Трагедия в Магнитогорске погребла под руинами не только подъезд жилого дома. Под завалами слухов и версий практически невозможно было докопаться до истины. Как, впрочем, при всяком теракте или подозрении на него. И с каждым новым случаем завалы домыслов всё выше и выше… Своим мнением поделился иностранный корреспондент «Нашей Версии» Сергей Поживилко.
Поставим себя на место силовиков. Борьбу с террористами они начинают именно на информационном поле. Они блокируют реальную информацию, искажают её. На кону жизни людей. Поэтому любая ложь во спасение становится оправданной. Начинаются сливы и вбросы, создание множества версий, которые не подтверждаются и не опровергаются. Не исключается, что заодно и себя любимых таким способом преподносят в благоприятном свете. Слаб человек.
Журналисты с удовольствием заглатывают любые версии. Куй железо, пока горячо. Интерес большой. Потребитель с аппетитом съест всё, только давай. Вот только потом начинается несварение и разочарование. Зритель и читатель перестают верить и СМИ, и силовикам, даже когда те делают официальные заявления. Ведь они могут быть частью информационной игры с террористами. Поэтому далеко не все поверили в заявление СК о том, что взрывчатки на руинах в Магнитогорске не обнаружено.
Между тем практически любое сообщение израильских СМИ в таких случаях начинаются со слов «разрешено к публикации». Военная цензура, действующая как подразделение разведки, может запретить всё. Даже фото разрушений от взрыва. Противник лишается любой информации. Официальные заявления носят либо дозированный характер, либо вообще поступают после ликвидации или осуждения террористов. Поэтому за них приходится отвечать и говорить правду. Тут уж журналисты могут порезвиться. Этот путь тоже не лишён недостатков. Правозащитники и журналисты протестуют. Кстати, не всегда беспочвенно. Недавно цензура ввела полный блэкаут на информацию о стычке израильских спецназовцев в секторе Газа. Включая общедоступные материалы движения ХАМАС и публикации в зарубежных СМИ. Опять же появились соцсети. На каждый роток не накинешь платок. Так врать или запрещать?
В Израиле военная цензура родилась вместе с государством, стоящим перед выбором: победить или погибнуть. Введение её сейчас в России, когда и без того немало вопросов о роли СМИ, будет весьма болезненным. Тем более, что у государства появляется соблазн запретить всё. Прецеденты есть. В соответствующем украинском законе, например, появился пункт о том, что журналист несёт ответственность за вред, нанесённый публикацией. Но в чём именно состоит вред и кто его будет определять, не уточняется.
С другой стороны, атмосфера глобального фейка становится не менее опасной, чем утечки. Паника – именно то, чего обычно добиваются террористы. Избежать её можно только возвратом доверия к информации. Возможно, в ходе общественной дискуссии стоит выработать свод правил, которые станут частью этического кодекса для журналистов, а может, и каких-то нормативных документов.
Жаль, что наши законодатели за борьбой с лайками и никак не доказанным оскорблением чувств не заметили действительно серьёзной проблемы и не инициировали общественную дискуссию.
