Как определение открыло доступ к стратегическому объекту
Стратегия через снос
И на первый взгляд это могло бы показаться обычным процессуальным этапом. Однако последствия оказались куда серьёзнее, чем можно было предположить.
Вместо назначения судебной экспертизы Минюста, предусмотренной законом при рассмотрении споров о наличии признаков самовольного строительства, судья первым делом обязала Истца, в данном случае Администрацию г.о. Химки округа, провести совместный осмотр объектов недвижимости и составить акт с приложением фотоматериалов. Таким образом, фактически предварительная оценка наличия или отсутствия признаков капитальности, нарушений норм строительства или проведения реконструкции, а также ответ на вопросы – представляют ли какую-либо угрозу и являются ли самостроем здания, построенные и введенные в эксплуатацию в 1980-х годах Центральным управлением международного воздушного Министерством гражданской авиации СССР – была делегирована прежде всего самим сторонам конфликта, а не независимым экспертным организациям, аккредитованным для проведения судебных экспертиз и имеющим необходимые знания и квалификации в данной области.
В определениях суда также отсутствовали важнейшие гарантии объективности порядка осмотра: не был определён состав участников осмотра, не указывались требования к квалификации тех, кто будет проводить осмотр. В виду отсутствия четких прописанных судом указаний Администрация Химок поняла судебный акт по-своему, а именно: как возможность предоставить доступ к режимной территории – сертифицированному терминалу с правом обработки опасных грузов – любому лицу, просто включённому истцом в список. Как стало известно нашему изданию, Администрация уже озвучила намерение привлечь к осмотру более 15 человек, в том числе сотрудников АО «МАШ» – структуры, владеющей прямым конкурентом терминала и поэтому открыто заинтересованной в остановке его работы. Именно по жалобам руководства аэропорта были инициированы разбирательства, в результате которых под угрозой сноса оказались здания конкурента.
Кроме того, вопреки содержанию определений, представители АО «МАШ» планируют использовать не только средства фотофиксации, но и лазерные измерительные приборы. А это уже вызывает обоснованные вопросы, поскольку осмотр будет проходить в непосредственной близости от перрона, где любое применение подобных приборов требует отдельного согласования и соблюдения авиационных регламентов. Особую тревогу вызывает и то, что одним из объектов осмотра является склад опасных грузов, что дополнительно усложняет вопросы безопасности и применения не прошедших проверку в соответствующих органах приборов измерения.
На фоне этих обстоятельств остаётся лишь удивляться тому, что столь важный вопрос как правовая оценка законности строительства объектов, размещённых на охраняемой территории, до сих пор оказался не передан на экспертизу. Ведь действующее законодательство предполагает, что при наличии каких-либо спорных строений назначается судебная строительная экспертиза, а не проводится осмотр усилиями сторон спора, не обладающими необходимой квалификацией.
Второй подход через экспертизу
На этом фоне особенно выделяется подход другого состава суда, рассматривающего аналогичный иск Администрации Химок, но в отношении иного объекта. В данном случае арбитражный суд поступил строго в рамках экспертной процедуры: производство по делу было приостановлено до завершения полноценной судебной экспертизы. Причём поручение на проведение экспертизы было выдано государственному учреждению ФГБУ «Московская областная лаборатория судебной экспертизы Минюста России», обладающему необходимыми компетенциями и аккредитацией.
В определении чётко зафиксировано, что проведение экспертной оценки возлагается на конкретного специалиста, обладающего профильными знаниями. Суд сформулировал точный перечень вопросов, на которые должен ответить эксперт в своём заключении. Помимо этого, документ определяет методику проведения осмотра и список обследуемых объектов. Также предусмотрено обязательное разъяснение эксперту его прав и обязанностей, в том числе напоминание об ответственности за заведомо ложные выводы, предусмотренной УК РФ.
Эксперту предписано установить, относится ли здание к капитальным, какие использованы материалы и фундамент, есть ли инженерные сети. Также требуется проанализировать наличие нарушений строительных, санитарных, противопожарных и иных норм. В случае обнаружения таких отклонений, эксперт должен определить, угрожают ли они жизни и здоровью граждан, а также возможна ли их устранимость. В случае признания объекта самовольной постройкой, ставится вопрос: можно ли привести его в соответствие с разрешённым использованием земельного участка?
И это фундаментально важный момент. Суд рассматривает не просто вероятность сноса, а все правовые пути сохранения объекта в рамках закона. Такой подход в полной мере согласуется с принципами арбитражного судопроизводства, предполагающего анализ всех обстоятельств, а не одностороннее уничтожение имущественного актива мешающего тебе конкурента.
