Федеральная программа уничтожения боеприпасов существует давно. В нее вносили поправки, корректировали сроки. Военные торопились. В результате, Россию начало буквально трясти от взрывов. ЧП при уничтожении боеприпасов в воинских частях стали печальной приметой последних лет. Расследования идут, суды выносят свои вердикты, эксперты Министерства обороны пишут заключения, а солдаты продолжают гибнуть… Замкнутый круг, в котором постоянно побеждает Смерть.
Федеральная программа уничтожения боеприпасов существует давно. В нее вносили поправки, корректировали сроки. Военные торопились. В результате, Россию начало буквально трясти от взрывов. ЧП при уничтожении боеприпасов в воинских частях стали печальной приметой последних лет. Расследования идут, суды выносят свои вердикты, эксперты Министерства обороны пишут заключения, а солдаты продолжают гибнуть… Замкнутый круг, в котором постоянно побеждает Смерть.
На этой фотографии – группа подрывных работ войсковой части 54046. Снимок сделан за несколько дней до гибели шестерых из этих ребят. Остальные на всю жизнь останутся инвалидами…
Суд Нижегородской области признал виновным во всем случившемся старшего лейтенанта Сергея Сидорова. 17 марта он был приговорен к четырем с половиной годам колонии-поселения…
2 мая 2012 года Сидоров руководил уничтожением противотанковых ракет «Фаланга» на полигоне 3-го Центрального научно-исследовательского института Минобороны. Суд счел, что Сидоров не разъяснил призывникам правила выгрузки и укладки боеприпасов, технику безопасности и порядок действий в критической ситуации. Вместо этого он отлучился с места работ.
Виновный назван. Однако матери погибших солдат категорически не согласны с приговором. Более того, они встали на защиту Сидорова, пишут апелляции и продолжают атаковать Министерство обороны. В частности, они считают, что приговор Нижегородского гарнизонного военного суда в отношении Сидорова должен быть отменен и вынесен оправдательный приговор в связи с отсутствием в действиях Сидорова состава преступления.
Кто же на самом деле виновен в Нижегородской трагедии?
«Пакетик – все, что осталось от сына…».
… 2 мая 2012 года, в 14.30, Людмила Бирюкова положила деньги на телефон своему сыну Саше. Надо было обсудить, как его встретить: до дембеля оставалось всего две недели. Перезвонила раз, другой – телефон не отвечал, а потом и вовсе отключился. Женщина почувствовала неладное, и обратилась за помощью к отцу Саши. Тот начал поиски сына, но вскоре ему перезвонил начальник отдела по воспитательной работе части и сообщил страшное известие…
…Елена Нехочина в тот праздничный день работала. В 16 часов решила позвонить сыну Саше – тоже хотела узнать, когда и как его встречать. Тем более, что Сашу ждала девушка, и все шло к свадьбе. Но телефон был отключен. Час, другой, третий… Начала искать информацию в Интернете. Оттуда и узнала о взрыве в части, где служил ее сын.
Как доработала до конца дня, Елена Нехочина не помнит. К вечеру в Интернете появился список фамилий погибших, но все они были искажены. Это еще оставляло хоть какую-то надежду… Звонок начальника отдела по воспитательной работе ее мужу лишил женщину почвы под ногами.
…Она не помнит, как собралась и поехала в Володарск, на опознание.
«Троих похоронили сразу, 7 мая. А моего Сашу и еще двоих – только 21-го июня», - вспоминает Елена Нехочина. - «Пришлось проводить экспертизу ДНК – настолько тела наших детей были изуродованы… После процедуры опознания ( меня туда не пустили) муж сказал, что от сына осталась только половина… При этом лицо было совершенно не повреждено. С опознанием остальных ребят было сложнее. Маме Димы Петелина просто пакетик передали. Практически ничего от мальчика и не осталось... Хоронили в цинковых гробах: почти всех просто на куски разорвало.
Штаб президента США Джо Байдена начал готовиться к возможным искам после проведения президентских выборов 2024 года. Судебные споры могут начать представители Дональда Трампа.
Я похоронила Сашу на Николо-Архангельском кладбище, оно недалеко от нашего дома. На следующий день он мне приснился и сказал: « Мама, мы ни в чем не виноваты. И я не погиб, я рядом с тобой». После этого я начала действовать, как заведенные часы».
Обидно было даже не то, что погибших не представили к наградам посмертно. Их пытались и до сих пор пытаются представить виновными во всем, что произошло на Полигоне под Володарском 2 мая 2012 года.
Эксперт без удостоверения.
