Министр финансов Антон Силуанов на прошлой неделе козырял хорошими новостями. Дефицит федерального бюджета России по итогам 2023 года ожидается на уровне 1% ВВП. Хотя ранее этот показатель прогнозировался на уровне 2% ВВП (2,9 трлн рублей). Одновременно с подачи Счётной палаты разошлась новость: доля нефтегазовых доходов в бюджете снизилась. Неужто в разгар санкционной войны произошло то, о чём так много говорили в тучные годы, – то есть страна слезла с пресловутой «нефтяной иглы»?
Похоже, что многие выдают желаемое за действительное. На самом деле без доходов от продажи нефти и другого сырья российская экономика пока немыслима. Однако ряд обстоятельств позволяет выдавать цифры, которые могут говорить о трансформации российской экономики. И у некоторых чиновников есть соблазн пользоваться этим ради собственного пиара.
Выплыть на слабом рубле
Главное, что сыграло на руку Минфину в этом году, – ослабление рубля. Курсовая разница от переоценки валютных активов и золота Фонда национального благосостояния (ФНБ) за девять месяцев этого года составила уже 2,33 трлн рублей – вчетверо больше, чем за этот период было изъято из фонда на финансирование дефицита федерального бюджета (561 млрд рублей), следует из статданных Минфина. Больше всего при переоценке ФНБ «заработал» на остатках средств на счетах в иностранной валюте – 1,263 триллиона. Сейчас это только юани (280 млрд по состоянию на 1 октября 2023 года) и евро (4 млрд). Переоценка золота (508 тонн в обезличенной форме) дала ещё 930 млрд рублей. Кроме того, переоценка еврооблигаций Украины (речь идёт о займе 3 млрд долларов в виде госбумаг, выкупленных Россией ещё в декабре 2013 года) увеличила номинальный размер ФНБ на 81 млрд рублей, корпоративных валютных облигаций, выпущенных для реализации инфраструктурных проектов, – ещё на 56 млрд рублей. Хотя те же украинские бонды сомнительно учитывать в сегодняшней обстановке.
Для сравнения, сокращение абсолютных поступлений НДПИ за газовый конденсат и нефть за период декабрь 2022 года – август 2023 года сократилось с 7,2 до 5,4 трлн рублей, то есть примерно на 1,8 трлн рублей. Получается, потери на этом «фронте» были компенсированы за счёт ослабления курса рубля. Таким образом, «весомость» нефтяных денег в государственных закромах будто бы уменьшилась.
«На снижение нефтегазовых доходов повлияло уменьшение поступлений доходов от НДПИ на нефть на 26,8%, вывозных таможенных пошлин на углеводородное сырьё в 3,4 раза – из-за снижения средней цены на нефть «Юралс» с 82,9 доллара за баррель в декабре 2021 года – августе 2022 года до 55,9 доллара США за баррель в декабре 2022 года – августе 2023 года», – объясняет правительственная «Российская газета». У читателя может сложиться впечатление, что на роль нефтянки как локомотива бюджетных доходов претендует кто-то ещё. Но похоже, что это не так.
Смотря как считать
Спор о способах оценки доли нефтегазовых доходов длится давно. Минфин России с 2006 года публикует «нефтегазовые доходы» федерального бюджета, которые давно стали базовым индикатором углеводородной зависимости страны. В разные годы доля нефтегазовых доходов в бюджете, по данным Минфина, варьировалась от 36 до 51%, а по итогам прошлого года составила 46%. «Между тем оценка Минфина не включает в себя поступления общего характера от нефтегазовой отрасли, которые в зависимости от задачи такой оценки можно было бы отнести к «расширенным» нефтегазовым доходам, например от налога на прибыль нефтегазовых компаний или НДС в отрасли», – отмечало РБК. Несколько лет назад агентство пересчитало нефтегазовые доходы исходя из их «расширенного понимания». Оказалось примерно на 17% больше того, что фигурирует в отчётах Минфина. Нефтегазовые доходы в широком понимании составили больше трети всех доходов российской бюджетной системы (федерального бюджета, бюджетов регионов и социальных фондов), было подсчитано на основе данных Минфина, Казначейства и Федеральной налоговой службы.
Журналисты американской газеты The Washington Post посчитали, что президент РФ Владимир Путин выигрывает в споре о присоединении Швеции и Финляндии к НАТО.
«Минфин не включает эти поступления в оценку в рамках бюджетного правила, поскольку их невозможно объективно, и тем более оперативно, оценить, пояснила тогда пресс-служба ведомства. Кроме того, поступления по всем налогам нельзя учитывать в рамках бюджетного правила, поскольку на эти поступления «оказывает влияние масса других факторов, кроме цены на нефть», подчёркивают в Минфине.
