Германский концерн RWE Supply & Trading GmbH объявил, что выходит из консорциума по строительству газопровода Nabucco. Свою долю он продаёт другому участнику консорциума – австрийской OMV. Сам трубопровод станет короче, а ввод его в очередной раз перенесён: теперь с 2015 на 2017 год. Это даёт фору конкуренту – газопроводу «Южный поток», который строит «Газпром». Но победа здесь может быть только пирровой.
Напомним, что газопровод Nabucco с самого начала был проектом скорее политическим: протянувшись от Грузии до Австрии, мощностью 31 млрд кубометров в год, он должен был стать альтернативой российским газопроводам. Тогда, в 2002 году, ещё не прозвучала знаменитая фраза про «энергетическое оружие», но Европа уже почувствовала крепость объятий «российского газового медведя» и забеспокоилась.
Изначально в консорциум вошли австрийская OMV Gas & Power GmbH, венгерская MOL, болгарская Bulgargaz, румынская Transgaz, турецкий Botas и германский RWE Supply & Trading GmbH, у каждого из которых было по 16,67% акций. Сейчас, после продажи доли немецкого акционера, у австрийской OMV доля выросла до 33%. Поддержку проекту оказывала и британская BP, заинтересованная в транспортировке газа с азербайджанского месторождения Шах-Дениз.
Однако проект с самого начала преследовали неудачи. Поначалу довольно долго шли переговоры и согласования участников консорциума. В 2005 году случилась первая «газовая война» между Россией и Украиной, заложницей которой стала Европа, чуть не оставшаяся в разгар зимы без газа и тепла. Это подстегнуло участников проекта: стало понятно, что российскому газу нужно искать альтернативу вне зависимости от политической обстановки.
К тому моменту, как проект вышел уже на линию старта, стало понятно, что стоимость его увеличилась раза в полтора: с изначальных 8 млрд до 14 млрд евро к 2011 году, по данным BP – цены на трубы к тому моменту выросли. Для удешевления решили строить газопровод от турецко-болгарской границы – проект получил название Nabucco West.
Дальше – больше. Выяснилось, что плановый объём перекачки – 31 млрд кубометров газа – просто неоткуда взять. Пока воспользоваться трубопроводом готов только Шах-Дениз, но он может обеспечить лишь треть необходимого – 10 млрд кубометров в год. Между тем нехватка газа – это серьёзная проблема. Во-первых, финансовая: инфраструктура для различных объёмов газа (разумеется, сравнимых масштабов) стоит примерно одинаково – вот почему обычно стараются построить мощный трубопровод. В результате чем меньше объёмы газа, тем дороже обходится его прокачка. Во-вторых, техническая: малый объём заставляет искать решения по поддержанию нужного давления и т.п.
Бесконечные проволочки и неопределённость порядком измучили акционеров. В апреле 2012 года о намерении выйти из проекта заявила Венгрия. MOL тогда заявила, что вокруг проекта «существует много неопределённостей, которые сложно игнорировать». Но сейчас «дочка» MOL FGSZ по-прежнему владеет 16,67% Nabucco.
«Газпром» будет вынужден снижать цены
Выход из проекта RWE – не просто первый на данный момент уход, но и сигнал, что политика уступает место трезвому расчёту. Сегодня трубопроводные системы превращаются в этаких динозавров – огромных и неповоротливых монстров.
Стало известно, что самолет авиакомпании Nordwind Airlines не может вылететь из сочинского аэропорта, так как у него не работает двигатель. Люди остаются в салоне, кондиционеры не работают, пассажирам приходится сидеть в духоте.
Всё было сломано в 2008 году, когда Катар, развивавший транспортировку сжиженного газа, сумел наладить его поставки в Европу по сенсационным ценам (доходило до 10 долларов за 1 тыс. кубомет-ров), потеснив на этом рынке «Газпром». Достоинства сжиженного газа и ранее были очевидны: мобильность, вариативность объёмов, а значит, возможность биржевой торговли (как на спотовом, так и на фьючерсном рынке, что делает актив привлекательным для спекулянтов и, следовательно, повышает его популярность и цену). Узким местом долго была цена сжижения газа: строительство завода СУГ стоит недёшево. Но за последние годы технологии позволили удешевить этот процесс, да и заводы постепенно выходят из периода возврата инвестиций, что позволяет снижать цену за счёт уменьшения маржи.
Вторым ударом стала «сланцевая революция». Благодаря ей США удалось вдвое снизить цену газа и обогнать Россию по его добыче. И даже если век «сланцевой революции» окажется недолог, как прочат пессимисты (сам способ добычи – при помощи гидроразрывов недр – вызывает возражения экологов), на то, чтобы сломать систему, выстроенную «Газпромом», его хватит. Да, добытый таким образом газ дорог – не дешевле 70 долларов. Но над этими проблемами работают, и нет сомнения в том, что решение будет найдено. Как это произошло и с технологиями сжижения и транспортировки газа.