Сразу после трагедии на место происшествия выехала экспертная комиссия . Прибыл и зам. министра обороны Булгаков. Не разобравшись толком в случившемся, кто-то выдвинул версию: « У одного из ребят в руках сработал снаряд, потому что он его сбросил. Это и стало причиной гибели остальных». (Впоследствии, эта версия была взята за основу и экспертами, и судом). А зам. министра обороны добавил: « Да они здесь в футбол наверняка играли этими снарядами». Уточнение: Очевидец событий Роман Пузовупорно доказывал иное: «Снаряд сработал в руках у солдата. Никакого сброса не было. Была классическая картина минно-взрывной травмы».
…Трагедия связала шестерых матерей . Целью их жизни стало докопаться до истины, дойти хоть до самого министра обороны и доказать: не их погибшие дети виновны в случившемся. Проблема - в снаряде сорокалетней давности, ликвидацией которого должен был заниматься специалист, а не солдат-срочник.
Истинную картину произошедшего должна была выявить судебно-медицинская экспертиза. Как известно, ее результаты суд может принять в качестве доказательства. Эксперта делегировали от Минобороны. В своем заключении эксперт Михаил Колотушкин доказывал, что взрыв произошел из-за сбрасывания его одним из военнослужащих. Иных версий он не рассматривал. Вскоре, правда, выяснилось: Сергей Михайлович Колотушкин был вовсе не экспертом, а сотрудником УВД Хабаровского края. Первичную подготовку по направлению взрывотехнических экспертиз Колотушкин проходил аж в 1995 году. Согласно приказу МВД РФ от 14.01. 2005 г. уровень профессиональной подготовки эксперта должен подтверждаться каждые пять лет.
Людмила Бирюкова, мать погибшего: «Мы попросили у этого эксперта удостоверение. Предъявить его он нам не смог. Этот человек не обладал достаточной квалификацией. Более того, не имел права выносить экспертное заключение. Однако, его «заключение» суд счел главным доказательством и принял за основу…»
Настоящих профи рядом и близко не было.
Я позвонила Сергею Сидорову, который руководил группой подрывников - погибшими ребятами. Вот, что он мне рассказал: « Моя группа взрывных и такелажных работ, теперь уже бывшая, была одной из лучших в гарнизоне. Я сам 5 лет отучился в Инженерном училище, полгода занимался уничтожением снарядов, командовал батальоном. Все ребята были очень аккуратными и исполнительными. Каждый из них прошел двухнедельное обучение перед началом работ. Хотя, что такое две недели? Все равно не спецы. Настоящих профи рядом с нами и близко не было. Что именно произошло с этим снарядом, который был произведен в 71-м году, как он хранился, в каких условиях и что с ним за 40 лет могло произойти - никто не знает и разбираться в этом вопросе не хочет. Доводы независимого эксперта тоже никто слушать не хочет. Снаряд не интересует ровным счетом никого. Причину с самого начала упорно искали только в нас. Сейчас вот меня сделали «крайним», даже придумали версию о том, что я куда-то якобы «отлучился» во время работ. Но это не так! И спасибо мамам погибших ребят, которые во всем досконально разобрались и добиваются справедливости. В Министерстве обороны за все это время меня никто не поддержал… ».
Елена Нехочина, мать погибшего: « На самом деле, независимый эксперт, которого мы привлекли, сделал заключение, которое опровергало все версии эксперта Колотушкина. Во-первых, снаряд 1971 года выпуска не правильно хранили. Во-вторых, во время утилизации из него извлекли все драгметаллы, а самоликвидатор не вытащили. Эту версию подтвердили и на заводе, где снаряд был изготовлен. Однако этот довод был судом проигнорирован».
Начать возвращение к привычному режиму сна и бодрствования лучше уже со 2 января. Это позволит максимально быстро вернуться к привычному режиму и влиться в рабочие будни.
А еще независимый эксперт, к которому обратился Сергей Сидоров и матери погибших, дал простое и страшное объяснение случившемуся: причина трагедии в том, что военные используют один из самых дешёвых, но в то же время опасных, если не сказать варварских способов уничтожения боеприпасов – метод подрыва. Этим должны заниматься гражданские специалисты, знакомые с устройством данного снаряда. Они выполнили бы эту работу более квалифицированно. Но деньги, выделенные на это, бесследно исчезли… И военные упрямо стояли на своем: уничтожение снарядов должно производиться собственными силами… В чем же причина такой настойчивости?
«Их могли уничтожить как свидетелей».
… Саша Нехочин часто писал маме, что его перевели в новую часть, где он будет получать « очень хорошее денежное вознаграждение». Девушке своей в письме он даже такие слова написал: «Жди, я на личном «Боинге» к тебе прилечу!».
