Кем был Владимир Макей для Александра Лукашенко и стоит ли считать его смерть случайной?
Батькин денщик
Странностей в уходе Макея – хоть отбавляй. Если у министра в самом деле случился инфаркт, то отчего же причину смерти держали в секрете трое суток? Да, инфаркт – это штука коварная и непредсказуемая, но, увы, обыденная. А работа у Макея была, согласитесь, нервная. Видимо, были сомнения в естественности причин кончины?
Ещё одна странность: Макей почувствовал себя плохо, будучи в коттеджном посёлке Дрозды. Мало того, что это президентская резиденция – стало быть, медицинская служба налажена там будь здоров, – так это ещё и центральный район Минска. За полчаса можно собрать на консилиум всех белорусских светил медицины. Пишут, Макей не придал значения своему состоянию, мол, само пройдёт. Но так ли это на самом деле? Макей, как и подавляющее большинство мужчин, женатых на женщинах на 20 лет моложе, к здоровью относился весьма и весьма трепетно. Как-то не вяжется это всё. Особенно, учитывая обстоятельства последних международных контактов министра.
«Применялись ли яды?»
Начинаешь разбираться в этих обстоятельствах и вязнешь в густом тумане. Макей умер 26 ноября. Где-то за сутки до смерти министр встречался с апостольским нунцием Ватикана архиепископом Анте Йозичем. «Судачили, что на этой встрече Макея могли отравить польские спецслужбы, – рассуждает политолог Сергей Марков. – Но зачем полякам травить Макея? За то, что он отказался выполнять какое-то их задание против Лукашенко? Простая, как курица, оппозиционерка Светлана Тихановская указала на польские спецслужбы. И заявила, что Макей – предатель. Не враг, а именно предатель. Ещё Тихановская проговорилась, что спецслужбы Польши ненавидят Макея, при этом также считая его предателем. А ведь Макей считался прозападным политиком. Так кого же он предал? И правда ли то, что в резиденции главы Белоруссии спешно заменили всех поваров и обслуживающий персонал?»
«Официальный Минск может инициировать проведение химико-токсикологических исследований, – отмечает белорусский политолог Дмитрий Болкунец, – для установления истинных причин смерти Макея. Применялись ли какие-либо препараты, яды, отравляющие вещества или летальный исход наступил в силу естественных причин? Возможно, эти вопросы сейчас беспокоят не только Лукашенко».
Ещё дальше рассуждения заводят политолога Марата Баширова. «Смерть Макея – это отчасти ответ на вопрос, почему президент России не полетел на Бали. А ещё смерть Макея выводит из игры Ватикан в переговорном процессе вокруг Украины. Кому было выгодно унижение папы римского, полякам или англичанам?» «Макей был главным переговорщиком с Западом у Лукашенко, – отмечает Марков. – И при этом, возможно, кандидатом в сменщики самого Лукашенко – в Минске об этом шептались. Почему же Лукашенко держал его на посту главы МИДа, зная о его связях с Западом? Считал, что Макей понадобится ему однажды в качестве канала связи?»
Тут, пожалуй, следует рассказать, кем на самом деле Макей был для Лукашенко. Иначе и в самом деле не вполне понятно, как со своей прозападной репутацией он больше 20 лет оставался в ближнем круге совсем не прозападного президента.
Кстати
1 декабря Макей намеревался принять участие в заседании Совета министров иностранных дел ОБСЕ в Варшаве – 57 его европейских коллег планировали обсудить механизмы урегулирования российско-украинского кризиса. Накануне этого заседания, 28 ноября, у Макея была запланирована встреча с главой МИД РФ Лавровым, которого поляки приглашать не захотели. Британское издание The Daily Mirror настаивает, что выступление Макея в Варшаве могло знаменовать начало украинского урегулирования. И что встреча с посланником Ватикана Йозичем была целиком посвящена обсуждению «секретного мирного плана по прекращению конфликта на Украине». Издание указывает, что Макей был «основным каналом связи» между Минском и Западом в украинском урегулировании. И устранили его, таким образом, те, кто этого урегулирования не хотел.
