Владимир Путин рассказал, какую реакцию от россиян ждал после начала спецоперации

Президент России Владимир Путин сообщил, что надеялся на такую реакцию россиян на начало СВО, какую они показывают сейчас. При этом он признал наличие рисков возникновения противоположной реакции.

В документальном фильме "Россия. Кремль. Путин. 25 лет" президент России Владимир Путин поделился своими размышлениями о реакции российского общества на начало специальной военной операции. Глава государства признался, что именно такой отклик граждан - сплоченный и патриотичный - был тем, на что он рассчитывал, хотя и осознавал потенциальные риски иного развития событий. По его словам, существовала опасность иного состояния общества, в этом смысле риск был значительным.

"И когда рядовой гражданин, наш простой человек начинает осознавать, что он и есть государство, что именно от него зависит и сегодняшний день, и завтрашний день... его детей, его семьи, его родины и страны. Он понимает, что глубинное государство - это он. Он последний рубеж - последняя инстанция", - отметил президент.

Путин подчеркнул, что Россия не планировала заранее силовое разрешение украинского кризиса, а последовательно пыталась урегулировать ситуацию в Донбассе дипломатическими методами. В России искренне верили в возможность реализации Минских соглашений, но, как выяснилось, противоположная сторона мыслила и действовала совершенно иначе.

Говоря о героизме российских военнослужащих, участвующих в СВО, Путин провел параллель с подвигом бойцов Псковской десантной дивизии во время событий чеченской кампании. Он также напомнил о поступке участника спецоперации Владислава Дорохина, который, имитируя сдачу в плен, сумел прикрыть сослуживцев и ценой собственной жизни уничтожил группу украинских боевиков.

Президент также затронул тему международной изоляции России, отметив, что страна фактически в одиночку противостоит объединенному Западу. Он напомнил, что до 2022 года Москва с определенной долей доверия относилась к договоренностям с западными партнерами, отвечая на вопрос о том, осознавала ли Россия заранее, что этот путь "был сопряжен со скрытой завуалированной интервенцией".