Почему доводы замглавы Химок Мадатовой не выдерживают проверки
Аргументы без фактов
Однако в исках речь идёт в том числе о зданиях, построенных и введённых в эксплуатацию ещё в 80-е годы Центральным Управлением Международного сообщения Гражданской авиации Министерства гражданской авиации СССР. Все эти здания поставлены на кадастровый учёт, имеют закреплённые кадастровые номера, что свидетельствует об их законном статусе.
Несмотря на это, Администрация фактически присоединилась к группе лиц, пытающихся организовать по сути захват грузового терминала, и стала публичным рупором их позиции в суде.
Дополнительным ударом по независимому грузовому оператору стало решение руководства аэропорта, которое месяцем позже объявило о расторжении договора субаренды в одностороннем порядке без оснований. Договор предусматривал передачу земли в пользование терминала сроком на 49 лет, и его разрыв поставил под угрозу права оператора.
В результате ущемления законных интересов грузовой терминал был вынужден обратиться в суд для защиты своих прав.
Таким образом, действия Администрации и руководства аэропорта носят согласованный и последовательный характер, направленный на давление на грузовой терминал. Чтобы оправдать свои шаги в судебных процессах и публичном пространстве, Администрация ссылается на предписания федеральных органов.
Откуда ветер дует
В одном из писем Администрации, подписанном первым заместителем главы Химок Кристиной Артуровной Мадатовой, сообщалось, что в адрес муниципалитета поступили предписания Федеральной службы по надзору в сфере транспорта (далее – Ространснадзор) от 21.04.2025 № 23-17-7-8, № 23-17-7-10, № 23-17-7-11, № 23-17-7-12 о принятии исчерпывающих мер по устранению выявленных нарушений и приведении деятельности в соответствие с ограничениями, установленными приказом Росавиации от 17.04.2020 № 395-П для второй и пятой подзон приаэродромной территории (ПАТ) аэродрома Москва «Шереметьево».
При этом обращает на себя внимание, что как в указанных предписаниях Ространснадзора, так и в письме г-жи Мадатовой практически дословно воспроизведены формулировки заместителя генерального директора АО «МАШ» по корпоративному развитию Александра Ильина, ранее использовавшиеся им в жалобах, направленных в надзорные органы и содержащих недостоверные сведения.
Особое внимание в обращении уделено складу опасных грузов с кадастровым номером 50:10:0030102:151, якобы нарушающему запрет на размещение опасных объектов в пятой подзоне ПАТ.
Так, в качестве первого аргумента допущенных АО «Шереметьево-Карго» нарушений зам главы Химок цитирует слова Ильина о том, что «на территории пятой подзоны приаэродромной территории в соответствии с п.2 ч.5 ст. 47 «Воздушного Кодекса РФ» запрещается размещать опасные производственные объекты, функционирование которых может повлиять на безопасность полетов воздушных судов.
Однако этот довод не может быть применим к деятельности склада опасных грузов АО «Шереметьево-Карго». Хранение опасных грузов осуществляется исключительно в рамках действующих лицензий и в отношении категорий грузов, разрешённых к авиаперевозкам воздушным транспортом, а следовательно, не только не создает опасности для полетов воздушных судов, но и является необходимой частью инфраструктуры грузового терминала, обрабатывающего авиагрузы для безопасной перевозки.
Более того, утверждение об отсутствии в данном здании помещения площадью 120 кв.м. опровергается техническим паспортом БТИ, где оно отражено. Таким образом, эксплуатация склада полностью соответствует закону и не нарушает требований безопасности полётов.
В то же время тезис Администрации (переписанный из писем Александра Ильина) об использовании АО «Шереметьево-Карго» в пятой подзоне источников ионизирующего излучения (включая хранение радиационных упаковок I, II, III категорий) без разрешительных документов также противоречит действительности.
АО «Шереметьево-Карго» ведёт деятельность по обращению и хранению радиоактивных веществ на основании лицензии ЦО-(У)-06-501-13424 от 14.07.2023, выданной Ростехнадзором и действующей до 17.06.2027.
Данный документ даёт право на:
– хранение упаковок с радиоактивными веществами (РВ) на территории АО «Шереметьево-Карго» в Международном аэропорту «Шереметьево», включая временное хранение в специально оборудованных помещениях контролируемой зоны;
– подготовку упаковок к перевозке;
– приём транспортных упаковок от грузоотправителя и выдачу их грузополучателю.
При этом лицензия уточняет, что деятельность не связана с ядерными материалами, испускающими ионизирующее излучение.
Также деятельность АО «Шереметьево-Карго» сертифицирована Системой сертификации «Авиастандарт» (сертификат на аэропортовую деятельность №AS RU.АФ01.М00001 от 28.02.2025), со сроком действия до 28.02.2028. Сертификация проводится с 29.02.1996 в рамках государственной и добровольной систем.