Соединение же технологии добычи сланцевого газа с технологией его сжижения и транспортировки меняет мировой газовый рынок совершенно. Появляется множество производителей, множество транспортных компаний, то есть монополизму нынешних производителей приходит конец. Возможность поставлять газ в сжиженном виде в любое место в любое время и в любых объёмах, как это сейчас происходит с нефтью, делает цены на газ более изменчивыми, а главное, отрывает их от нефтяных цен (сегодня цена на газ зависит от цены на нефть). Это, кстати, отнюдь не означает, что цены обязательно упадут, тем более что биржевая торговля, как правило, в общем поднимает среднюю историческую цену товара. Но бразды правления выскользнут из рук российского газового монополиста.
Как это будет, можно увидеть на местном примере. Сегодня вся Московская область пестрит рекламными щитами: «Автономная газификация». Суть проста: вкапывается газгольдер, который надо заполнять один-два раза в год. Цена – 200–250 тыс. рублей за сам газгольдер и по 50 тыс. в год за газ. Это дороже, чем природный газ, но только в целом: газовщики за подвод газа требуют от 300 тыс. рублей до 1 миллиона. Добавьте сюда необходимость проектирования, беготню по инстанциям, удовлетворение капризов чиновников газового ведомства – и вы поймёте, почему всё больше людей предпочитает в дальнейшем покупать более дорогой сжиженный газ, нежели сейчас потратить состояние на доставку природного. Результат? Впервые за последние годы цена подключения газа снизилась, а посёлки, годами ждавшие газификации, стали получать газ.
Но на мировом газовом рынке так легко «Газпром» не отделается. Газопроводы – эта такая штука, где вложения отбиваются десятилетиями. И то при условии достаточного объёма прокачки. До сих пор от неожиданностей спасала система долгосрочных газовых контрактов – она, помимо всего прочего, предусматривала принцип «бери или плати». То есть покупатель обязуется оплатить определённую часть максимального объёма в любом случае – выбрал он её или нет. Однако развитие спотового рынка благодаря сжижению газа и «сланцевой революции» уничтожает эту систему. Вернее, её жизнеспособность может гарантировать только одно: контрактная цена на газ заведомо ниже спотовых цен сейчас и в течение всего контракта.
В том, что «Газпрому» придётся переходить на демпинг к спотовым ценам, нет никаких сомнений. Это на монопольном рынке покупатели зависят от хозяина «трубы». А в условиях конкуренции, к которой движется газовый рынок, трубопроводы становятся кандалами «Газпрома»: вынужденный обеспечивать прокачку определённых объёмов и строго в определённом направлении, он просто не сможет избежать диктата покупателей.
О том, что всё именно так и произойдёт, свидетельствуют контракты «Газпрома» последнего времени – практически все его покупатели, Германия в первую очередь, получили значительные скидки. В прошлом году на так называемые ретроактивные скидки, когда покупателям возвращается часть платы, «Газпром» списал 133 млрд рублей. Общий объём скидок оценивается рынком примерно в 10 млрд долларов.
Газ на три буквы
Между тем «Газпром» продолжает строить всё новые газопроводы. Не успели отгреметь фанфары на открытии «Северного потока», а уже заключаются контракты на «Южный поток». И не важно, что в «Северном потоке» российского газа будет не более половины, так как Еврокомиссия обязала газопроводы NEL и OPAL, соединяющие «Северный поток» с газовой инфраструктурой Евросоюза, резервировать до 50% их мощности под доступ других поставщиков газа.
Выходом могло бы стать развитие нефтехимии: кстати, она была очень развита в СССР и бешеными темпами развивается сейчас в США. Да что говорить – даже Иран и Саудовская Аравия сделали ставку на газопереработку. В России в 2002 году произошёл фактически разгром «Сибура» – компании, которая впервые в постсоветское время смогла сделать выгодным даже поставки попутного нефтяного газа, который до этого сжигали в факелах. Факелы снова зажглись, а надежды на переработку газа теперь связываются с «АФК-Системой», которая купила некогда газпромовский «СГ-транс», перевозящий сжиженный газ и во времена былой независимости развивавший сеть автомобильных газозаправок. Но возможные масштабы явно меньше необходимых.
Между тем «трубная зависимость» будет иметь для России очень далёкие последствия. Эксперты уже не раз предупреждали: построенные трубопроводы требуют постоянного заполнения. Между тем «Газпром» уже сейчас снижает добычу. Разрабатывать новые месторождения дорого, а по мере развития технологий сжижения газа и добычи из сланцев станет ещё дороже. Таким образом, может сложиться ситуация, когда для поддержания трубопроводной инфраструктуры в рабочем состоянии придётся закупать газ – и качать его хоть в убыток, лишь бы поддержать «трубу» в рабочем состоянии. О том, за чей счёт это будет сделано, можно не гадать.
