Сирот в России меньше не становится. А если сравнить количество сирот с общей численностью детей, их только больше. Детдома давно уже признаны государством неэффективными, чиновники вслед за защитниками прав детей объявили о приоритете устройства сирот в семьи. Однако система эта никак не заработает. Вот и Генпрокуратура, проверив Минобрнауки, пришла к выводу: законодательство об усыновлении детей соблюдается плохо.
По официальным данным, в 2008 году в России насчитывалась 681 тыс. детей, оставшихся без попечения родителей. Это и настоящие сироты, коих меньшинство, и социальные – от которых отказались родители или которых насильно изъяли из неблагополучных семей. По мнению независимых экспертов, сирот в стране ещё больше. Так, по данным председателя движения «Добро – без границ» Светланы Бочаровой, таких ребятишек насчитывается 800 тысяч. Она отмечает, что эта цифра не уменьшается с 1990-х годов. При этом если в 1995 году в России было в общей сложности 38 млн детей, то в 2008 году – уже 26 миллионов. То есть в процентном соотношении сирот у нас в стране стало в полтора раза больше.
Долгое время – по советской ещё традиции – воспитанием оставшихся без родителей детей занималось у нас государство. Для этого была построена целая сеть детских домов и прочих сиротских учреждений. Однако время показало неэффективность такой системы. Привыкшие жить на всём готовом, детдомовцы, как правило, выходят из сиротского учреждения неготовыми к взрослой жизни. Да и затраты государства на содержание сироты в детдоме в разы превышают расходы на выплаты приёмным родителям. Например, в Москве в сиротские учреждения поступают деньги из расчёта 55 тыс. рублей в месяц на ребёнка, а выплаты патронатным родителям составляют 12 тыс. рублей за одного ребёнка. Разумеется, и это ни для кого не секрет, в детдомах деньги зачастую разворовываются. А вот выплаты приёмным родителям не настолько велики, чтобы сделать наживу на детях профессией.
Ко всем этим аргументам осталось добавить ещё один, причём главный: разумеется, ребёнку куда лучше воспитываться в семье, пусть и приёмной, чем в казённом доме. В общем, неудивительно, что в итоге государство сменило приоритеты. И определённые успехи есть, этого никто не отрицает: число сирот, отправляемых на воспитание в семьи, с каждым годом растёт. Статистика 2008 года: из 681 тыс. официально зарегистрированных детей, оставшихся без попечения родителей, в сиротских учреждениях содержалось около 152 тыс. детей. Остальные находились на разных формах семейного воспитания.
Однако назвать систему распределения сирот по семьям хорошо работающей тоже нельзя. Скандальные случаи смерти российских детей в приёмных семьях Америки – это ведь не только от «их» зверств, да и не столько даже. Это в том числе от отсутствия контроля в России над деятельностью иностранных организаций по усыновлению. А ещё – от наших традиционных бед вроде взяточничества и бюрократии, которыми пронизана и сфера усыновления.
Эдвард Радзинский заявил, что находится не в России, отвечая на просьбу прокомментировать новость о беспилотнике, сбитом у Николиной горы, где ранее драматург арендовал дачу.
Генеральная прокуратура проверила деятельность Минобрнауки – федерального оператора государственного банка данных о детях, оставшихся без попечения родителей. Эта база данных – основа основ для передачи сирот на воспитание в семьи, как в российские, так и в иностранные. По результатам проверки в середине августа было внесено представление министру образования и науки Андрею Фурсенко. В нём «поставлен вопрос о привлечении виновных должностных лиц к дисциплинарной ответственности», как говорится в сообщении правоохранительного ведомства.
«Установлено, что министерством ненадлежаще исполняются эти функции», – резюмируют проверяющие. Формулировки прокуратуры, как и положено, довольно казённые, но за этим сухим чиновничьим языком судьбы конкретных детей.
Запись в государственном банке, по сути, личная карточка ребёнка. Фотография, биография, сведения об особенностях развития, медицинские показания – всё это отображается здесь. Координирует базу Минобрнауки, а на местах работу ведут региональные отделения этого министерства. Небрежное ведение такой картотеки может закрыть ребёнку путь в нормальную семью, а кроме того, открывает широкие возможности злоупотреблений со стороны сотрудников сиротских учреждений и других ответственных лиц за передачу детей в семьи.
«Имеют место факты ослабления контроля за его (государственный банк данных. – Ред.) формированием и использованием», – говорится в сообщении. На деле это значит, например, что в некоторых регионах детдомовец просто-напросто может и не попасть в базу данных. Случаи несоответствия реального количества сирот и сведений базы данных отмечает и уполномоченный по правам ребёнка при президенте РФ Павел Астахов. А если нет ребёнка в базе, значит, есть возможность продать (по-другому и не скажешь) его «налево» за солидную взятку. Или, например, отчитаться перед центром в снижении количества детей, находящихся на попечении в детских домах.
«Не на должном уровне проводится работа по координации действий региональных органов исполнительной власти при реализации ими государственной политики в области устройства детей в семьи, эффективной защиты их прав и законных интересов, – говорится в сообщении Генпрокуратуры. – Имеются замечания к качеству и достоверности предоставляемых из регионов сведений о детях, оставшихся без попечения родителей.
Качество и достоверность информации, содержащейся в анкетах детей, – одна из основных проблем российской системы семейного устройства. Как следует из документов прокурорской проверки, ряд анкет несовершеннолетних не содержит информации о состоянии здоровья, требует замены их фотографий. Между тем для будущих приёмных родителей анкета, по сути, первое знакомство с ребёнком. Неверные сведения могут как отпугнуть их сразу, так и заставить отказаться от ребёнка впоследствии, когда выяснится, что им подсунули «не того». Кроме того, если здоровому ребёнку официально приписать тяжёлые заболевания, то таким образом можно «сберечь» его от официальных усыновителей или попечителей. И отдать «налево», за солидную взятку, в том числе иностранцам.
«Зарубежное усыновление стало просто коммерческой деятельностью, причём деятельностью коррумпированной, когда стоимость ребёнка, отдаваемого на усыновление, по нашим данным, достигла уже 100 тыс., – рассказывает Светлана Бочарова. – Это здоровые дети, зарубежное усыновление которых по нашему Семейному кодексу запрещено». Как здорового ребёнка превратить в больного? Правильно, подправить его анкету в государственном банке данных.
«Имеются серьёзные недостатки по ведению базы данных о деятельности иностранных организаций, допускаются нарушения сроков занесения в неё соответствующей информации, выявлены факты отсутствия данной информации, – говорится в сообщении ведомства. – Не всегда при наличии оснований министерство рассматривает вопросы о приостановлении либо прекращении действия разрешений на осуществление на территории Российской Федерации деятельности иностранных организаций по усыновлению российских детей».
«Судьбу российских детей никто не отслеживает – ни МИД, ни наши консульства, ни правительственные структуры, – добавляет Светлана Бочарова. – Отдано всё на откуп агентствам по усыновлению, которые порой работают в России даже без лицензий (есть такие агентства, их было очень много ещё четыре года назад), и, так сказать, органам опеки, которые формально соблюдают контроль».
В общем-то и отечественных усыновителей органы опеки и попечительства контролируют не так жёстко, как того требует закон, отмечают в Генпрокуратуре. И при этом не создают должных условий для честных кандидатов в приёмные родители.