Сертификат подтверждает соответствие требованиям нормативных документов Гражданской авиации для выполнения работ:
– по обслуживанию почты и грузов, включая опасные грузы классов: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 (за исключением делящихся ядерных материалов, ДЯМ), 8, 9(приложение 1 к сертификату №AS RU.АФ01.М00001);
– по временному хранению почты и грузов, включая опасные (приложение 1 к сертификату №AS RU.АФ01.М00001).
Таким образом, документ прямо подтверждает соответствие требованиям Гражданской авиации для обслуживания и временного хранения радиоактивных материалов класса 7 (кроме ДЯМ).
Санитарно-эпидемиологическое заключение №50.99.02.000.М.000782.08.23 от 10.08.2023, выданное Федеральной службой по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, удостоверяет, что АО «Шереметьево-Карго» соответствует государственным санитарным правилам и нормам.
Заключение фиксирует, что предоставляемые услуги связаны с применением источников ионизирующего излучения (ИИИ). Однако фактически предприятие занимается обработкой, хранением и перевозкой упаковочных комплектов с радиоактивными грузами. И указанные виды упаковок не излучают радиацию, а напротив, обеспечивают защиту персонала и пассажиров от вредных факторов ее воздействия на человека.
Работы, предполагающие прямое использование ИИИ, в сферу деятельности компании не входят.
Также в письме Администрации указано, что «Воздушный кодекс РФ» запрещает размещение опасных производственных объектов (ОПО), которые могут влиять на безопасность полётов. При этом склад опасных грузов и склад радиоактивных грузов АО «Шереметьево-Карго» не считаются ОПО.
Как и г-н Ильин в своих письмах, Кристина Артуровна утверждает, что на территории АО «Шереметьево-Карго» находятся объекты, являющиеся самовольными постройками и внесенные после проведения проверки, якобы проведенной Главным управлением Госстройнадзора Московской области (далее – Главгосстройнадзор МО), в реестр Самовольных построек Московской области. Однако данные утверждения не выдерживают никакой правовой критики. Все названные в письме Мадатовой здания внесены в ЕГРН, стоят на кадастровом учете с присвоенными им кадастровыми номерами (50:10:0030101:979, 50:10:0030102:151, 50:10:0030101:155) и обладают статусом зарегистрированных объектов недвижимости, а значит не могут считаться самовольными постройками в отсутствие решения суда об их признании таковыми. Более того, сам «реестр самовольных построек», на который в своих письмах изначально ссылался Александр Ильин, а затем и Мадатова, носит лишь информационный характер и не влечёт никаких юридических последствий, что прямо подтверждало само ведомство. Кроме того, ни Положением о Главном управлении государственного строительного надзора МО, ни Положением о региональном государственном строительном надзоре на территории МО, не предусмотрено ведение реестра самовольных построек. Видимо, в связи с этим данный реестр был удален из сети Интернет. Таким образом, ссылка на данный реестр не имеет правового значения, а позиция Администрации построена на заведомо недостоверной аргументации.
Не выдерживает критики и утверждение о том, что фактическое состояние зданий не соответствует сведениям БТИ и ЕГРН, якобы выявленным в ходе осмотра Главгосстройнадзора МО. Осмотр объектов АО «Шереметьево-Карго» на территории терминала не проводился, поскольку доступ на его территорию ограничен в рамках режима транспортной безопасности. Никакие документы и сведения у компании не запрашивались. Следовательно, доводы о выявленном несоответствии не основаны на фактах.
Также является ошибочным и тезис о том, что здания во второй подзоне приаэродромной территории размещены с нарушением требований «Воздушного кодекса РФ». Все объекты АО «Шереметьево-Карго» являются частью единого комплекса грузового авиационного терминала, основное назначение которого – обработка грузов и почты, и его виды деятельности предусмотрены в числе разрешённых на приаэродромной территории во второй подзоне (п. 2 ч. 3 ст. 47 ВК РФ). Следовательно, никаких ограничений по эксплуатации таких объектов в границах второй подзоны ПАТ не существует, и этот довод Мадатовой, позаимствованный из писем Ильина, также является ложным.
