Завершился единый день голосования (ЕДГ), вместивший в себя множество региональных избирательных кампаний и считавшийся репетицией федеральных выборов – 2026. Парадокс: репетиция показала, что выборы, пожалуй, можно и не проводить.
В начале августа Агентство политических и экономических коммуникаций (АПЭК) опубликовало подробную выкладку по ЕДГ-2025. Среди прочего АПЭК констатировало, что «Единая Россия» продолжит устойчиво доминировать в политическом пространстве, ЛДПР и КПРФ будут конкурировать в повестке, но не преуспеют в изменении своих электоральных рейтингов, идущие на выборы губернаторы и врио без значимых усилий сохранят свои должности.
Сейчас, наверное, уже можно сказать, что всё так и вышло. Однако так ли хороша подобная предсказуемость, когда итоги единого дня голосования можно спрогнозировать более чем за месяц до его проведения и не ошибиться?
От урны до тюрьмы
В рамках ЕДГ-2025 прямые выборы высших должностных лиц прошли в 20 субъектах Федерации. Всего было зарегистрировано 95 соискателей губернаторских кресел, однако что толку? Социология показывала, что практически все главы регионов, участвующие в голосовании, должны были уверенно победить с показателями не ниже 70%. Особенно высокий результат предсказывали раису Татарстана Рустаму Минниханову – 84%, руководителю Ленинградской области Александру Дрозденко – почти 83%, врио губернатора Тамбовской области Евгению Первышову – более 80%. Примерно столько же давали и главе Севастополя Михаилу Развожаеву.
С одной стороны, стоило бы порадоваться за столь популярных в народе функционеров. С другой – практика показывает, что столь высокий уровень поддержки не спасает руководитела от неприятностей и не даёт никаких гарантий. В случае чего губернатор остаётся один на один с неприятностями и не видит за окнами своего кабинета толп, пришедших выступить в защиту своего лидера.
Примеров тому за последние годы накопилось изрядно. Так, в сентябре 2022-го Максим Егоров стал губернатором Тамбовской области и первым «варягом» на этом посту с результатом 84,95%, но уже в ноябре 2024-го ушёл в отставку, дав понять, что перемещается на федеральную должность. Однако переместиться не успел – в июле 2025-го Егоров был задержан по подозрению в получении особо крупной взятки.
Иван Белозерцев дважды занимал пост губернатора Пензенской области – сначала в 2015-м, набрав свыше 86% голосов, а затем в 2020-м с результатом почти 79%. Не прошло и года с момента переизбрания, как за руководителем пришли правоохранители, обвинив того в превышении должностных полномочий.
Покойный уже Александр Соловьёв в сентябре 2014-го торжествовал на выборах главы Удмуртии. Тогда за него проголосовало 84,84% избирателей. А в апреле 2017-го руководитель был обвинён в получении особо крупной взятки, отрешён от должности, после чего судим и приговорён к 10 годам лишения свободы.
Здесь же можно вспомнить и экс-губернатора Рязанской области Николая Любимова, в 2017-м победившего на выборах с результатом, превышающим 80%, и главу Коми Вячеслава Гайзера с его почти 79%. Вся эта поддержка испарилась, как только они привлекли внимание правоохранителей. Ни митинга, ни открытых писем. Впрочем, как-то Гайзер отмечал, что получает на зоне послания от жителей республики. Но где 79% и где частные выражения сочувствия?
Чистая функция
Отдельной строкой стоит назвать тех функционеров, которые становились руководителями регионов не по итогам общенародного голосования, а решением заксобраний – так, в частности, было с сахалинским губернатором Александром Хорошавиным, главой Кировской области Никитой Белых, губернатором Челябинской области Михаилом Юревичем, руководителем Ивановской области Михаилом Менем и так далее. В данных случаях, кстати, депутаты, утверждавшие перечисленные кандидатуры, также не заступались за функционеров, будто бы и не было этих единогласных за. Получается, и ответственности тоже нет?
Пожалуй, единственное здесь исключение – история хабаровского губернатора Сергея Фургала. Он дважды соискал должность, в 2013-м проиграв Вячеславу Шпорту, а в 2018-м одолев его – по итогам второго тура оппоненты получили 69,57% против 27,97% соответственно. Та победа трактовалась наблюдателями как результат усталости населения от действующей власти, а самого Фургала, вполне узнаваемого в регионе, они называли наиболее подходящей фигурой для протестного голосования. Но, кажется, дело было не только в этом: когда в 2020-м он был отрешён от должности, защитить своего губернатора вышли многие тысячи хабаровчан. Да, в итоге протесты сошли на нет, а сам Фургал получил 22 года тюрьмы, но системе определённо пришлось понервничать, сводя драму к желаемому исходу.
