На прошлой неделе в обществе разгорелся спор о справедливости приговора инвалиду-колясочнику Антону Мамаеву, осуждённому за разбой. Своим мнением поделился публицист Леонид Радзиховский.
Человека, который из-за тяжёлой болезни не может ни передвигаться, ни принимать пищу без посторонней помощи, приговорили к четырём с половиной годам колонии за участие в групповом разбойном нападении и кражу мотороллера.
Мне трудно комментировать конкретное дело, поскольку обстоятельств и деталей я не знаю, на суде не был и материалов следствия не видел. Но, судя по тому, что мы знаем из СМИ, этого человека освободят. Потому что оставлять инвалида I группы в колонии или в тюрьме – это значит обречь на гибель. То есть приговорить его к смертной казни. Но высшая мера наказания за похищение мотороллера ценой в 160 тыс. рублей – это неадекватный приговор. Не говоря уже о том, что смертная казнь в России запрещена.
Право – понятие прецедентное во многом. Так вот, исходя из этого прецедента, очевидно, что необходимы поправки в закон. Если инвалида I группы приговаривают к заключению, допустим, за разбой или за убийство (хотя трудно представить, как инвалид I группы может на кого-то напасть или убить) – это должно быть домашнее заключение или какая-то спецтюрьма для таких людей. Раз уж перед законом все равны.
Ни за один момент нашей истории единого закона для всех у нас никогда не было
А вот это уже совсем другая сторона медали. С тех пор как общество существует, установилось: что позволено богатому, то не позволено бедному. Что позволено начальнику, то не позволено простому человеку. Увы, равенства перед законом нет нигде. Другое дело, что степень беспредела разная. Я думаю, что в России степень приближения к этому равенству выше, чем в Узбекистане или Таджикистане, но значительно ниже, чем в среднеевропейской стране.
У нас все знают, что начальству можно всё до тех пор, пока оно умеет договориться со своим начальством. Если оно со своим начальством договориться не умеет, то оно получает условное заключение за хищения в миллиарды рублей. А человек, который является инвалидом I группы, садится в тюрьму за мотороллер. Конкретный пример: госпожа Васильева за сотни миллионов рублей отделалась символической отсидкой. А её начальник – господин Сердюков – вообще под суд не пошёл. Потому что тот уровень, на котором он находится, неприкосновенен. Он в принципе неподсуден. Можно этим возмущаться, но это факт.
Кстати сказать, ни за один момент нашей истории единого закона для всех у нас никогда не было. Мы абсолютно во всех отношениях – продолжительность жизни, распределение богатства в стране, степень политической свободы – занимаем примерно одно и то же место в мире. И отношение к суду совсем не выбивается из этого общего ряда.
