Почему 100 лет назад революция в России не могла не свершиться
Власть, которая зарвалась
Революция, как отмечал советский писатель Валентин Пикуль, просто не могла не произойти, и сегодня, спустя столетие, имеет смысл ещё раз обернуться, окинув пытливым взглядом те события, – чтобы не повторить прошлых ошибок.
«Наш царь – Мукден, наш царь – Цусима, наш царь – кровавое пятно». Проигранные сражения русско-японской войны воспринимались обществом с обидой и недоумением. Как так, ведь наша армия могла шапками закидать этих япошек?! Маньчжурия – наша сакральная земля, а Ляодунский полуостров, Дальний и Порт-Артур – гордость русского флота. Сдать всё это микадо ещё обиднее, чем продуть Севастополь французам и англичанам. А ведь продули, а ведь сдали. Но мог ли подумать император, что это станет началом его конца? А ведь, как отмечал очевидец тех событий, британский журналист Эллис Бартлетт, «ни в области стратегии, ни в области военного искусства не было проявлено со стороны японцев ничего выдающегося или особенно замечательного», за Порт-Артур поначалу вообще шли вялые позиционные бои (не втягивает ли и сейчас нас уже Украина в подобную ситуацию?). Но пока генерал Роман Кондратенко, как мог, оборонял крепость, комендант Стессель сдал крепость японцам без боя, повторив свою же сдачу Дальнего. Говорят, у Стесселя был хитрый план, но он по каким-то причинам не сработал, и это привело к огромным жертвам и позорному поражению России.
Они задохнулись
Да, а началось всё с Ходынки – массовой давки на Ходынском поле в Москве 18 мая 1896 года. В честь коронации Николая II объявили народные гулянья. Тридцать тысяч вёдер пива выкатили москвичам царедворцы, кроме того, обещали бесплатно раздать 400 тыс. подарочных наборов с колбасой, пряниками да ситцевыми платками. К халяве у нас традиционно неравнодушны – на Ходынское поле пожаловало полмиллиона горожан. Быстро смекнув, что подарков на такую ораву наверняка не хватит, гуляющие устремились к «буфетам» – пунктам раздачи подарков. В давке погибли 1389 человек, ещё около 1300 были покалечены. И мало того что император, узнав о трагедии, не отменил дальнейших торжеств, – на следующий день он, как ни в чём не бывало, отправился на Ходынку, уже отмытую от крови, – под бравурную игру оркестра. Действительно, чего драматизировать-то? Они задохнулись. В давке. И ладно.
Были у Николая и другие серьёзные ошибки помимо Цусимы с Ходынкой. Он раздавал должности своим приближённым, отключив при этом все социальные лифты и жёстко ограничив свой ближний круг. Разумеется, это сказалось и на росте коррупции, и на качестве управления. Губернаторы и градоначальники были максимально безынициативны, противились инновациям и широко практиковали местничество. Знати – всё, прочим – закон! Чиновники из ближнего круга императора никогда не выпадали из системы государственного управления. Премьер Владимир Коковцев успел послужить и госсекретарём, и министром финансов, причём дважды, а Ивана Горемыкина дважды определяли в главы правительства. Ещё один николаевский премьер, Борис Штюрмер, побывал и министром внутренних дел, и главой дипломатического ведомства, а Сергей Витте – министром финансов и министром путей сообщения. Крупных управленцев тасовали, как карты в колоде, но крайне редко выводили за рамки системы, «бросая на низовку», как, к примеру, замминистра внутренних дел Степана Белецкого, и практически никогда не сажали. Разумеется, народ это видел, и восторгов подобная политика ни у кого не вызывала. Между тем коррупция в России цвела буйным цветом, но журналистам писать о ней воспрещалось. Дабы не будоражить чернь.Они прятали деньги за границей
А ещё Николай II развил и укрепил репрессивные органы, которые оказались не в состоянии справиться с реальными угрозами режиму, зато восстановили против режима широкие слои среднего класса и пролетариата и в конечном итоге стали играть свою игру, уничтожая даже высших чиновников и заигрывая с самыми опасными элементами. Жандармские «охранные отделения» появились не только в Питере, Москве и Варшаве, но и в Вильнюсе, Днепропетровске, Казани, Киеве, Одессе, Саратове, Тбилиси и Харькове. К 1908 году их насчитывалось уже не три, как за пять лет до этого, а 27. Разрастался и штат жандармского ведомства, именовавшегося до этого «внутренней стражей», которая сегодня, к слову, считается прообразом Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации – Росгвардии. Силовики получали жалованье, в 2–3 раза превышающее оклады гражданских. Но, как показала дальнейшая история, так и не смогли удержать страну от бунта.