Здесь надо отметить, что нефтегазовые доходы Минфина важны для бюджетного правила, согласно которому на дополнительные доходы от нефти дороже определённой черты закупается валюта для пополнения государственных резервов. Из этого понятно, что уровень нефтегазовых доходов – очень удобный инструмент для манипуляций. Рассчитывая этот показатель так или иначе, можно влиять на валютный рынок и курс рубля. А, как сказано выше, именно курсовая переоценка резервов в последнее время позволяет Минфину сводить концы с концами. Так что все инсинуации по поводу уровня нефтегазовых доходов – это, возможно, попытка подогнать переменные в уравнении под искомый ответ.
Что в этом контексте интересно: с 2019 года при расчёте нефтегазовых доходов может фигурировать отрицательная величина – обратный акциз на нефтяное сырьё (за три квартала 2023 года он составил минус 1,98 трлн рублей вместе с демпфирующей и инвестиционной надбавками). Так что все рассуждения об изменениях роли нефтянки в пополнении бюджета построены на играх с цифрами по постоянно меняющимся правилам.
И, что важно, под эти разговоры финансовые власти всё больше увеличивают нагрузку на нефтегазовый сектор. В прошлом году был принят закон об увеличении налоговой нагрузки на нефтегазовую отрасль. Рост фискальной нагрузки конкретно на нефтянку должен принести 208 млрд рублей в 2023 году, 213 млрд – в 2024-м и 208 млрд рублей – в 2025 году. Средства планируется направить на здравоохранение, пенсионное обеспечение, а также нивелирование санкционного давления на российскую экономику.
Таким образом, новость о снижении доли нефтегазовых доходов бюджета до 28% (это минимум за 16 лет) формально верна. Но по сути она не говорит о снижении зависимости экономики от нефтянки.
Леонид Крутаков, доцент Финансового университета при правительстве России, в колонке «Ведомостям»
– Идёт рост взимания налогов с нефтяной отрасли России. Не нефтегазовой, а именно нефтяной. По данным Оперативного доклада Счётной палаты, цена нефти сорта Urals снизилась с 82,9 доллара за баррель (декабрь 2021 г. – август 2022 г.) до 55,9 доллара за баррель (декабрь 2022 г. – август 2023 г.). Иными словами, падение составило 32,6%. Теперь – внимание. По данным самого Минфина, за это самое время объём доходов бюджета (правильнее говорить об объёме изъятий из отрасли) по НДПИ на нефть и газовый конденсат сократился почти с 7,2 трлн до 5,4 трлн рублей, или на 25,6%. Если разделить нефть и газ, то картина и вовсе иная. По данным Минфина, объём собранного НДПИ за январь – октябрь 2023 года по нефти составляет 5,99 трлн рублей. План по году составляет 6,948 трлн рублей. Ожидаемые (исходя из динамики) поступления по году должны составить 7,903 трлн рублей, или 114% от плана. По газу объём НДПИ за тот же период составил 979 млрд рублей при планируемом годовом поступлении 1,246 трлн рублей. Ожидаемые поступления по году – 1,189 трлн рублей, или 95% от плана.
Здесь важно понимать, что НДПИ напрямую зависит от мировой цены на нефть – в отличие, например, от НДД, где эта связь косвенная, зависит в том числе от издержек и затрат. Таким образом, нагрузка на нефтяную отрасль выросла, но не в абсолютном (абстрактном) показателе, как любят считать наш Минфин, Счётная палата и, видимо, те, кто об этом пишет. А в реальном исчислении роста налогов на единицу произведённой продукции.
Почему Минфин, а за ним и Счётная палата продолжают смешивать нефть и газ в нефтегаз? Ответов может быть несколько. Например, чтобы прикрыть провалы «Газпрома». Или чтобы с помощью провалов «Газпрома» занизить псевдостатистику по нефтяной отрасли и выбить в правительстве и Думе повышение нагрузки опять-таки на нефтяную отрасль.
Справка
Нефтегазовые доходы федерального бюджета включают в себя не все налоговые сборы с нефтегазовых компаний, а только те налоги, которые прямо зависят от цены нефти. До 2018 года включительно они определялись как сумма налогов на добычу полезных ископаемых (НДПИ) в отношении нефти, газа и газового конденсата и экспортных пошлин на нефть, газ и нефтепродукты, с 2019 года в расчёт добавились налог на дополнительный доход (НДД) и возвратный акциз на нефтяное сырьё с демпфирующей компонентой (налоговый вычет, компенсирующий нефтепереработчикам негативное влияние снижения экспортной пошлины в рамках налогового манёвра в отрасли; демпфер дополнительно компенсирует нефтяникам сдерживание внутренних цен на топливо).