На этом фоне возникает естественный вопрос: почему в одном случае суд реализует весь инструментарий процессуальной объективности, а в другом – начинает с формальной фотофиксации с участием лиц, прямо заинтересованных в сносе?
Ответа нет. Можно предположить, что это может быть процессуальной ошибкой, связанной с недооценкой значимости объекта, масштабов возможных последствий и специфики зоны, в которой расположены спорные здания. Однако последствия этой неточности могут выйти за пределы обычного спора между хозяйствующими субъектами.
Как муниципалитет стал инструментом давления
Если взглянуть на поданные иски Администрации городского округа Химки, может показаться, что речь идёт о самостоятельной правовой инициативе публичной власти. Но, как уже ранее сообщалось, при ближайшем рассмотрении становится очевидным: фактически Администрация похожа не на независимого истца, а на формального носителя чужой воли. Так, получив уже готовую «заготовку» от Главгосстройнадзора МО о якобы наличии самовольных построек на территории терминала, включенных в некий «реестр самостроев», муниципалитет включился в игру.
Однако, все обращения и документы, направленные от имени муниципалитета, в точности воспроизводят лексику и аргументацию, ранее озвученную заместителем генерального директора АО «МАШ» Александром Ильиным. Речь идёт о жалобах, которые структура аэропорта направляла в различные инстанции после проигрыша в антимонопольном споре с «Шереметьево-Карго» в 2024 году. Именно после того как ФАС признала АО «МАШ» виновным в недобросовестной конкуренции, началась новая волна давления, но уже с использованием административных рычагов.
В этой ситуации вызывает искреннее недоумение, почему два государственных органа – Главгосстройнадзор Московской области, подтвердивший в официальном ответе терминалу, что инициатором разбирательства выступил заместитель генерального директора аэропорта, а также Администрация г.о. Химки – не усмотрели в действиях заявителя признаков личной заинтересованности в прекращении деятельности терминала, несмотря на очевидный факт: он представляет АО «МАШ», одна из структур которого является прямым конкурентом терминала. Это особенно странно на фоне того, что сам аэропорт уже был уличён в нарушении антимонопольного законодательства и создании дискриминационных условий для конкурента. Вместо объективной оценки ситуации представители госорганов, как видим, фактически встали на сторону одной из заинтересованных сторон.
Так, содержание поданных исков от имени Администрации и подписанных первым заместителем Главы округа Кристиной Мадатовой дублирует те же списки объектов, использует те же формулировки вплоть до оборотов речи, ссылается на реестры и материалы, полностью подготовленные АО «МАШ», и не содержит ни одного собственного обследования, заключения или экспертной оценки.
Более того, известно, что финансирование и сбор доказательственной базы, легшей в основу иска, осуществлялись самой коммерческой структурой. То есть именно АО «МАШ» оплачивало все подготовительные действия, включая подготовку справок, фото, сопроводительных материалов. Муниципалитет в данной ситуации, получается, просто поставил подпись под чужими доводами и направил их в суд, действуя как транзитный канал легализации позиции частной компании.
Это и есть ключевой юридический сбой: публичный орган, вместо того чтобы выступать арбитром или стороной общественного интереса, становится инструментом давления заинтересованного лица. В условиях, когда у терминала есть конкурирующее предприятие, связанное с самим аэропортом (ООО «Москва-Карго»), участие Администрации в этой конфигурации не просто подозрительно. Оно напрямую связано с конфликтом интересов.
Что происходит внутри самой администрации
Отдельно стоит зафиксировать, что вся эта активность администрации по искам и выступлениям в суде происходит в момент глубочайшего кризиса внутри самой структуры муниципальной власти.
В июне 2025 года первый заместитель главы администрации Николай Минаев был объявлен в федеральный розыск – ему вменяется получение взятки в особо крупном размере. В июле того же года была арестована Ирина Жданкина, другой заместитель, курировавшая блок территориального развития, в том числе имущественные вопросы, а также её подчинённая. Основание аналогичное: подозрение в коррупции. В это же время в здании администрации прошли официально подтверждённые обыски, следственные действия проводились антикоррупционными органами. Позже появилась новость об уходе со своего поста Василия Косолапова – ещё одного заместителя Главы, отвечавшего за вопросы благоустройства. Теперь его обязанности должен взять на себя недавно присоединившийся к Администрации Александр Сорокин, сменивший Станислава Хазановича, который продержался на должности зама по вопросам ЖКХ всего два с половиной месяца.