Кроме того, Администрация в своем обращении ссылается на предписание Ространснадзора от 21.04.2025 № 23-17-7-11 и указывает, что в пределах второй подзоны приаэродромной территории Шереметьево используется источник ионизирующего излучения в здании, которое не поставлено на кадастровый учет и признано самовольной постройкой решением Федерального арбитражного суда 2012 года. При этом ст. 47 Воздушного кодекса РФ не содержит запрета на подобную деятельность в границах второй подзоны. А лучевые досмотровые установки в АО «Шереметьево-Карго» эксплуатируются на основании лицензии от 01.02.2006 № 77.01.13.002.Л.000168.02.06, а их размещение выполнено по проектам, разработанным специализированной организацией, имеющей соответствующую лицензию. Согласно санитарным нормам и правилам, работа с источниками излучения допускается только в помещениях, указанных в санитарно-эпидемиологическом заключении, однако требования о наличии кадастрового учета здания в этих нормах отсутствуют. Таким образом, использование ЛДУ в «Шереметьево-Карго» осуществляется в соответствии с действующими лицензиями и санитарными правилами, и факт отсутствия кадастрового учета не влияет на правомерность их эксплуатации.
Что касается решения суда по делу № А40-25979/08-9-27 о том, что здание склада № 5 подлежит сносу, то срок сноса в судебном акте не установлен. И его демонтаж был предусмотрен проектом строительства нового высокотехнологичного грузового терминала на территории АО «Шереметьево-Карго», разработанным лицензированным проектным бюро ФГУП ГПИ и НИИ ГА «Аэропороект» и получившим первое место в номинации «Лучший проект объекта промышленного назначения» в профессиональном конкурсе на лучший инновационный проект. Однако именно руководство аэропорта отказалось визировать реализацию данного проекта, в то время как без него снос здания не представлялся возможным.
Таким образом, проанализированные доводы, изложенные в обращении Администрации и фактически переписанные из писем Александра Ильина, не имеют под собой правовой основы. Они опираются либо на информационные материалы, не обладающие юридической силой, либо на искажённые сведения о назначении и эксплуатации объектов, либо на домыслы о якобы проведённых проверках. Все здания и сооружения «Шереметьево-Карго» законно возведены, поставлены на кадастровый учёт, используются строго по целевому назначению и обеспечены всеми необходимыми разрешениями и лицензиями.
Следовательно, позиция Администрации является несостоятельной и очень похожа на попытку оказания неправомерного давления на хозяйственную деятельность АО «Шереметьево-Карго» в интересах сторонних лиц.
Безопасность как ценность или удобная ширма?
Отдельно необходимо остановиться на том, что в письмах Александра Ильина, а впоследствии почти дословно в обращениях Ространснадзора, приводятся ссылки на правовые позиции Конституционного Суда РФ (Постановления от 20.12.2011 № 29-П, от 16.07.2018 № 32-П, Определение от 29.01.2019 № 249-О). В этих актах действительно указывается, что воздушный транспорт как составная часть транспортной системы Российской Федерации имеет стратегическое значение, связан с обеспечением обороны страны, безопасностью государства и жизнью граждан, а потому в его отношении действуют особые режимы и ограничения. Однако использование данных позиций в контексте спора с АО «Шереметьево-Карго» является искажением смысла правовой позиции Конституционного Суда.
Смысл актов КС РФ заключается в признании публичной значимости воздушного транспорта и необходимости установления специальных режимов эксплуатации приаэродромных территорий. Но данные правовые позиции не дают оснований признавать законно построенные и зарегистрированные объекты недвижимости самовольными постройками, равно как и не предполагают автоматической угрозы безопасности только из-за их нахождения в пределах подзон приаэродромной территории. Более того, сам Воздушный кодекс (ст. 47) прямо увязывает запреты и ограничения исключительно с тем, что деятельность или объект реально создают угрозу безопасности полетов.
Таким образом, ссылки Ильина на Конституционный Суд и на судебные акты 2023-2024 годов являются манипулятивными: в них подменяется смысл норм – вместо анализа реальных рисков и соответствия объектов действующему законодательству дается декларативное утверждение, будто любое несоответствие учётным данным или сам факт нахождения здания в границах ПАТ автоматически образует угрозу жизни и здоровью граждан.
Особо показательно, что в своих заявлениях Ильин пытается противопоставить деятельность склада опасных грузов требованиям безопасности, хотя фактически ситуация обратная. Отсутствие сертифицированного склада с лицензиями Ростехнадзора действительно могло бы создать угрозу, так как именно такие объекты обеспечивают законную и безопасную обработку опасных грузов, перевозимых воздушным транспортом. Деятельность склада АО «Шереметьево-Карго» полностью лицензирована, сертифицирована и регулируется действующими нормами. Попытки же снести этот объект не повышают, а наоборот – снижают уровень безопасности полетов и работы аэропорта.
