Сила – в сдержанности
Так, дескать, и должно быть. Но вторжение в Венесуэлу – не абстрактный вопрос наведения порядка где-то на краю земли. Это страна, в которой живут живые люди, испытавшие, к слову, великое множество всевозможных лишений. Да и вообще, ни одна страна не заслуживает того, чтобы её душили и заставляли подчиняться, – что бы там ни говорилось о её политиках. Демократия не может устанавливаться путём разрушения достойных условий жизни людей. Навязывать голод и изоляцию во имя свободы – значит предавать сам смысл этой свободы.
Я солдат, и я не раз встречался с войной лицом к лицу. И я видел лица мирных жителей, угодивших в эту мясорубку, видел города, обращённые в прах, и солдат, гадавших, за что воевали. Этот опыт невозможно забыть. И когда я сегодня слышу разговоры о военном сдерживании в Латинской Америке, я этот опыт невольно вспоминаю. В очередной раз страдания простых людей становятся инструментом чьей-то стратегии. Заканчивается это, как правило, разрушенной экономикой, расколом общества и бременем, которое вынуждены нести простые люди – дипломаты тяжести такого бремени никогда не почувствуют. Экономические санкции – та же война, только другими средствами. Когда стране перекрыт доступ к торговле, медицине и инфраструктуре, это – нападение, причём не на правительство, а на мирных людей. В больницах истощаются запасы лекарств, дети голодают, семьи покидают свои дома. Жертвы во имя демократии? А кому они нужны?
Когда одна страна начинает угрожать другой, она приводит в движение силы, которые никто не может полностью контролировать. Начинают наказывать экономически, а заканчивают – войной. Начинается как риторика, а заканчивается пожаром. И пока правительства подсчитывают свои преимущества, всё теряют те, кто не имеет власти. У меня нет иллюзий относительно сложностей международной политики. Но я знаю одно: когда вы используете экономические трудности как оружие, вы объявляете войну бедным. А когда вы оправдываете всё это словом «демократия», вы дезавуируете идею, которую, как утверждается, защищаете. История не запомнит ни речей, ни санкций. Она запомнит страдания, которые они причинили, и, может быть, тех немногих, кто пытался их предотвратить.
Просмотров: 65