На этом фоне, когда часть руководства Администрации либо арестована, либо скрывается, а в структуре идёт масштабная проверка и паралич управленческих решений те, кто остался, продолжают, как видим, юридически сопровождать интересы конкретной коммерческой структуры, вместо защиты интересов муниципалитета.
Таким образом, поданный от имени Администрации иск теряет всякое основание для восприятия его как объективной правовой позиции. Напротив, он становится иллюстрацией того, как публичная власть может быть использована для сопровождения частного интереса, причём в условиях явного управленческого кризиса.
Что стоит на кону: почему именно этот терминал мешает конкуренту
Чтобы понять, почему объект стал мишенью, необходимо рассмотреть не только его юридический статус, но и реальное значение для отрасли. Грузовой терминал, оказавшийся под ударом, представляет собой крупнейшего независимого оператора по обработке и хранению грузов в аэропорту Шереметьево. Он обрабатывает в среднем более 7000 тонн грузов ежемесячно, свыше 10 миллионов посылок в месяц (для более чем 10 млн человек в стране), международные почтовые отправления, а также дипломатические грузы, грузы международных организаций и единственный в аэропорту Шереметьево имеет все необходимые лицензии для обработки взрывоопасных грузов, что представляет важное значение при перевозке данной категории грузов через Шереметьево.
(Обработка груза данной категории нелицензированным для данной категории грузов складом уже однажды могла привезти к очень серьезным последствиям, когда в 2019 году на борту самолёта, груз для которого оформляли в «Москва Карго», газ попал на борт без должной упаковки и сертификации, не был задекларирован должным образом и едва не стал причиной аварийной ситуации в воздухе).
На постоянной основе терминал обслуживает более 750 рейсов в месяц и имеет действующие договоры о наземном обслуживании с 71 авиакомпанией, среди которых присутствуют как российские, так и международные перевозчики. Отдельное значение имеет его функция по обслуживанию грузов Министерства обороны Российской Федерации, включая поставки, связанные с обеспечением специальной военной операции. Это придаёт объекту не только логистический, но и стратегический статус.
Кроме того, терминал является владельцем складов временного хранения и официально включён в единый реестр владельцев СВХ, который ведёт Федеральная таможенная служба России. Это означает, что на его территории хранятся грузы, находящиеся под таможенным, пограничным, санитарно-ветеринарным и фитосанитарным контролем. Для обеспечения этих функций на объекте на постоянной основе работают представители государственных органов, в том числе сотрудники таможни, ФСБ и Россельхознадзора.
Прекращение деятельности терминала, например, через снос, которого добивается руководство Шереметьево, приведёт к системным последствиям. Это вызовет логистический сбой в обслуживании международных и внутренних рейсов, нарушит цепочки поставок, включая грузы с государственным приоритетом, а также повлечёт угрозу нарушения режима таможенного контроля, что несёт риски как для государства, так и для авиаперевозчиков.
Может именно по этой причине аэропорт так спешит с устранением конкурента своей дочерней структуры – грузового терминала ООО «Москва Карго» – и помимо иска о сносе, АО «МАШ» также инициировало процесс одностороннего расторжения договора аренды земли, на которой расположены здания конкурента, причем оформленные в собственность. Именно поэтому это действие является предметом отдельного судебного разбирательства, и только суд может установить его правомерность.
С учётом всего вышесказанного, снос зданий и расторжение аренды означают не просто прекращение деятельности предприятия. Это создаёт угрозу для таможенного режима, разрывает цепочки логистики, ставит под угрозу обработку чувствительных грузов, и что особенно важно – ведёт к массовому увольнению: на предприятии трудятся сотни сотрудников.
И, наконец, нельзя игнорировать социально-финансовую значимость предприятия. Только за первое полугодие 2025 года в бюджеты и внебюджетные фонды было уплачено более 500 млн рублей налогов и страховых взносов.
В то же время компания ООО «Шереметьево Холдинг», владеющая активами АО «МАШ», уже отмечалась в выводе в неизвестном направлении около 36 млрд. рублей. Также немаловажным обстоятельством является и тот факт, что ранее эта структура принадлежала иностранной компании, зарегистрированной на Кипре. Минтранс уже заинтересовался иностранным влиянием на стратегически важный объект транспортной инфраструктуры нашей страны и даже обратился в суд с иском о приостановлении прав иностранных компаний на управление АО «МАШ». Как ранее сообщало издание «Интерфакс», суд поддержал иск и приостановил корпоративные права «TPS Avia holding inc. и Sandy Investments Ltd в отношении МКООО «ТПС Авиа Холдинг ЛТД» – единственного владельца ООО «Шереметьево Холдинг», которое контролирует более 66% акций в АО «Международный аэропорт Шереметьево» (МАШ)».
