Недавно ВЦИОМ провёл опрос по поводу того, как часто россияне посещают музеи. Несмотря на то что многие культурные деятели постоянно заявляют, что наши сограждане часто ходят в музеи, результаты опроса это опровергают. Половина россиян признались, что в последний раз посещали музеи несколько лет назад. Корреспондент «Нашей Версии» предпринял попытку разобраться в происходящем.
«Я поведу тебя в музей», – сказала мне сестра» – так начиналось советское стихотворение. Когда-то ходить в музей было едва ли не обязательно: это было признаком хорошего тона, интеллигентности, хорошего воспитания. Сейчас всё по-другому. Большинство россиян предпочитают музеям телевизор, Интернет или кино и при этом не чувствуют себя обделёнными.
В России сейчас больше 2 тыс. музеев, в которых хранится около 80 млн. экспонатов. По данным Американской музейной службы, музей тогда может считаться успешным, когда его посещают примерно 400 тыс. человек в год. Если же в год в «сокровищницу исторических ценностей приходит меньше народу, то это уже скандал». При этом в нашей стране есть такие музеи, которые вообще никто не посещает. Например, известно, что только в Москве открыто более 400 музеев, десяток-другой из них очень популярны и известны, штук 100 – в которые ходят немногие и о которых знают только интересующиеся люди. «А вот остальные просто висят на балансе государства, – рассказала искусствовед Юлия Овчинникова. – При всём при этом как в столице, так и в других городах России количество музеев с каждым годом увеличивается. Например, буквально на днях в Москве открылся музей игровых автоматов. Что уж говорить о том, какие музеи есть по всей стране! Когда-то чуть ли не каждое село считало, что в нём должна быть Мекка культуры, и открывало музеи. На удивление, многие из них выжили и существуют до сих пор».
Только вот как существуют – отдельный вопрос. В России совершенно особая музейная идеология. Во-первых, музеи у нас возникают исключительно «на память». Об интересе посетителей зачастую никто не заботится. Хотите – приходите, хотите – нет. Во-вторых, все российские музеи создавались на госсредства. Оттого никто и не интересовался их судьбой: есть – и слава богу. Музеи, в свою очередь, получая мизерные дотации, находят оскорбительными все требования насчёт улучшения. Дайте денег – тогда отчитаемся. А уж интересоваться тем, что там в этих музеях находится, видимо, считалось неприличным. В музеях есть экспонаты, которых никто никогда не видел. Лежат они где-то, пылятся и неизвестно, будут ли представлены публике.
После скандала с кражей экспонатов из Эрмитажа в 2006 году, который вызвал настолько глубокое смущение российских властей, что тогдашний президент Владимир Путин приказал провести инвентаризацию всех государственных музеев, результаты двухлетней инвентаризации, которая ещё не подошла к концу, приводят в большое смятение: Представитель департамента уголовного розыска МВД России полковник Илья Рясной, отвечающий за проведение проверки, заявил, что, по его предположениям, недостачи составляют несколько миллионов долларов. «Конечно, были и кражи, – сообщил он. – Работники музеев пользовались своим служебным положением. Однако большинство экспонатов были попросту утеряны во время неправильной транспортировки». Всего расследуется 15 крупных дел, связанных с кражами в музеях, и по ним проходят более 100 сотрудников, включая охранников и кладовщиков.
На фоне недавней обеспокоенности немецких властей относительно безопасности китайской социальной сети TikTok канцлер Германии сообщил, что создал в ней свой аккаунт.
Кроме утери экспонатов музеи обвиняют в низком качестве учётных записей и описаний предметов: из 80 млн. предметов музейного фонда России менее 2 млн. (2,5%) имеют в своём описании требуемые законом фотоизображения. Технологии хранения и каталогизации в большинстве музеев устарели. Только самые популярные центральные музеи могут позволить себе создание специализированных электронных систем. Сотрудник расположенного на Красной площади Москвы Государственного исторического музея рассказывает, что электронные каталоги почти отсутствуют, существующие описания экспонатов скудны, поэтому хранитель или научный сотрудник, не обнаружив экспонат на своём месте, почти уверен, что он рано или поздно найдётся, и не поднимает шума. Многие музеи, архивы и библиотеки не имеют надёжных систем безопасности. По данным, которые привёл в марте 2008 года заместитель начальника Центра оперативного руководства деятельностью вневедомственной охраны МВД Владимир Куликов, из 1077 обследованных музеев 133 не имеют никакой охраны, а ещё 233 охранялись неудовлетворительно. Такая ситуация облегчает кражу музейных экспонатов, которые затем всплывают на зарубежных антикварных аукционах или незаметно уходят в частные коллекции. По словам бывшего руководителя Росохранкультуры Бориса Боярскова, его ведомство выявляло от 50 до 100 краж экспонатов в год.
