Тема борьбы с коррупцией — это всегда непросто. Слишком часто она поднималась в качестве знамени в политических играх, что привело к некоторого рода неофициальному девальвированию.
Но сегодня хотелось бы поговорить об официальной борьбе государства с коррупцией – а знаете почему?
Во-первых, потому что об этом мало кто говорит.
Во-вторых – потому что это весьма эффективный процесс.
Ну и в-третьих, в главных – потому что государству очень нужна наша, неравнодушных граждан, помощь в этом процессе.
Не верите? Попытаюсь вас переубедить.
Борьба за честность – в законе
На самом деле, государством в наши руки вложено всё необходимое для того, чтобы мы включались в процесс борьбы за честную жизнь нашего общества. Существует Федеральный Закон под номером 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов», и этого уже более чем достаточно.
Ведь бороться с коррупцией — это не просто выискивать нечестных чиновников, их условные виллы и суперкары. Это лишь стрельба по воробьям, пусть и жирным, но мы не будем затрагивать здесь обширную и сложную тему человеческих пороков и идеалистические проекты по их исправлению. Гораздо правильнее – исправить ту лазейку, которая помогла нечистоплотному на руку чиновнику эти самые суперкары заполучить.
И вот с этим прекрасно справляется методика, описанная в Федеральном законе. Связана она с выявлением коррупциогенных факторов. И, хотя в формате газетной статьи мне бы хотелось избежать злоупотребления юридическим лексиконом, определение этих факторов слишком хорошее и точное, чтобы о нем не сказать, пусть даже своими словами.
Итак, первая же статья Закона говорит нам, что коррупциогенный фактор — это положения нормативных правовых актов, устанавливающих для правоприменителя:
- Необоснованно широкие пределы усмотрения
- …или возможность необоснованного применения исключений из общих правил
а также положения, содержащие
- неопределенные,
- трудновыполнимые
- и (или) обременительные требования к гражданам и организациям
…и тем самым создающие условия для проявления коррупции.
Ну вот что тут еще добавишь? Понятно, что в следующих пунктах Закон подробнее раскрывает, в чем состоят эти самые факторы, но как же мудро сказал законодатель, Вы подумайте. Создаешь для Российского бизнеса трудновыполнимые требования? Коррупция! Наложил на граждан обременительные и неопределенные требования? Коррупция!
Думаю, внимательный читатель уже понял, почему я говорил про важность гражданского содействия в этом вопросе. Ведь без обширной правоприменительной практики «на местах» зачастую невозможно понять, какие конкретно нормы становятся источниками коррупционной заразы. Но тут нагляднее будет привести пример.
Коррупция к взлету в аэропортах готова
Возьмем Приказ Министерства транспорта РФ от 31 марта 2022 г. No 107 "Об утверждении Правил режима в пунктах пропуска через Государственную границу Российской Федерации», на который уже жалуются многие организации, работающие в аэропортах. Суть проблемы – в одном из пунктов (а конкретно, в подпункте 17 статьи 48) затесался запрет:
По теме
1286Президент Эквадора Даниэль Нобоа попросил власти США оказать его стране помощь в борьбе с наркомафией. Он призвал США предоставить разведданные и оружие.
«Осуществлять аудиозапись, а также видео- и фотосъемку с использованием любых технических средств инженерно-технических сооружений, других объектов, расположенных на территории пункта пропуска, действия сотрудников подразделений государственных контрольных органов при исполнении ими служебных обязанностей в местах несения службы, без разрешения соответствующих подразделений государственных контрольных органов».
Понятно, что в 2025 году это звучит странно, учитывая спутники, смартфоны, интернет, да все что угодно. Требование иметь «специальное разрешение» в таких случаях появилось еще… в Постановлении Совета Народных Комиссаров РСФСР от 23 февраля 1929 года.
Тысяча девятьсот двадцать девятый год, повторяю. Это положение скоро отметит свой столетний юбилей.
Так вот, в далеком 1929 это Постановление запрещало… То есть, простите, воспрещало (так в оригинале) «без специального разрешения» производство «фотографических, кинематографических и прочих съемок» в том числе «аэродромов».
Повторюсь, прошло почти сто лет, а это положение бережно переписывается во все новые нормативные правовые акты. Только вот проблема в том, что видеоконтроль в наше время – обязательная часть любой системы обеспечения безопасности. И что делать?
