Во время Великой Отечественной войны в советской столице произошла история, почти предвосхитившая сюжет набоковской «Лолиты». В роли последней оказалась единственная дочка самого Сталина. В конце 1942 года у 16-летней ученицы 10-го класса Светланы Аллилуевой-Сталиной завязался роман с известным сценаристом Алексеем Каплером, которому к тому времени уже исполнилось 42. Позже Светлана назовёт Каплера «человеком, из-за которого навсегда испортились мои отношения с отцом».
Со знаменитым кинодраматургом Алексеем Каплером (автором фильмов «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году» и «Котовский») Светлану познакомил её старший брат Василий, вокруг которого постоянно собиралась богемная компания. Влюблённость у юной девушки наступила мгновенно – с того самого застолья, происходившего на одной из сталинских дач в усадьбе Зубалово, когда взрослый, непринуждённый и уверенный в себе Каплер вдруг без церемоний пригласил барышню на танец. «Я чувствовала какое-то необычайное доверие к этому толстому дружелюбному человеку, – писала Аллилуева в воспоминаниях. – Мне захотелось вдруг положить голову к нему на грудь и закрыть глаза».
Письмо из Сталинграда
Каплер, сразу почувствовав возникший у старшеклассницы интерес, решил окончательно её поразить, в чём быстро преуспел. Они сразу же начали встречаться. Говорил в основном сценарист – Светлана же только слушала, разинув рот. Бывалому 40-летнему человеку нетрудно было впечатлить плохо знавшую реальную жизнь советскую принцессу, с которой до этого почти никто из посторонних не смел общаться запросто.
Подкупала Светлану и некоторая «крамола», проскальзывавшая в речах Каплера. Так, о самой актуальной пьесе военных лет – восхвалённом лично Сталиным «Фронте» Александра Корнейчука – сценарист брезгливо высказался: мол, «искусство там и не ночевало». Также Каплер снабжал юную Сталину книгами, которые, на его взгляд, отвечали всем требованиям высокого искусства. Это были романы Хемингуэя и Олдингтона, стихи Гумилёва, Ахматовой и Ходасевича.
В декабре 1942 года Каплер отправился в командировку в Сталинград от газеты «Правда». 14 декабря в этой газете появилась его корреспонденция «Письма лейтенанта Л. из Сталинграда». Основное содержание публикации было адресовано конкретно Светлане. «Письмо первое» начиналось с обращения «Моя любимая», а ниже были такие, например, строчки: «Как-то ты живёшь сейчас? Помнишь Замоскворечье? Наши свидания в Третьяковской галерее. Как закрывался музей и сторож гнал нас, звеня колокольчиком, и как мы не могли припомнить, перед какой картиной просидели весь день, потому что мы смотрели в глаза друг другу». Всё это было правдой: незадолго до отъезда Алексей и Светлана гуляли в Замоскворечье, посещали Третьяковку – и, видимо, действительно часами смотрели друг на друга.
Неизвестно, сознавал ли Каплер, что обо всех этих романтических играх неминуемо станет известно её отцу, однако реакция Сталина не заставила себя ждать. Уже в день публикации «Писем лейтенанта» на стол членам ЦК ВКП(б) Маленкову, Щербакову и Андрееву легла докладная записка «о рассказе А.Я. Каплера» за авторством начальника управления пропаганды и агитации. «В сегодняшнем номере газеты «Правда», – докладывал начальник, – опубликован антихудожественный рассказ А. Каплера. От начала и до конца рассказ заполнен ходульными, шаблонными, затасканными, как стёртая копеечная монета, словами». Выводы, впрочем, пока ещё делались довольно безобидные: «Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) считает необходимым указать редколлегии «Правды» на то, что она допустила ошибку, опубликовав этот рассказ».
Евгений Ткаченко, супруг дочери известного российского продюсера Иосифа Пригожина Данаи, официально признан погибшим. Он пропал без вести более года назад.
Нисколько, по-видимому, не испугавшись выговора за «антихудожественность», Каплер по возвращении из Сталинграда в Москву как ни в чём не бывало возобновил встречи со Светланой.
Разоблачение «английского шпиона»
В начале 1943 года Каплеру позвонил начальник личной охраны Сталина Василий Румянцев. Он прозрачно намекнул, что драматургу стоило бы поехать ещё в одну командировку, желательно более длительную. В ответ Каплер бесстрашно послал советчика к чёрту.