Но не всё так печально. Часть музеев всё-таки пытаются стать более современными и интересными народу. Уже давно понятно, что полностью на государственные деньги культура существовать не может. В 90-х годах, когда некая часть наших сограждан быстро и сильно разбогатела, среди них стало престижно давать деньги на возрождение культуры: новоявленные бизнесмены и олигархи с удовольствием принимали участие в благотворительности, давали деньги, особо их не считая. А вот после кризиса в 98 году ситуация изменилась: многие из тех, кто так щедро одаривал те же музеи, разорились, и музейщики поняли, что халява лёгкой не бывает.
Нынче, чтобы получить деньги от спонсоров, нужно их как-то заинтересовать. Благотворительность сейчас – это такая же часть бизнеса. Так что музеи стали выходить на другой уровень и пытаться что-то изменить. В музеях-усадьбах, например, успешно начали осваивать опыт театрализованных зрелищ и действ. Светские рауты, салоны, балы, карнавалы стали составной частью музейной работы, привлекая не только российскую публику, но и многочисленных зарубежных туристов. В Москве, например, в Останкинском музее проходят «Шереметевские сезоны». Фестиваль гордится своими постановками знаменитых опер из шереметевского репертуара. Здесь представляют полуконцертные театрализованные композиции, по которым, однако, можно составить представление о знаменитых «Говорящей картине» и «Самнитских браках» Андре Гретри, в которых блистала Параша Жемчугова, или «Данаидах» Антонио Сальери (того самого, якобы отравившего Моцарта) – зрелищной лирической трагедии, любимом жанре графа Шереметева. В усадебном парке музея в Архангельском каждый год проходят тематические праздники. «В целом московские музеи более консервативны, чем в других городах, – поделилась искусствовед Юлия Овчинникова, – их интересы сосредоточены главным образом на качестве выставочных материалов, они мало внимания уделяют новым экспозиционным формам. В реализации инновационных проектов они явно уступают питерским музеям».
Питерские музеи, пожалуй, раньше других поняли, что шоу – необходимый элемент в деятельности современного музея. В проектах музеев фигурируют не только выставки, но и концерты, фестивали, акции, выходящие за рамки «титульной» деятельности учреждений культуры.
«Сейчас музей – это нечто среднее между храмом и Диснейлендом, – считает директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский. – В какой степени мы должны уступать тому, что люди привыкли получать информацию легко? В какой степени мы должны уступать тому, что люди хотят получить развлечение, а не школу и не храм? Здесь очень тонко надо вести себя. Людям должно быть приятно. Нынешний уровень лучших музеев позволяет и досуг провести, а не только поклониться и не только научиться чему-то. Но нужно найти какие-то точки, дальше которых уже нельзя. Это приходится решать каждый день и каждый час – что можно, а что нельзя. Например, разместить картинки из Эрмитажа на мобильных телефонах можно. А вот какие – уже нужно решать. Мы первые в мире такое сделали, и в красивых эрмитажных картинках ничего плохого нет. Но в списке картинок были, например, распятия. Вот с этим ясно, что уже нельзя. Это приходится делать каждый день – находить компромисс между современностью и консерватизмом. И нам кажется, мы его нашли. В Эрмитаже успешно работает Эрмитажный театр, на базе которого музей осуществляет многие из своих культурных проектов. В рамках программы музея «Эрмитажная академия музыки» мы возрождаем музыкальные традиции императорского дворца, проводим музыкальные и театральные фестивали: фестиваль «Музыка Большого Эрмитажа», фестиваль «Молодые – Петербургу», проект «Мир камерной оперы» и другие».
Некоторые региональные музеи также пытаются не отставать от столичных. Правда, это всё пока капля в море. Новый министр культуры Александр Авдеев, как только вступил в должность, выступил со смелым предложением сделать президентами музеев богатых людей – и тогда проблема финансирования будет решена. Но на самом деле кроме проблемы финансирования есть другая.
С советских времён музеи остаются прежде всего институтами хранения, а не предоставления информации, подавляющая часть экспонатов никогда не выставляется. Чтобы изменить соотношение, наверное, надо стать удобными для посетителей – менять время работы, разнообразить информационные услуги, стать более технологичными. Конечно, и на это нужны средства. Но главное – понимать, как их правильно тратить.
