На съёмку «Весёлых ребят» Григория Александрова вдохновил Уолт Дисней
Комедия в стиле джаз
То, что «Весёлые ребята» имеют самостоятельную ценность, а вовсе не являются калькой с западных образцов, доказывает зарубежный успех фильма. В Великобритании картина была в прокате под названием «Джаз-комедия», а в США её озаглавили «Москва смеётся». Произведение советских коллег высоко оценил сам Чарли Чаплин: «До «Весёлых ребят» американцы знали только Россию Достоевского. Теперь появилась и другая Россия. Здоровый смех – лучшая агитация, чем стрельба и любые речи».
«Снимаем жуткую халтуру»
Фильм Григория Александрова не был первой советской музыкальной комедией. В том же 1934-м, но чуть раньше режиссёр Игорь Савченко закончил работу над лентой «Гармонь». Однако большого успеха она не имела, а Сталин раскритиковал её за «фальшь, растянутость и отсутствие в картине кинематографического действия, во имя которого народ и ходит в кино».
А вот на «Весёлых ребят» начальник Главного управления кинофотопромышленности Борис Шумяцкий, фактически выступивший продюсером фильма, сделал ставку не зря. Идея картины родилась у него, когда он посмотрел в Ленинграде джазовый спектакль Леонида Утёсова «Музыкальный магазин». Его создатели – драматурги Николай Эрдман и Владимир Масс, композитор Исаак Дунаевский и сам Утёсов – стали первыми членами будущей съёмочной группы. Режиссёром комедии Шумяцкий прозорливо назначил Александрова, который три года провёл в США и Европе вместе со своим наставником Сергеем Эйзенштейном. А уже Григорий нашёл исполнительницу главной женской роли – звезду московской оперетты Любовь Орлову. Между постановщиком и актрисой ещё в начале совместной работы завязался роман, а члены съёмочной группы стали за глаза называть будущую жену режиссёра «хозяйкой». Однако Утёсов был раздосадован тем, что в картине, обещавшей стать чуть ли не его персональным бенефисом, вдруг появилась и вторая бенефициантка. В итоге между певцом и кинематографической четой на всю жизнь установилась неприязнь, граничившая с враждой.
Недовольны были и другие. Оператор Владимир Нильсен жаловался в письме из Гагр, где проходили съёмки: «Снимаем жуткую халтуру – тем более вредную, что всё это, несомненно, будет иметь успех и станет стилем советского кино на определённое время. Трудно себе представить, до каких пределов может дойти дурной вкус и пошлятина в каждой мелочи, начиная с композиции кадришков и кончая выбором костюмов или актёрской работой. Масс так прямо и лупит в разговорах – «пошлятина», «ни к чёрту не годится» и т.д.».
«Русская смелость с большим размахом»
В октябре 1933 года произошло потрясшее всех событие: недовольных сценаристов Эрдмана и Масса арестовало ОГПУ. Поводом стали их изустные антисоветские басни. Наказание, впрочем, оказалось сравнительно мягким – трёхлетняя ссылка в Сибирь. Когда Эрдман посмотрел «Весёлых ребят» в Красноярске, его разочарованию не было предела: «Редко можно встретить более непонятную и бессвязную мешанину. Картина глупа с самого начала и до самого конца. Звук отвратителен – слова не попадают в рот. Я ждал очень слабой вещи, но никогда не думал, что она может быть до такой степени скверной».
Именитые члены съёмочной группы были несправедливы. Для советского фильма 1934 года «Весёлые ребята» явились огромным достижением – прежде всего в техническом плане. «Впервые у нас в стране звуковые съёмки производились непосредственно на пляже, в горах и в гагринском парке, – с оправданной гордостью вспоминал Александров. – Для съёмки натурных сцен на пляже была построена специальная узкоколейная железная дорога. Съёмочный аппарат, установленный на вагонетке, следовал за основными действующими лицами при всех их передвижениях. В результате получалась непрерывная эффектная панорама, дающая зрителю возможность воспринимать действие на пляже в непрерывной динамике, а не отдельными монтажными кусками, как это снималось до сих пор. Можно сказать, что мы первыми ввели в практику советского кино длинные панорамы».
А в записи открывающего картину эпохального марша «Легко на сердце от песни весёлой» участвовали 500 человек: симфонический и джазовый оркестры, оркестр народных инструментов, хоровые ансамбли, операторы звуковых эффектов и подражатели голосам животных. Всех их в строгой последовательности фиксировал один микрофон, ибо музыку, диалоги и звуковые эффекты в то время можно было записывать лишь одновременно на одну дорожку.
Результат поразил даже Политбюро. «Неужели это сделано у нас в Москве? – выражал Шумяцкому восхищение председатель Комиссии партийного контроля Лазарь Каганович на первом просмотре в Кремле. – Сделано ведь на высоком уровне, а говорили, что эта ваша московская фабрика – не фабрика, а могила. Даже в печати об этом часто говорят». «Картина эта даёт возможность интересно, занимательно отдохнуть, – поддержал соратника Сталин. – Испытали ощущение – точно после выходного дня. Первый раз я испытываю такое ощущение от просмотра наших фильмов, среди которых были весьма хорошие».
Комедию возили на показ и Максиму Горькому, который тоже остался доволен: «До чего талантливые люди, до чего хорошо играет эта девушка, а также животные… А какая драка. По-настоящему люди дерутся. Это не американский бокс, а бьют друг друга честно. Американцы никогда не осмелятся сделать так, я бы сказал, «хулигански» целый ряд эпизодов, какие мы имеем в этой фильме. Здесь я вижу чистую русскую смелость с большим размахом».
«Беспринципная травля»
Вероятно, не зная о высокой оценке комедии вождями и Горьким, поэт Александр Безыменский в феврале 1935 года напечатал в «Литературной газете» фельетон, фактически обвиняющий режиссёра и композитора «Весёлых ребят» в плагиате. Мол, «Легко на сердце от песни весёлой» очень схожа с мелодией мексиканской революционной песни «Аделита», звучащей в американском фильме «Вива Вилья!», который в те дни был показан на первом Московском международном кинофестивале. Дунаевский ответил через газету «Кино»: «Творческая группа «Весёлых ребят» в поисках наилучшего музыкального воплощения основного марша фильма рекомендовала мне оттолкнуться от мексиканского народного мелоса в силу его необычайной живости и доходчивости. По стилистическим соображениям я при написании марша предпочёл отказаться от мексиканской мелодики, но под влиянием её изумительной прелести в мою музыку вошёл двухтактный оборот, сходный с той мексиканской песней, которую композитор «Вива Вильи!», в свою очередь, использовал в картине. Здесь нет никакой «кражи», а есть случайное сходство источников».
Шумяцкий же просто пожаловался Сталину, после чего «Правда» тотчас опубликовала строгий выговор автору фельетона, а также редактору «Литературки» Алексею Болотникову за «беспринципную травлю». «Статья в «Правде», которую я сегодня прочитал, является, конечно, решающим ударом по всей этой своре, – ликовал Дунаевский в письме Александрову. – Но мы будем хилыми интеллигентами, если на этом успокоимся. Прежде всего, Вы как хотите, но я буду подавать в суд для привлечения к ответу за клевету. Имея за собой такой морально-политический фактор, как «Правда», можно добиться, чтоб эти молодчики получили по году принуд-работ». Однако дело кончилось лишь печатными извинениями провинившихся.
В любом случае, все дрязги вокруг «Весёлых ребят» остались в прошлом вместе с их почившими создателями. А сама картина жива и поныне.
Просмотров: 1680