Путь в ближний круг
Макей – выпускник минского иняза, считавшегося лучшим немосковским языковым вузом СССР. Окончив его, пошёл служить в Советскую армию – в офицерских погонах. Но по-настоящему карьера Макея рванула ввысь в 1992-м, когда молодому белорусскому государству срочно понадобились новые, несоветской школы, дипломаты. Два года будущий министр учился в Австрии, в дипломатической академии МИДа. При прозападном Шушкевиче Макей стартовал бы подобно ракете, но в 1994 году в Минске сменилась власть, а вместе с ней и внешнеполитический курс. Оставаться дома было бесперспективно, и, вскормленный Западом, Макей уехал работать в Брюссель, затем в Париж. Домой он вернулся только в 2000-м. «Подтянул» его тогдашний глава президентской администрации Михаил Мясникович, устроив помощником Лукашенко. Мясникович «достался» Лукашенко от Вячеслава Кебича, с которым они состязались на выборах 94-го года, будущий глава президентской администрации возглавлял избирательный штаб конкурента Батьки. Выпускник Высшей партийной школы Мясникович был для «колхозника» Лукашенко кем-то вроде Пигмалиона, профессора Хиггинса при Элизе Дулитл.
В конце 90-х Лукашенко переругался и с Западом, и с Москвой. Одновременно он боролся с оппозицией внутри страны – именно на то время пришлись скандальные «исчезновения» нескольких политиков и журналистов, критиковавших режим. В ту пору начался карьерный взлёт Виктора Шеймана, «человека с пистолетом» при президенте. Опытный Мясникович понимал, что о Лукашенко, буде тот проиграет выборы 2001 года, не пожалеют ни западники, ни россияне. Он-то и убедил его выставить своим спарринг-партнёром профсоюзного босса Владимира Гончарика. Мол, Гончарик оттянет у настоящей оппозиции голоса и Лукашенко без проблем победит на выборах. Но в том-то и дело, что и Гончарик, и Мясникович сыграли двойную игру, вступив в альянс с бывшим министром сельского хозяйства республики Василием Леоновым, которого Лукашенко сначала возвысил, а затем посадил в тюрьму. При посредничестве Белорусской ассоциации журналистов и её руководительницы Жанны Литвиной заговорщики смогли разместить в эфире популярного российского телеканала множество коротких сюжетов о деятельности «народного любимца» Гончарика, противопоставлявшегося «тирану» Лукашенко. Когда окружение Лукашенко хватилось, рейтинги Гончарика уже пёрли вверх, опережая президентские. И вот тут-то и настал звёздный час Макея. Тот съездил в Москву, переговорил с российскими политтехнологами, которые «вели» Гончарика. Нашёл убедительные доводы. На том стремительный спурт «спарринг-партнёра» завершился, Лукашенко одержал победу на выборах (впрочем, Гончарик набрал целых 15,6% – больше такой результат на выборах в Белоруссии не повторялся никогда). По итогам кампании Мясникович лишился поста и перешёл на работу в НАН, Гончарик утратил доверие Батьки, а Макей… Макей вошёл в ближний круг Лукашенко. Теперь ему доверяли, как немногим.
«Многовекторность держалась на Макее»
А далее началась история противостояния двух Батькиных фаворитов – Макея и Шеймана. Оба доказали верность Лукашенко в критические моменты. Оба считались незаменимыми. Пока Макей восстанавливал реноме Лукашенко на Западе, Шейман укреплял вертикаль президентской власти в республике. Оба успели поработать руководителями президентской администрации Лукашенко. А в 2012-м Макей вернулся в МИД – министром. С той поры началась «оттепель» в отношениях с Западом. Невыездного Макея (под санкции он угодил, возглавив в 2008-м АП) запросто принимали в европейских столицах. Обещали кредиты, расточали посулы. И в 2013-м Макей объявил: «Минск может сделать поворот на 180 градусов и начать интеграцию с Евросоюзом». Не сказать, что в Белоруссию хлынули европейские кредиты, но российских республика чуть было не лишилась. Впрочем, Лукашенко смог заверить Москву, что Макей действует с его ведома. А все его заявления – не более чем дипломатическая риторика. Примерно в это же время застопорился процесс оформления Союзного государства. И в Москве безо всяких дипломатических экивоков указывали, что эта пауза целиком на совести Макея.
А затем случился 2020-й – массовые антипрезидентские протесты в республике, Лукашенко с автоматом наперевес и резкое «похолодание» с Западом. Тем временем Виталий Макей, сын министра от первого брака и на тот момент – старший советник управления устойчивого развития Главного управления многосторонней дипломатии МИД Белоруссии, демонстративно подал в отставку. На Макея-старшего стали коситься в администрации президента как на предателя. Судачили, что его вот-вот отправят в политическое небытие. Но Макей усидел. Будь он фигурой чуть менее близкой Лукашенко, ему бы, пожалуй, несдобровать. «Многовекторность Лукашенко держалась на Макее, – рассуждает яблочник Лев Шлоссберг. – Макей был непреклонным сторонником сохранения суверенитета Белоруссии. При нём поглощение Россией было невозможно. Макей был категорическим противником участия вооружённых сил Белоруссии в боевых действиях на Украине. И теперь, с его смертью, Белоруссия стоит на пороге чрезвычайно драматических событий. Да и не одна только Белоруссия».
