высокую степень непредсказуемости в поведении человека.
Экономика Кейнса описывала логику выбора в условиях неопределенности. Он стремился расширить идею экономической рациональности настолько, чтобы она включала поведение в условиях радикальной неопределенности, когда экономисты сталкиваются не просто с неизвестностью, но и с тем, чего не могли себе представить. Это, конечно, имеет гораздо более тяжелые последствия для политики, чем мир, в котором можно ожидать от будущего того же, что было в прошлом.
Такие усилия для включения радикальной неопределенности в экономические модели очень важны, хотя, пожалуй, и основаны на несбыточной месте приручить неопределенность с помощью математики. Халдейн, тоже, кажется, больше склонен доверять большим массивам данных.
Кейнс, в свою очередь, мыслил совершенно по другому. Он хотел, чтобы экономическая наука в своих выводах и суждениях опиралась не только математические вычисления и статистические данные, но и на этику, философию, политику и историю — предметы, которые отбросили современные экономисты. Для того, чтобы осмыслено прогнозировать, экономисты, часто говорил Кейнс, должны быть хорошо образованы.
