Юридически последним российским императором являлся не Николай II, а его младший брат Михаил
Тайное заклание Михаила Романова
Младший сын Александра III был его любимцем. Жизнерадостный здоровяк Михаил походил на отца куда больше, чем субтильный меланхолик Николай. Впрочем, к власти Михаил Александрович совершенно не был предрасположен – интерес к политике и честолюбие отсутствовали в нём начисто. Поэтому почти никто не удивился, когда сразу после отречения от престола Николая II в пользу младшего брата Михаил последовал его примеру. Поразился этому только сам Николай, 3 марта записавший в дневнике: «Оказывается, Миша отрёкся. Его манифест кончается четырёххвосткой для выборов через 6 месяцев Учредительного Собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость!»
«Изъять из обращения путём похищения»
Уже 5 марта 1917 года исполком Петросовета внял требованиям, озвученным на многочисленных митингах, арестовав семью Николая II. Через два дня был арестован и Михаил. Весной 1918 года Николая с домочадцами выслали в Екатеринбург, а Михаила – в Пермь. Вместе с последним туда же отправился его личный секретарь – англичанин Брайан Джонсон. Также за Михаилом добровольно последовали его камердинер Василий Челышев и шофёр Пётр Борунов. Свою супругу графиню Наталию Брасову великий князь уговорил остаться в Гатчине, где чета ранее проживала под домашним арестом.
В Перми Михаил без особого труда добился себе права находиться на свободе (пусть и под надзором властей). Правда, Пермский Совдеп предупредил Романова, что снимает с себя ответственность за возможные последствия его свободного пребывания в городе. Однако Михаил не считал, что ему угрожает опасность. Он поселился в так называемых королевских номерах гостиницы при бывшем Благородном собрании и вскоре привлёк к себе внимание всего города. Местный чекист Александр Шамарин вспоминал: «Почти ежедневные шествия нового царя-спасителя до кафедрального собора по устланной мостовой коврами и живыми цветами раздражали рабочий класс. А мы учили, что мнение рабочих тождественно решению народа, и привели их желание в исполнение».
Один из зачинщиков «исполнения желания рабочего класса» Андрей Марков впоследствии так описывал обстановку лета 1918 года: «Надвигалось бурное время, приближался фронт белых банд Колчака, а мы, большевики, тогда были не так сильны… Мы, небольшая группа большевиков, вздумали Михаила Романова изъять из обращения путём похищения его из королевских номеров». Низовой инициативой объясняется и отсутствие документов, касающихся похищения. «Письменных решений не выносилось, – пояснял тот же Марков, – да и не было времени их писать, так как сама обстановка была сверхбоевая».
«Надоели вы нам, Романовы!»
Основными участниками и исполнителями похищения помимо рядового чекиста Маркова выступили заместитель председателя губернской ЧК Гавриил Мясников, начальник городской милиции Василий Иванченко, его помощник Николай Жужгов и красногвардеец Иван Колпащиков. В курсе дела находился и председатель Пермской Губчека Павел Малков. В ночь с 12 на 13 июня 1918 года к гостинице, где проживал Михаил, подъехали два крытых фаэтона. Первыми попытались вывести Романова из номеров Жужгов и Колпащиков. Их усилия не увенчались успехом, и тогда на подмогу подельникам поспешил вооружённый наганом и ручной бомбой Марков. О дальнейшем рассказывал своему сокамернику арестованный камердинер великого князя Челышев: «Михаил Александрович уже лежал раздетый. В грубой форме они приказали ему одеваться. Он стал одеваться, но сказал: «Я не поеду никуда. Вы позовите вот такого-то. (Он указал, кажется, какого-то большевика, которого он знал.) Я его знаю, а вас не знаю». Тогда один из пришедших положил ему руку на плечо и злобно и грубо выругался: «А, вы, Романовы! Надоели вы нам все!» После этого Михаил Александрович оделся. Они также приказали одеться и его секретарю Джонсону и увели их».