Сейчас, кажется, такие живые истории уже совсем невозможны. Более того, ещё до ЕДГ-2025 аналитики уверенно исключали возможность вторых туров на губернаторских выборах, а кандидатам от оппозиции социология отводила считанные проценты. Разве что на Камчатке и в Свердловской области ожидались относительно конкурентные кампании, да и то с практически предрешённой победой нынешних глав.
Возможно, живость из электоральных событий ушла вследствие превращения губернаторов в чистую функцию, вследствие чего после ареста избиратели сразу, словно по щелчку, перестают видеть в них своих представителей? Или эта живость была утрачена, когда все участники политических процессов согласились с тем, что есть непререкаемый первый номер, который обязательно получит свои 80%, и есть статисты, соревнующиеся исключительно между собой, но не с заведомым победителем гонки?
Цифры
В рамках всех избирательных кампаний ЕДГ-2025 больше всех кандидатов выдвинула «Единая Россия» – 44 664 человека. Второе место второй год подряд у ЛДПР – 12 264. На третье место вышли «Новые люди» – 9699. КПРФ по данному показателю только на четвёртом месте – 9048 кандидатов. На пятом месте – СРЗП.
Похожие результаты партии показали и по итогам регистрации кандидатов. «Единая Россия» в лидерах – 43 893, у ЛДПР – 11 895, у «Новых людей» – 9300, у КПРФ – 8488, у СРЗП – 8077.
«Партийное поле России к 2026 году будет характеризоваться доминированием ЕР и закреплением ЛДПР в роли второй силы. У КПРФ закат, а про СРЗП и НЛ особо писать нечего, очень уж они апатичные и неинтересные», – фиксирует политолог Алексей Ярошенко.
На третий-четвёртый рассчитайсь
И действительно, абсолютное большинство кампаний в рамках ЕДГ-2025 не подразумевало даже обозначения конкуренции. Фактически зарегистрированные кандидаты лишь обозначали борьбу, очевидно, заставляя задаться своего избирателя логичным вопросом: а зачем мне вообще голосовать за имитацию бурной деятельности?
Взять, к примеру, губернаторские выборы в Иркутской области, где сошлись действующий глава Игорь Кобзев, его предшественник Сергей Левченко, кандидат от ЛДПР Виктор Галицков и представительница СРЗП Лариса Егорова. Последние двое словно и не скрывали, что всерьёз бороться за должность не будут, что было отмечено наблюдателями. Электоральный социолог Сергей Савин, к примеру, отметил, что агитационный материал Ларисы Егоровой вряд ли «может сподвигнуть электорат голосовать за неё» (не ролик, а эпопея «Властелин колец»), а кампания Виктора Галицкова, несмотря на звучащие от него популистские заявления, всё равно «проходит в тихом режиме, не вызывая ряби на глади иркутской политики». Недаром АПЭК прогнозировало Егоровой 4–6%, Галицкову – 2–4%. То ли в местных отделениях ЛДПР и СРЗП не слышали о том, что «политика есть искусство возможного», то ли решили окончательно перестать быть интересными избирателю?
В других регионах наблюдалась похожая картина: партии бились за вторые-третьи места, но не за победу. КПРФ пыталась взять «серебро» в Коми, Курганской, Новосибирской, Ростовской областях, ЛДПР – в Костромской, Калужской, Челябинской. Иногда, взбираясь в отдельных регионах на третью позицию, а в Воронеже и вовсе на вторую, напоминали о себе «Новые люди». Из непарламентских партий, пожалуй, наиболее заметной была Российская партия пенсионеров, кое-где обозначившая выход за 5-процентный барьер.
Как видно, за отсутствием действительно значимых интриг многое сводилось к тому, что КПРФ или ЛДПР перетянет на себя звание «второй партии». Следует ожидать, что эта борьба продолжится через год – во время ЕДГ-2026. Вероятно, именно по итогам федеральной кампании противостояние партий разрешится и проигравшая сторона начнёт дрейф в политическое забвение.
Конец иллюзии?
Регулярный опрос ВЦИОМ о готовности граждан проголосовать за ту или иную партию в последние месяцы перед ЕДГ-2025 показывал одну и ту же картину. Рейтинг «Единой России» колебался в пределах 33–35%, КПРФ и ЛДПР шли ноздря в ноздрю, оказываясь то на втором, то на третьем месте, СРЗП не росла, но и не падала, востребованность «Новых людей» выписывала синусоиду, а 9–10% опрошенных интересовались непарламентскими партиями.