Вместе с тем, как стало известно нашему изданию, на фоне борьбы за рынок грузовых авиаперевозок в Шереметьево дочерняя компания аэропорта внезапно и резко повышает тарифы. В результате клиенты авиакомпаний, находящихся на обслуживании в ООО «Москва Карго», вынуждены втридорога платить за обработку своего груза. Другого выбора у них попросту нет – платить всё равно придётся.
Однако в конечном счёте эти завышенные тарифы неизбежно лягут на плечи потребителей. И если завтра, заглянув в корзину на маркетплейсе, вы с удивлением обнаружите, что привычные товары стали стоить запредельно дорого, вы будете знать, кого за это «благодарить».
Остаётся открытым вопрос: по какой причине «дочка» аэропорта идёт на такие шаги именно сейчас, в условиях жёсткой конкуренции? Неужели выведенных ранее 36 миллиардов уже недостаточно, и в новом году планка поднята ещё выше, а дочерняя структура изо всех сил старается не подвести материнскую компанию, которая так активно отстаивает её интересы? Или, быть может, аэропорт уже настолько уверен в своей победе, что решил больше не заботиться о конкурентоспособности собственных услуг?
Вопросы остаются открытыми. А мы вернёмся к основной теме.
Только суд ответит?
И здесь закономерно возникает вопрос: как в таких условиях суд может выносить определения, дающие лазейку представителям структуры, напрямую заинтересованной в захвате предприятия, самостоятельно проникать на режимный объект? Особенно тревожит формулировка, фактически открывающая неограниченный доступ к режимному объекту всего лишь на основании визуального осмотра.
Учитывая неоднозначность ряда положений в вынесенных определениях, возникают уточняющие и конкретные вопросы:
1. Почему судья не вынес на обсуждение сторон вопрос о необходимости полноценной судебной экспертизы, если спор касается правового статуса построек, а не просто их фактического расположения?
2. Каков правовой статус осмотра, проведённого без участия аккредитованных экспертов?
3. Кто имеет право участвовать в осмотре: только стороны или любое лицо, заявленное одной из сторон без учёта конфликта интересов?
4. Почему суд не определил состав участников осмотра, их квалификационные требования ?
5. Почему проигнорированы особенности объекта: наличие 3-го уровня транспортной безопасности, режим доступа, спецтребования к прохождению обучения и инструктажей лицами, находящимися в зоне проведения опасных работ?
6. Допустимо ли применение измерительных лазерных приборов (которые не разрешены в зонах руления, посадки и складов опасных грузов без согласования)?
7. Как быть с предельной численностью представителей сторон при таком осмотре на режимном объекте, учитывая, что для участия в осмотре уже заявлены более 15 человек, включая представителей АО «МАШ»?
Когда процедура становится инструментом давления
Ситуация, развивающаяся вокруг грузового терминала, не укладывается в рамки обычного имущественного спора. В ней сошлись сразу несколько тревожных факторов:
– фактическое использование административного ресурса в интересах частной компании;
– допуск неограниченного круга участников на стратегически охраняемый объект;
– фактическое игнорирование норм транспортной, авиационной и промышленной безопасности;
– давление на одного из крупнейших логистических операторов страны, выполняющего социально и государственно значимую функцию.
Невозможно игнорировать и то, что действия Администрации Химок полностью совпадают с интересами коммерческой структуры, а все доводы муниципального иска сформированы на базе чужих документов. Причем в это же время бывшее руководство Администрации частично находится под следствием и либо уже арестованы, либо скрываются от правосудия.
В то же время другой судья, рассматривая аналогичный иск, не допускает двойственности толкования его решений и назначает полноценную экспертизу.
И в этой ситуации проверяется устойчивость института арбитража: способен ли он быть механизмом защиты, а не инструментом корпоративного давления. Или, напротив, готов допустить ситуацию, в которой крупнейший грузовой оператор, стоящий на страже интересов нашей страны будет выдавлен с территории на основании сомнительных доказательств: осмотра через бинокль и документов, оплаченных конкурентом.
Просмотров: 2483