Когда же через несколько недель Алексей Каплер всё же собрался в очередную командировку (в Ташкент), ему не дали туда поехать – 2 марта он был арестован. Официальным поводом для ареста послужили «подозрительные» связи с иностранцами. Каплер и впрямь без опасений общался со многими зарубежными журналистами. В сталинское время вообще, а в военное – в особенности, наличия подобных контактов было более чем достаточно для уголовного дела.
На следующий день Сталин сообщил дочери: «Твой Каплер – английский шпион. Нашла с кем связаться…» Вождь был разгневан. По воспоминаниям Светланы, она ещё никогда не видела отца в таком состоянии. «Обычно сдержанный и на слова и на эмоции, он задыхался от гнева, он едва мог говорить: «Где, где это всё? – выговорил он. – Где все эти письма твоего писателя?»
В ответ Светлана вывалила перед отцом на стол все рукописи и фотографии, подаренные ей Каплером, и заявила, что любит Алексея. «Любишь!» – выкрикнул отец с невыразимой злостью к самому этому слову – и я получила две пощёчины, впервые в своей жизни». Под занавес этой сцены Сталин уничижительно бросил дочери: «Ты бы посмотрела на себя – кому ты нужна?! У него кругом бабы, дура!»
В неприятии Сталиным увлечения его дочери сказался не только возраст ухажёра, но и его национальность. На следующий день после её скандального признания Светлана застала отца за яростным уничтожением каплеровских бумаг. «Отец рвал и бросал в корзину мои письма и фотографии. «Писатель! – бормотал он. – Не умеет толком писать по-русски! Уж не могла себе русского найти!» То, что Каплер – еврей, раздражало его, кажется, больше всего».
И всё равно литератор, можно считать, отделался лёгким испугом. Несмотря на то, что его вроде как признали «английским шпионом», после чего спокойно могли расстрелять, наказание оказалось весьма мягким – ссылка в Воркуту. Там Каплер занял необременительную должность заведующего городской фотографией.
В 1948 году сценаристу разрешили переехать в его родной город Киев. Но Каплер, казалось, продолжал искать неприятностей и лезть на рожон: несмотря на строгое запрещение, вскоре он нанёс визит в Москву (впрочем, встреч со Светланой уже не искал). За это своеволие драматург поплатился уже более серьёзно – его отправили на общие лагерные работы в Республику Коми.
Освободили Каплера в 1953-м, сразу после смерти Сталина. В следующем году сценариста реабилитировали, и он вернулся к плодотворной работе в кино. Светлана, как выяснилось, все эти годы не забывала о своём первом возлюбленном. Хотя до возвращения Каплера в Москву она уже успела побывать в двух браках: сначала с сотрудником московской ГАИ Григорием Морозовым, а затем – с Юрием Ждановым, сыном виднейшего сталинского соратника.
В 1953 году дочь Сталина, однако, снова была свободна. Но не был свободен сам Каплер. Ещё в Воркуте он познакомился с актрисой лагерного театра Валентиной Токарской (до войны работавшей в Московском театре сатиры). Вернувшись в столицу, Алексей решил немедленно зарегистрировать свои отношения с Валентиной. Светлана Сталина пыталась этому помешать. Она даже встречалась с Токарской, пытаясь убедить артистку, что они с Люсей (так называли Каплера близкие) созданы друг для друга. Но у Каплера к тому времени, вероятно, уже не оставалось к Светлане никаких чувств (если они когда-нибудь и были). Как вспоминала Токарская, когда она вернулась домой после встречи с Аллилуевой, «Каплер метался по квартире, как тигр по клетке. Не мог понять, чем всё это кончится. И злился на неё».
Дальнейшая личная жизнь бывших возлюбленных протекала исключительно порознь, но с похожей бурностью. В 1960 году Каплер вступил в свой последний брак, наконец оказавшийся счастливым, с поэтессой Юлией Друниной.
Аллилуева с конца 1950-х годов ещё трижды побывала замужем. Судя по всему, Светлана так и продолжала вспоминать своего Люсю. В её знаменитой мемуарной книге «Двадцать писем к другу», впервые изданной в 1967 году в США, страниц, посвящённых Каплеру, больше, чем кому-либо другому из тех, кто не был связан с Аллилуевой кровными узами. Может быть, ему-то и была адресована эта книга?