Прошлым летом неожиданно подал в отставку Виктор Шейман – с 2013 года (в том году, напомним, произошло максимальное управленческое усиление Макея) он работал управделами президента. Лукашенко максимально тактично (и даже тепло, что для Батьки совсем нехарактерно) его проводил. Судачили, что вслед за Шейманом уйдёт и Макей, и для республики начнётся новый отсчёт времени как для части Союзного государства. Но Макей почему-то остался, хотя его время, очевидно, ушло, и даже звучали имена сменщиков, в частности Андрея Савиных. Не потому ли, что уйти Макею не позволяли некие обязательства?
Не было никаких обязательств, уверяет Александр Зимовский, белорусский сенатор и бывший глава Национальной государственной телерадиокомпании. Макея он именует «фигурой, в каком-то смысле трагической» и объясняет почему. «С Макеем я 10 лет контактировал и по своим служебным делам, и за рюмкой чая. Это был милый, но вечно перепуганный человек, который хотел быть похож на Бисмарка. При Лукашенко он состоял кем-то вроде денщика, раскладывал перед ним карандаши, распахивал двери и поправлял бумажки на столе. Но «западником» или «промосковским» Макей становился буквально в течение часа, исключительно вместе с колебаниями генеральной линии самого Лукашенко». Похожего мнения придерживается украинский тележурналист Максим Равреба, после майдана перебравшийся на ПМЖ в Белоруссию. «О Макее создано много мифов. Якобы он автор политики «многовекторности», спит и видит евроинтеграцию и мечтает занять Батькин кабинет. Не верьте. Белоруссия – авторская работа одного творца. Если политика «многовекторности» имела место, то её автор – не Иванов, не Петров и не Макей. Всё, что делал на госслужбе Макей, он делал по воле президента, и никак иначе. Что же до его безвременного ухода – в этом году, когда развернулась историческая драма, ушло из жизни великое множество знаковых личностей: Жириновский, Шушкевич, Кравчук, Горбачёв. Политик физически умирает тогда, когда истории он больше не нужен».
Кто убил Владимира Макея?
1. Белорусская пятая колонна?
Ещё в июне Андрей Савиных, которого прочили Макею в сменщики, опубликовал статью «Вставай, страна огромная, на когнитивный бой», в которой был такой пассаж: «В Белоруссии сформирована пятая колонна, у нас тормозятся процессы детализации собственной картины будущего». Макей мог мешать этой пятой колонне, сохраняя свои доверительные контакты с Западом. Поговаривают, что именно стараниями Макея поляки и литовцы отказались от реализации плана захвата приграничного белорусского населённого пункта, который впоследствии должны были объявить «альтернативной белорусской столицей» и посадить там править Тихановскую с Латушко. В общем, кое-кому Макей по-настоящему мешал.
2. Англичане?
Лондон раздражало стремление Ватикана перетянуть на себя одеяло в украинском урегулировании. Но именно Ватикан стал вдохновителем встречи глав МИД в Варшаве, и скорее всего эта встреча могла бы положить конец боевым действиям. Для англичан такой расклад был неприемлем: им нужно было, чтобы боевые действия продолжались как минимум до лета, пока Польша оформляется как новый энергетический хаб, а Германия теряет свои производственные мощности (крупные корпорации перебираются в Китай и США, процесс пока в самом начале). Но Ватикан не реагировал на окрики из Лондона и гнул свою линию – при активном посредничестве Макея. Итог всем известен – Макей мёртв, Ватикан дискредитирован (британская пресса вовсю намекает, что министра мог отравить его визави Йозич).
3. Поплатился за то, что отговаривал Лукашенко от участия в СВО?
Эту версию сейчас разгоняют в украинской прессе: якобы Макей отговаривал Лукашенко от полноценного участия в СВО и даже смог его убедить в феврале не блокировать украинскую границу из Бреста (белорусские соединения должны были выдвинуться наперерез польским военным поставкам). И за это якобы Макей поплатился жизнью. Но эта версия не выдерживает критики – всё, что касается СВО, согласуют лично президенты России и Белоруссии.
Просмотров: 11781