Казалось бы, всё стабильно. Однако, наверное, больший интерес представляют другие цифры: 12–13% респондентов заявляли о том, что не стали бы участвовать в выборах, а свыше 10% не могли определиться, за какую партию голосовать. Кстати, Фонд «Общественное мнение» раскрывал похожую калькуляцию, разве что число не желавших идти на избирательные участки и затруднявшихся с ответами у ФОМа получалось побольше. Более драматичную тенденцию демонстрируют данные исследовательской группы Russian Field: по её опросам, две указанные категории могут от региона к региону в совокупности составлять до половины и даже более избирателей. К примеру, о неготовности прийти на выборы в томскую городскую думу заявили 32,7% респондентов, ещё 19,7% затруднились определить партию, за которую хотели бы проголосовать. Для выборов в гордуму Ижевска эти показатели равны соответственно 27,8% и 21,1%.
То есть, согласно социологам, минимум 25% избирателей – если результаты опроса экстраполировать на весь электорат – не видят ни в голосовании, ни в своей роли избирателя особого смысла. А ЕДГ-2025 показал, что от региона к региону, где явка оказалась сильно ниже 50%, таких скептиков ещё больше. Ведь одно дело заявлять о лояльности к партии власти и другое – всё-таки мобилизоваться и поучаствовать в выборах.
Да, можно рассуждать о том, что общество всё устраивает, что в нём нет, согласно формулировке политолога Анны Фёдоровой, запроса на «искусственную конкуренцию, скандалы и развлекательные элементы в политике», что стабильность продлится во времени и ЕДГ-2026 вряд ли чем-то будет отличаться от ЕДГ-2025.
Однако не получается ли в сухом остатке следующее: выборы окончательно превратились в некую отработанную постановку, где прима никому не отдаст первую роль и где каждый сверчок знает свой шесток? А раз так, то, может, стоит перестать тратить бюджетные деньги на дорогостоящую имитацию голосования, распустить занятые его организацией структуры и перейти от выборов к назначениям? Наверное, так будет честнее и перед отечественным избирателем, и перед уважаемыми иностранными партнёрами, вряд ли сильно доверяющими нашим «демократическим процедурам».
Владимир Слатинов, политолог
Владимир Слатинов, политолог
– В нынешних условиях на выборах глав регионов сочетаются два фактора. Первое – «консолидация вокруг флага» продолжает действовать, несмотря на нарастающую усталость, и этот фактор будет иметь место, пока идёт СВО. Второе – «референдумный» формат выборов: наличие ресурсных соперников в губернаторских кампаниях – скорее исключение, чем правило. В числе таковых можно назвать разве что Сергея Левченко в Иркутской области и с натяжками кандидатов от КПРФ в Новгородской области и на Камчатке. Но их возможности противостоять кандидатам от власти ограничены фактором № 1 и административным ресурсом. В Коми ресурсный противник врио губернатора от КПРФ ожидаемо не прошёл муниципальный фильтр. Почти все остальные губернаторские выборы сильно близки к «референдумной» истории.
Константин Костин, политтехнолог
Константин Костин, политтехнолог
– Основным конкурентом «Единой России» на региональных выборах продолжает оставаться КПРФ, но в ряде регионов, где другие парламентские партии выдвинули ярких лидеров из числа местных политиков, среди депутатов ЗС, вероятно, появятся представители этих партий.
Мы наблюдаем «противостояние» КПРФ и ЛДПР за право называться главной оппозиционной силой. Разница в рейтингах между КПРФ и ЛДПР последние полгода находится на уровне статпогрешности. Судьба второго места будет в значительной степени решаться за счёт привлечения ситуативного избирателя – тех, кто пока не определился, но допускает для себя голосование за КПРФ и ЛДПР.
Павел Скруляк, политконсультант
Павел Скруляк, политконсультант
– Ход и содержание ЕДГ-2025 позволяют утверждать о безоговорочном сохранении «Единой Россией» ведущих позиций в партийной системе страны, закреплении ЛДПР в качестве первой оппозиционной партии страны, падении популярности КПРФ, утрачивающей даже перспективы на сохранение второй позиции, крайне неопределённых перспективах СРЗП и НЛ, ставящих под сомнение их попадание в новый состав Государственной думы в 2026 году.
Роман Моложон, политолог
Роман Моложон, политолог
– За коммунистов голосуют охотнее, чем декларируют в рамках соцопросов. Несмотря на заметное ослабление некогда «главной оппозиционной партии», она по-прежнему привычна для своего ядерного избирателя. «Похороны» КПРФ пока преждевременны. ЛДПР приложила значительные усилия в этом избирательном цикле… Даст ли это ЛДПР второе место в большинстве регионов – вопрос. Во-первых, как бы партия ни отстранялась от ЕР с помощью оппозиционных слоганов, глубина проникновения этой повестки пока невысока, а восприимчивость аудитории требует глубокой проверки и, возможно, корректировки. Во-вторых, подбор кандидатов, в том числе на губернаторских выборах, у ЛДПР выглядит недостаточно сильным, а их активность невысока.