Большевиком, которого «знал» Михаил, был Малков. Романов понимал, что явившиеся к нему люди действуют незаконно, но не догадывался, что они получили негласную санкцию председателя губернской ЧК. Уже в едущем фаэтоне доверчивый Романов проникся благодарностью к сидевшему с ним рядом Иванченко, который старательно успокаивал пленника. По словам Иванченко, расчувствовавшийся Михаил даже сказал ему: «Знаешь, начальник, если только я спасусь, я засыплю тебя золотом и богатством». Затем Романов вынул из кармана записную книжку и записал туда фамилию заговорщика.
Тем временем оба фаэтона свернули на лесную дорогу и вскоре остановились. Иванченко ещё не успел приказать Михаилу выйти наружу, как раздался выстрел. Стрелял Марков – выведя Джонсона из второго фаэтона, чекист убил его наповал.
Потрясённый Михаил выбрался из экипажа и тут же был ранен стрелявшим Жужговым. Спастись Романов уже не пытался. Истекая кровью, он лишь кинулся к убитому секретарю с криком: «Разрешите проститься с ним!» Всё тот же Марков с расстояния двух метров выстрелил в великого князя – тот упал замертво. Поскольку уже светало, убийцы поспешили скрыться с места преступления. Трупы были закопаны только следующей ночью. О том, что расправа над Михаилом Романовым не была согласована со столицей, свидетельствует телеграмма, 13 июня направленная Пермской ЧК в Совнарком и ВЧК: «Сегодня ночью неизвестными в солдатской форме похищены Михаил Романов и Джонсон. Розыски пока не дали результатов, приняты самые энергичные меры».
«Похищение» Михаила послужило поводом для ужесточения режима содержания царской семьи в Екатеринбурге. Кроме того, как подозреваемые в содействии похищению Михаила были арестованы многие лица из его окружения. Один из организаторов похищения Мясников позже писал о своих размышлениях накануне расправы: «Но что же я буду делать с этими двенадцатью, что охраняют Михаила? Ничего не буду делать. Михаил бежал. ЧК их арестует и за содействие побегу расстреляет. Значит, я провоцирую ЧК на расстрел их? А что же иначе? Иного выхода нет… Собирался убить одного, а потом двух, а теперь готов убить семнадцать! Да, готов. Или 17, или реки рабоче-крестьянской крови… Революция – это не бал, не развлечение. Думаю, даже больше, что если всё сойдёт гладко, то это послужит сигналом к уничтожению всех Романовых, которые ещё живы и находятся в руках советской власти». В действительности по делу о похищении Михаила расстреляли 42 заложника. Решение вопроса о царской семье, несомненно, тоже было ускорено пермскими событиями.
«Вот и хорошо, правильно сделали»
Чего заговорщики не ожидали, так это того, что бесследное исчезновение Михаила приведёт к массовому распространению невыгодных для большевиков слухов. Член президиума Пермского губисполкома Владимир Сивков вспоминал: «Приверженцы старого режима, которых было немало, видели в похищении «перст Господень» – чудо спасения от большевиков члена царской семьи. Они заказывали молебны «о здравии раба Божия Михаила» и ждали, когда этот чудом спасённый появится во главе войска, «освободит пленённого монарха и восстановит порядок».
Взволнованный подобными слухами, Мясников даже предлагал откопать тела убитых, чтобы останки были обнаружены и у заинтересованных лиц не осталось бы надежды на чудесное спасение Михаила. Но сообщники Мясникова выразили протест против этого намерения, указав, что, «во-первых, здесь замешан английский подданный секретарь Романова Джонсон, и это грозит последствиями; во-вторых, на похороны съедется вся белогвардейщина, и у нас создастся обстановка, при которой будет возможно восстание».
В Совнаркоме и ВЧК, разумеется, быстро докопались до истинных обстоятельств похищения, но никто не понёс наказания за самоуправство. Марков даже уверял, что удостоился похвалы от самого вождя мирового пролетариата: «Будучи в командировке по работе в Москве в 1918 году, я по делу пришёл к товарищу Свердлову Я.М., он меня привёл к В.И. Ленину, который спрашивал меня о ликвидации Михаила Романова. Я рассказал ему, что сделано было чисто, он сказал: «Ну вот и хорошо, правильно сделали». Других свидетельств этой встречи нет – как нет, впрочем, сомнений в том, что именно так Ильич и отнёсся к насильственной кончине некоронованного экс-императора.
Просмотров: 3402