Одновременно окружение императорской семьи выводило свои капиталы за рубеж, отдавая предпочтение германским банкам, – повальное бегство капиталов из России началось осенью 1905 года. Ну ещё бы, кайзер – кузен Николая II, и уж с кем с кем, а с Германией у нас войны быть не может, не так ли? Так что деньги хранить безопаснее всего в Берлине – это вам любой подтвердит. А государственную казну, которую предшественникам Николая II и в голову бы не пришло хранить за границей, стали потихоньку перетаскивать в Великобританию. С конца 1914-го и вплоть до февраля 1917 года в Bank of England из России поступило 68 млн фунтов стерлингов, и, как отмечают эксперты, это были отнюдь не личные средства российского императора, а государственные активы. Одновременно Россия вывозила за границу своё зерно – до 30% ежегодного урожая. Выручка тратилась на финансирование роскоши двора, обогащение приближённых и вооружение (как оказалось – бессмысленное).
Они «качали бабло» из недр
Казалось бы, в стране не ограничивалась предпринимательская деятельность – купечество торговало чем хотело и с кем хотело. Но при этом ровным счётом ничего не делалось для улучшения предпринимательского климата. Попытки Столыпина затащить на Дальний Восток крестьян, соблазнив их землёй (не каким-то гектаром, а огромными наделами), обернулись неудачей – люди было поехали, но быстро вернулись назад. В итоге сравнительно высокие темпы роста экономики достигались почти исключительно за счёт добычи природных ресурсов. Начинался бум нефтедобычи – новоизобретённые автомобили и самолёты требовали топлива. Но ни у кого и в мыслях не было переходить от сырьевой экономики к многоукладной, по примеру той же Америки. Сойдёт и так, на наш век хватит природных запасов! Но даже в выкачивании нефти из недр не было никакого прогресса. Сравните: в 1901 году доля России в мировой нефтедобыче составляла 50%. Америки – 41%. Но уже через пять лет ситуация изменилась: на долю империи приходилось 28%, в то время как Северо-Американские Соединённые Штаты добывали порядка 58% нефти от мировых показателей! А к 1913 году ситуация ещё больше усугубилась – российские 18% против американских 63! Как говорится, все совпадения случайны.
Акцент
Царь-надёжа превратился в царя-сатрапа
Можно ещё долго перечислять факторы, приведшие к революции: лютую «распутинщину», обеспечивающую проходимцам милость двора и множество выгод, политику антисемитизма, проводимую двором, подталкивавшую молодых евреев к революционной борьбе. А ещё – рост религиозного радикализма, ура-патриотический угар на фоне мнимых побед во внешней политике. Общий итог – кризис доверия. Буквально за каких-то два года, прошедших с начала Первой империалистической, царь-надёжа Николай превратился в царя-сатрапа Николашку Кровавого. А его подданные, ещё вчера отбивавшие поклоны за его здравие, были готовы растерзать своего кесаря – во славу революции. «Своим отказом слышать и видеть проблемы и что-либо менять Николай довёл свой рейтинг до близкого к нулю уровня, – считает сотрудник Московского центра Карнеги экономист Андрей Мовчан, – допустил деклассирование большой доли населения, фактически полностью потерял управление страной и отдал власть не под напором неприятеля или разъярённой толпы». А под давлением своего ближнего круга – советников и высших чиновников.
Просмотров: 6561