Почему правительственные реформы одна за другой терпят провал
Кадровый тупик
Не забыли ещё сталинский лозунг, гласящий, что «кадры решают всё»? Кадры и правда решали если не всё, то почти всё, и по этой причине их селекция велась скрупулёзно. В министерствах и ведомствах брали на карандаш наиболее перспективных руководителей производств из глубинки и спустя пару-тройку лет вызывали их в Москву. Далее представителю кадрового резерва предстояло пройти по цепочке от рядового управленца союзного значения до «зам зама» и, наконец, до «зам Сама». И в итоге самому оборотистому на дверь кабинета прибивали табличку «Сам». Система была эффективной, позволяла подниматься наверх если не лучшим, то, во всяком случае, активным и хитрым, назначавшим затем отодвинутых в сторону «лучших» своими заместителями. Потому кадрового голода не было в принципе. Да, управленца, подвизавшегося в сельском хозяйстве, запросто могли «перебросить» на образование. Но управленческий опыт обычно не позволял «переброшенным» кадрам завалить новое для них дело. И со временем работа налаживалась. А если не налаживалась, руководящего кадра провожали на выход – иногда до тюремного «воронка».
С тех, кто проваливает реформы, нет никакого спроса
А что же сейчас? А сейчас всё наоборот: перспективных, как раньше, «берут на карандаш», но не для того, чтобы продвинуть во власть, а, похоже, напротив – чтобы задвинуть подальше. Новых лиц в российском правительстве – раз-два и обчёлся. И да не введёт вас в заблуждение то, что начало исполнения ими нынешних полномочий датируется в основном 2008–2012 годами: практически все наши высшие управленцы прописались во властных коридорах издавна. Время от времени меняются роли, ещё реже – амплуа. Но на манеже – всё те же. И добро бы эти «те же» успешно использовали свой накопленный опыт – в условиях критического отсутствия управленческого дара. Увы.
Например, Игорь Шувалов в правительстве с 1997 года, с 2003 года – помощник президента, с 2008 года – первый вице-премьер правительства. Долгожителями в правительстве также являются Дмитрий Козак (с 1999 г.), Сергей Шойгу (с 1990 г.), Сергей Лавров (с 2004 г.). Многие из нынешних членов правительства успели начать новые реформы и их же похоронить.
Доказательства? Извольте. Реформа социальных льгот, известная как «монетизация», началась в январе 2005 года с принятия закона о замене льгот денежными компенсациями, а закончилась активным недовольством значительной части льготников и полнейшим провалом реформы. Инициировали провальную «монетизацию» два топ-управленца – министр здравоохранения Михаил Зурабов и зампред правительства Александр Жуков. И что, они вышли в тираж? Отнюдь: первый трудится послом на Украине – о результатах его «успешной» деятельности на новом посту можно судить по текущим событиям в этой стране. А второй нынче первый зампред Госдумы. Кресла меняются, а седалища те же самые.
Или взять текущую реформу здравоохранения, уже приведшую к недофинансированию российских клиник на 19 млрд рублей в год и как следствие к массовому увольнению врачей. К 2017 году из-за этой реформы умрёт на 526 тыс. россиян больше, чем могло бы, – а что стало с теми, кто готовил и проводил эти «перемены к лучшему»? А ничего ровным счётом. Все они в своих креслах, начиная от министра здравоохранения Вероники Скворцовой. Вольготно российским министрам. Затеял реформу – можешь смело её провалить. Спросу-то всё равно никакого.
Реформа как способ создать видимость работы
На примере реформы здравоохранения можно запросто отследить, как вообще в России проводится любая реформа – с чего начинается, что за собой «тащит» и чем заканчивается.