Можно, конечно, оббегать все инстанции, принявшие эту норму, рассказывая, что датчики телеконтроля являются неотъемлемой частью систем, благодаря которым спецтехника не врезается в самолеты, а обслуживающий персонал не может скрыть повреждения. Или что при желании «уполномоченный» и заинтересованный чиновник может признать «киносъемкой» работу датчика, который сканирует нейросетью выполнение обязательных этапов по чек-листу обслуживания воздушного судна. Но толку то? Возможно, Ваши оппоненты и слов таких не знают, и уж тем более принципа работы этих систем. Вам в лучшем случае ткнут пальцем в пункт «воспрещается», и выгонят взашей.
Не лучше ли действовать другим путем? Наденьте кожаный френч (шутка) и строго спросите ответственное лицо – товарищ, а почему это у Вас в документе столько коррупциогенных факторов?
Вот есть такой фактор, «широта дискреционных полномочий». Своими словами – когда не указаны ни сроки, ни основания принятия решений. А где тут процедура получения разрешения на съемку? Нет?
А что это значит? Значит, что «ответственный чиновник» может пять лет не выдавать разрешение. Или не выдать его вообще без обоснования. Просто не понравились Вы ему, и всё.
Но Вы можете ему понравиться, если возьмёте пухлый конверт… Понимаете, да? Коррупциогенный фактор.
Еще сюда входит риск, когда есть «наличие дублирующих полномочий органов государственной власти». И что мы видим в искомом пункте? «Соответствующих подразделений государственных органов». Дублирование? Дублирование. Значит тоже риски коррупции!
По-хорошему этого уже хватит, но раз уж взялись за конкретный пример, давайте раскрывать его до конца.
Тут явно есть коррупциогенный фактор «Определение компетенции по формуле «Вправе»». По-русски говоря, могут дать, а могут не дать разрешение. По официальному – диспозитивное установление возможности для органов государственного контроля принимать решение о разрешении или запрете на видеосъемку.
Тут, видимо, не обошлось без коррупциогенного фактора «Выборочное изменение объема прав». Что это значит? Ну вот представьте, есть две хэндлинговые компании. Одна подсуетилась и «отблагодарила» за разрешение, и ее сотрудники теперь работают с телеконтролем. Вторая не смогла или не захотела, и разрешение не получила (сроки и порядок не установлены, помните?). И теперь у первой будет преимущество при переговорах с клиентами.
Коррупция? Чистейшая.
Ну и можно продолжать. Мне, например, очень нравится коррупциогенный фактор «Юридико-лингвистическая неопределенность». Вот указанные в рассматриваемом примере «соответствующие» органы — это какие? Соответствующие нашим завышенным ожиданиям? Соответствующие высоким стандартам морали и красоты? Что это за слово вообще, для такого серьезного документа?
Или «при исполнении ими служебных обязанностей» – опять какая-то литература в мягкой обложке. Вот стоит самолет, вокруг него снуют работники, выполняя сложные действия, от точности которых будет зависеть безопасность полета. А мимо стоянки идет сотрудник любого госоргана. Неважно куда он идет, хоть в кабинет, хоть воды выпить из кулера. Но он же на службе? Ну вроде да. В кадр попадает? Ну может и попадает, а может и нет, трудно сказать, мы же тут не кино снимаем, режиссер не сидит у экрана. Значит нарушение? Ну, если захотеть – нарушение. Если компания несговорчивая…
Можно продолжать и дальше, но наверняка Вы уже понимаете – для подобного анализа нужно знать детали конкретной отрасли. Поэтому я и говорю, как важна здесь помощь сознательных граждан и бизнеса.
Генпрокуратура в помощь
Существует Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 28.12.2009 N400, он как раз посвящен организации проведения антикоррупционной экспертизы. И этот замечательный Приказ оставил возможность проведения антикоррупционный анализ не только самой Прокуратурой, но и «иными государственными органами и организациями». Да и Федеральный Закон 172, о котором мы говорили, прямо гласит – антикоррупционная экспертиза проводится в том числе «органами, организациями, их должностными лицами».
А это значит, что у бизнеса есть реальная возможность прикрывать лазейки коррупционеров, пользуясь своим знанием процессов и грамотно оформляя антикоррупционное заключение на конкретный документ, которым пользуются нечистоплотные на руку чиновники. Просто нужно все грамотно, научно обосновать, и проинформировать Прокуратуру.
И заметьте – никакой политики, и более того – ничего личного. Вы никого конкретно не обвиняете, не называете фамилий, не наживаете себе врагов. Даже нет риска ошибиться и кого-то оговорить!
А насколько эта методика эффективна – вскоре увидим на примере этой самой древней коррупциогенной нормы про киносъемки на аэродромах… То есть, простите, видеосъемки в аэропортах.
