В ряде терактов заметен украинский след, но об этом молчат
Грохот боевого гопака?
И говорили о воронежском взрыве в телеэфире мало и неохотно, и прекратили говорить как-то быстро, словно по чьей-то команде. То ли теракт, то ли несчастный случай, но двое погибших и два десятка пострадавших – шутка ли? Так что же это всё-таки было? Попробуем разобраться.
В начале десятого вечера 12 августа в центре Воронежа взорвался автобус ПАЗ. В салоне было порядка 30 человек. Собственно, пострадали при взрыве так или иначе практически все, кто находился внутри (у пятерых – тяжёлые ранения, ещё 26 человек получили ранения лёгкие и средней тяжести, две молодые женщины скончались в реанимации). То есть взрыв был достаточно мощный, и жертв могло быть намного больше, если бы взрывное устройство содержало поражающие элементы. Но их, что необычно, не было. Актуальная версия такова: возле установленной под одним из сидений печки находился «неизвестный взрывоопасный предмет», который и рванул, когда автобус стал отъезжать от остановки.
Теракт – не теракт?
Как правило, за совершённый теракт кто-то непременно берёт на себя ответственность. И это, пожалуй, правило, благодаря которому оперативники практически сразу узнают, с кем имеют дело. Но навскидку можно припомнить два странных случая, которые очень походили на организованные теракты, однако нам упорно говорили, что это чистая «бытовуха»! Первый – массовое убийство в Керченском политехническом колледже 17 октября 2018 года, второй – взрыв в жилом доме в Магнитогорске 31 декабря 2018 года. В керченском инциденте обвинили стрелка-одиночку Владислава Рослякова (хотя многочисленные свидетели заявляли, что стрельба велась перекрёстно, а значит, стрелок был как минимум не один, а операция силовиков со стрельбой закончилась далеко за полночь – Рослякова к тому моменту уже несколько часов, как застрелили). Магнитогорское же дело, насколько известно, расследуют по сей день. Впрочем, через две недели после взрыва в Магнитогорске запрещённая в России террористическая структура «Исламское государство» попыталась было записать этот громкий теракт на себя, но, как отметили правоохранители, это была скорее попытка приписать себе чужие заслуги. Никаких доказательств предъявлено не было.
Между тем в магнитогорской трагедии мелькнул украинский след, а именно – запрещённого в РФ «Правого сектора». А в Керчи не просто мелькнул – он обозначился столь рельефно, что как-то даже странно, что некоторые его до сих пор не видят в упор. Расположенная в Херсоне «Крымская прокуратура» заявила, что обнаружила и крымско-татарских изготовителей взрывчатки, и украинских пособников Рослякова, помогавших ему с покупкой оружия и обучивших стрельбе. Но считать керченского стрелка маньяком-одиночкой намного удобнее, чем членом террористической организации. А магнитогорский взрыв намного удобнее «повесить» на таджиков – водителя микроавтобуса и двух грузчиков. Есть ощущение, впрочем, что правду мы скоро так или иначе узнаем – в той ведомственной грызне, что затеяли нынче промеж себя украинские силовики, могут всплыть обстоятельства не только двух упомянутых историй, но и, к примеру, подробности двух нераскрытых подмосковных убийств – экс-главы ЛНР Валерия Болотова и лидера харьковского «Оплота» Евгения Жилина.
«Файне мисто» Воронеж
Так вот, об автобусе. В ноябре прошлого года ФСБ отчиталась о предотвращении «серии терактов» в Воронежской области. Фигуранты получили от 8 до 24 лет лишения свободы.
«Пресечена деятельность террористического сообщества, – сообщала пресс-служба ведомства, – сформированного в ИК-3 УФСИН России по Воронежской области неоднократно судимыми за тяжкие и особо тяжкие преступления».
Что важно: фамилии троих из пяти осуждённых вполне славянские – Степанов, Чаусов, Бугак. А Сергей Мухамедзянов – уроженец Донбасса. Как сообщалось, террористы среди прочего планировали «взрывы жилых домов» и «теракты на транспорте». Долетали слухи, что у Степанова с Чаусовым якобы имелись украинские паспорта. Впрочем, публично это не подтверждалось (но и не опровергалось).