Итак, в незапамятные времена российские лечебные учреждения финансировались из госбюджета. Затем, в 90-е годы, придумали фонд обязательного медицинского страхования (ОМС) – работодатель должен был отчислять туда определённый процент от зарплаты медперсонала (на сегодняшний день – примерно 5%). Предполагалось, что за счёт ОМС больницы и поликлиники должны были как-то компенсировать себе высыхающие бюджетные ручейки. Но этого не произошло: врачи продолжали получать копейки, зато у больниц начались проблемы с деньгами. Повышать тарифы на платные услуги медиков в правительстве не решались, и произошло то, что и должно было произойти. Началось сокращение числа поликлиник и больниц. А тут как раз подоспели пресловутые «майские указы» 2012 года. Предписывающие, что к 2018 году зарплату врачей следовало довести до 200% от среднего заработка по региону (для Москвы это примерно 60 тыс. рублей, сообщает Росстат). Закон физики: если в одном месте прибудет, то в другом столько же убудет. Рост зарплат врачей неизбежно повлёк бы сокращение всех других расходных статей медучреждений. И что делать? Очень просто – объявить о реформе! «Минздрав сдал всех без боя, – резюмировала председатель правления Ассоциации медицинских обществ по качеству медицинской помощи Гюзель Улумбекова. – Субъектам велели – действуйте! И систему начали планомерно уничтожать».
Никакого плана, никаких консультаций с руководством клиник, экспертные мнения игнорируются. И вот вам промежуточные итоги реформы – по всей России закрыли 306 больниц и 76 поликлиник, сократили 35 тыс. койко-мест в стационарах. В 2015 году лечебные учреждения должны будут полностью перейти на финансирование по системе ОМС – из федерального бюджета, следует понимать, деньги на медицину поступать больше не будут. Ожидается, что число лечебных учреждений сократится в лучшем случае наполовину. А недавно агентство Bloomberg составило рейтинг эффективности систем здравоохранения в более-менее развитых государствах мира. Россия заняла в этом рейтинге последнее 51-е место. Вслед за Азербайджаном. Так что падать нам, в общем-то, всё равно некуда. Можно смело докладывать наверх, мол, реформа проводится и победа близка.
В ближайшем номере «Наша Версия» начнёт цикл расследований проблем Минздрава.
«Реформы высасывают миллиарды рублей и никогда ни к чему не приводят»
Догадайтесь, когда в нашей стране началась пенсионная реформа? В «лохматом» 2002 году – и продолжается она до сих пор в режиме нон-стоп. Хотя завершиться должна была ещё в 2007–2008 годах. И что же? Того, кто затягивает реформу, фактически тем самым её срывая, наверное, выгнали прочь?
А вот и нет: замминистра здравоохранения и социального развития Максима Топилина, отвечавшего за ход реформы, назначили министром труда и соцзащиты. И нынче он продолжает, как ни в чём не бывало, проводить пенсионную реформу. И не видать той реформе ни конца ни края. Придумали накопительную пенсию, затем её же отменили, а сейчас вообще залезли в чужие накопления из-за нехватки средств в Пенсионном фонде. Продолжать можно сколько угодно, припомнив и реформу полиции (который по счёту её «этап» нынче предпринимает министр Владимир Колокольцев?), и реформу армии (даже нет смысла напоминать, к чему она привела – а между тем реформирование всё ещё продолжается и продлится как минимум до 2020 года). Тянут-потянут реформы, максимально оттягивая их окончание. Да и сами реформы, признаться, нынче рождаются буквально из воздуха, безо всякого понимания, для чего и зачем они вообще нужны. Раньше реформы планировали в Госплане, задолго до их начала. Теперь нет Госплана, и реформы возникают из ниоткуда. Почти всегда – для создания видимости работы. «Главная наша беда – это отсутствие системности в управлении, – уверяет глава думского Комитета по промышленности Сергей Собко. – Нет ни чёткого плана, ни кадрового состава, который смог бы реализовать такой план». «Нужно восстанавливать отраслевые министерства и прежде всего Госплан, – соглашается лидер ЛДПР Владимир Жириновский. – И отказаться от несистемных, из пальца высосанных «реформ», на которые мы гробим миллиарды рублей и которые никогда ни к чему не приводят».
А между тем времена изменились – те, кто этого ещё не заметил, могут ознакомиться с президентским посланием Федеральному собранию, там об этом всё сказано, ёмко и однозначно. И новые времена требуют нового подхода к работе – но едва ли этот новый подход смогут обеспечить старые, никчёмные кадры, проводящие невнятные и заведомо обречённые на провал реформы.
Просмотров: 4574