Более того, практика показывает, к чему приводит игнорирование требований безопасности: в деятельности дочернего предприятия АО «МАШ» – ООО «Москва Карго» – уже был случай, когда на борт воздушного судна был отправлен баллон со сжиженным газом без надлежащих документов и упаковки подготовленный к перевозке «дочкой» аэропорта. Лишь случайность предотвратила катастрофу. Но именно этот пример демонстрирует, что ликвидация склада опасных грузов, работающего по всем правилам, создаёт угрозу жизни и здоровью граждан. Фактически, своими действиями Ильин пытается уничтожить объект, обеспечивающий безопасность перевозки опасных грузов, прикрываясь при этом риторикой о публичных интересах и ссылками на Конституционный Суд. В то же время в аэропорту отсутствует другая аналогичная АО «Шереметьево-Карго» инфраструктура, имеющая возможность обрабатывать определенные категории опасных грузов.
Таким образом, доводы, основанные на «публичной значимости воздушного транспорта» и «защите интересов государства», используются Ильиным и Администрацией исключительно как риторическая ширма. В действительности же они искажают правовую позицию Конституционного Суда и подменяют содержание законодательства, пытаясь оправдать вмешательство в хозяйственную деятельность АО «Шереметьево-Карго» и создать угрозу реальной авиационной безопасности.
Однако самое большое беспокойство вызывает и то, что госорганы, задействованные АО «МАШ» в рейдерской атаке, приняли в ней участие отвлекаясь от своих прямых обязанностей. Причем некоторые из них без особого энтузиазма и понимания происходящего.
Правосудие без прикрытий
В то же время вселяет большие надежды точное следование регламентам и процедурам судопроизводства одним из судей, рассматривающим два из 5 исков.
Так, по одному из дел о сносе зданий по искам Администрации судья уже в предварительном заседании, следуя букве закона, назначил судебную строительную экспертизу в государственном учреждение ФГБУ «Московская областная лаборатория судебной экспертизы Минюста России».
Как уже ранее писало наше издание, рассмотрение дела было приостановлено до завершения судебной экспертизы, порученной аккредитованному государственному учреждению. Суд заранее определил круг вопросов, методику обследования и закрепил ответственность эксперта за достоверность выводов.
Задача специалиста заключалась в том, чтобы установить статус здания, материалы и фундамент, наличие инженерных сетей, а также проверить соблюдение строительных, санитарных и противопожарных норм. При выявлении нарушений требовалось оценить их опасность и возможность устранения. В случае признания объекта самовольным предстояло определить, может ли он быть приведён в соответствие с разрешённым использованием участка.
Такой подход показывает, что суд исследовал не только вероятность сноса, но и варианты сохранения объекта в рамках закона, что полностью соответствует принципам арбитражного процесса.
На этом фоне возникает вопрос: почему в аналогичной ситуации другой состав суда в предварительном судебном заседании ограничился назначением формального осмотра с фотофиксацией и с участием заинтересованных лиц?
И при назначении дела к рассмотрению вынес определение о проведении совместного осмотра спорных зданий сторонами дела. Причем, важно отметить, что в отличие от экспертов сертифицированной организации при Минюсте, представители сторон дела, приглашенные Администрацией для участия в осмотре, не обладают необходимой квалификацией для проведения строительной экспертизы. Кроме того, в составе комиссии оказалась и материнская организация прямого конкурента терминала, заинтересованная в сносе зданий и явившаяся инициатором данных судебных тяжб.
Что же касается дела по иску об оспаривании одностороннего расторжения договора субаренды, то и в этом случае судья, назначивший сразу судебную экспертизу, не только не допустил каких-либо нарушений, но и уже сам провел судебное расследование и в определении о назначении дела к судебному разбирательству указал, что в соответствии с ч.4 ст. 46 « Уведомление об одностороннем отказе от договора аренды такого земельного участка или исполнения договора аренды такого земельного участка направляется исполнительным органом государственной власти или органом местного самоуправления, предусмотренными статьей 39.2 настоящего Кодекса, в течение одного месяца со дня поступления от органа местного самоуправления поселения, муниципального округа или городского округа по месту нахождения самовольной постройки или в случае, если самовольная постройка расположена на межселенной территории, органа муниципального района уведомления о невыполнении арендатором указанных обязанностей в срок, установленный решением о сносе самовольной постройки либо решением о сносе самовольной постройки или ее приведении в соответствие с установленными требованиями, или уведомления о невыполнении арендатором таких обязательств по истечении срока, установленного для выполнения таких обязательств договором аренды такого земельного участка, за исключением случаев, указанных в пунктах 5 и 7 настоящей статьи».
Данные примеры подхода судьи наглядно показывают, что важнейшее значение имеет строгое соблюдение установленных процедур и опора на профессиональные экспертизы. Такой подход позволяет объективно установить фактические обстоятельства, оценить состояние объектов и определить законные варианты их дальнейшего использования. В результате обеспечивается прозрачность процесса и защита прав всех участников.
Просмотров: 2319