А в феврале этого года Воронеж снова оказался в сводках ФСБ. Причём здесь уже говорили прямо:
«Пресечена деятельность сторонников украинской молодёжной радикальной группы, причастных к пропаганде идеологии неонацизма и массовых убийств, провоцированию межнациональных конфликтов, совершению насильственных преступлений».
Тогда оперативники взяли троих организаторов. Одна «ниточка» привела в Белгород, где в апреле – июне «приняли» ещё нескольких соучастников, а другая – в украинский Днепр, где, собственно, и находился «мозговой центр». В общем то, что ещё в январе 2013-го над Воронежем поднимался «флаг соборной Украины» («Это провокация!» – отбивался лидер местных украинских националистов Игорь Сахно), похоже, совсем не случайность. Центр города тогда, кстати, на несколько часов оцепили силовики – искали провокаторов. А организатор довольно быстро нашёлся. Им оказался глава запрещённой в России УНА-УНСО и почему-то незапрещённого «Братства» киевлянин Дмитрий Корчинский. Сегодня Корчинский разъясняет, что именно «файне мисто» (хороший город) Воронеж – принципиальная «точка сборки» украинских националистов в России.
«Воронеж – этническая территория Украины, – настаивает Корчинский. – С Россией у нас идёт война. А на войне как на войне».
Кстати, в украинском учебнике «Новейшая история Украины» для 10 класса общеобразовательной школы ещё до майдана, в 2010 году, прописали, что Воронеж и Ростов-на-Дону – украинские, а не российские города.
Всё дело в газе?
На опубликованном видео с места воронежской трагедии видно, как некая женщина в светлом, то ли белом, то ли жёлтом, кого-то сажает в автобус, что-то передаёт собеседнику, они долго прощаются и, похоже, даже целуются. Затем женщина разворачивается и начинает уходить. Делает всего несколько шагов, и раздаётся взрыв. Но женщина, как ни в чём не бывало, продолжает неспешно уходить прочь.
Странно, правда? Автор этих строк пообщался со специалистом, понимающим в нюансах подобных историй. Его приговор: безоболочная взрывчатка без поражающих элементов. И вот это самое отсутствие наводит на некие мысли и заключения. Дело в том, что вся история исламистских терактов в России – это взрывчатка с осколками. Северокавказских исламистов так научили инструкторы. А вот украинских любителей погреметь со времён второго майдана научили как раз обратному – собирать взрывные устройства без поражающих элементов. В керченском колледже прогремели один или два взрыва, но жертв там практически не было – почему? А потому, что во взрывчатке у Рослякова (или у его возможных подельников) отсутствовали поражающие элементы.
А вот какую версию озвучил нам действующий сотрудник украинской военной разведки. Не исключено, что националисты Корчинского или какие-то иные тут ни при чём. Вполне возможно, что всё организовало ГУР МО Украины. Акция направлена на шантаж Москвы накануне трёхсторонних переговоров (Берлин – Москва – Киев) о будущем украинского транзита после введения в действие «Северного потока – 2». Киев не хочет остаться без своей ежегодной трёхмиллиардной «ренты», а на союзную Германию рассчитывать сложно, там нынче политическая пересменка, Ангела Меркель сдаёт пост канцлера. Вот и решено запугать Москву.
Анатолий Несмиян
Анатолий Несмиян, востоковед
– След совершенно не северокавказский. Во взрывчатке отсутствовали поражающие элементы – не было ни одного такого теракта с участием чеченских или иных экстремистов с Кавказа. Почерк не их. Силовики наверняка понимают, чей это почерк, но, видимо, нет резона портить отношения с украинскими «партнёрами». Россия ведь на войну не явилась, не так ли? Террористы всегда заявляют о причастности к взрыву – если, конечно, они террористы, а не офицеры ГУР минобороны Украины. Но может, и криминал – это у силовиков основная версия, – разборки местных перевозчиков. Повсюду происходит что-то похожее, почему Воронеж должен быть исключением? Одно понятно, что ситуация не бытовая.