Аналогичные вещи говорили и писали своим родителям и другие ребята. Деньги, так или иначе, фигурировали в рассказах о новой службе.
Когда мамы погибших начали собственное расследование, выяснилось: максимальная прибавка к окладу солдата или офицера, которые непрерывно в течение месяца с риском для жизни подрывают на полигоне боеприпасы, составляет 24 тыс. рублей. Что-то из этих денег солдатам, видимо, перепадало. Однако с января 2012 года экс-министр обороны Сердюков издал Приказ, в котором существенно сократил довольствие срочникам, которые работают по Федеральной программе уничтожения боеприпасов. В чьих карманах осели деньги – вопрос риторический. Между тем известно, что средства на реализацию Федеральной программы были выделены немалые. Хотя точных сумм военные не называют: военная тайна…
Между тем, сроки поджимали. За пять лет Российская армия должна ликвидировать 42 тыс. вагонов устаревшего вооружения. Среди них 30 тыс. вагонов ракет и боеприпасов, 10 тыс. вагонов устаревших образцов вооружения и боевой техники, в основном танков, боевых машин и бронетранспортёров, а также 2 тыс. вагонов стрелкового оружия. И военные начали работать по «ускоренной программе».
Специалистов в этой области было очень мало. Так что солдаты-срочники оказались весьма кстати…
Как Минобороны держало оборону .
Общаясь с мамами погибших, я старалась понять, что ими движет: ведь детей уже не вернешь… Желание восстановить справедливость? Спасти память своего ребенка от дурной славы? Все это так. Но еще – страх за других мальчишек, которые могут оказаться в подобной ситуации.
…Тем временем, взрывы в воинских частях продолжались. В Воронеже, в Челябинской области, в Самарской на Рощинском полигоне, под Волгоградом, на полигоне Ашулук в Астраханской области, под Новосибирском на Шиловском полигоне…
И нет гарантий, что везде со снарядами имеют дело специалисты и профессионалы. А это значит, что
То, что прошли матери погибших солдат в поисках справедливости, выдержит не всякий мужчина. На свои деньги они наняли независимого эксперта, сами оплатили частного адвоката (предоставить государственного адвоката им отказались). Они писали одну апелляцию за другой, встречались с прокурорами, но как будто стена встала между ними и справедливостью. В конце концов, один из прокуроров проговорился: «У нас приказ от Министерства обороны. Все должно выглядеть так, как описал их эксперт…».
Тогда женщины начали стучаться в Минобороны. Они правдами и неправдами пытались добиться аудиенции у зам. министра Булгакова – того, который обвинил их погибших детей в том, что они якобы « в футбол снарядами играли». Женщины попросили записать их на прием к этому самому Булгакову и сказали, что готовы ждать хоть год. Им ответили, что зам. министра не принимает по таким вопросам и, в конце концов, дали телефон некоего помощника Булгакова. Тот попросил письменно сформулировать вопросы и обещал передать их заместителю министра. Мамы погибших ребят так и сделали, но когда помощник их принял, выяснилось, что он вообще заведует продовольствием в частях и помочь ничем не может…
Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков высказался о сроках возвращения к обычной жизни после пандемии коронавируса. По его словам, это произойдет во второй половине лета 2021 года.
«Никто вами заниматься не будет – пишите хоть Деду Морозу».
Оставались общественные организации. В Комитете солдатских матерей в помощи сразу фактически отказали. Тогда мамы погибших обратились в организацию «Право матери». Там матери погибшего Людмиле Бирюковой дословно ответили следующее: «Похоронные получили? И чего вы еще хотите? Пишите хоть Деду Морозу – никто вами заниматься не будет».
В компенсации морального ущерба мамам погибших также отказали. Всем, за исключением одной, которая согласилась с доводами эксперта Колотушкина. Напомню, он делал вывод о виновности ребят: дескать, они сбросили снаряд, не правильно обращаясь с боеприпасами. В результате, эта семья получила 2 миллиона рублей.
« Да, эта женщина переписала исковое заявление на войсковую часть, где служил ее сын, и они с мужем получили по миллиону, согласившись с доводами эксперта, обвинившего во всем, по сути, ее сына», - говорит Елена Нехочина, мама погибшего.- «Мы же, остальные пять мам погибших, принципиально подаем исковые заявления о компенсации морального вреда на Министерство обороны. Потому что именно это ведомство отдавало приказ, который привел к гибели наших детей».
На такой же принципиальной позиции стоят и родители оставшихся в живых пятерых ребят. Хотя все они нуждаются в серьезном лечении. « У Димы Дербишева не приживаются импланты, Двое других ребят теряют слух, у Иванова – осколок в головном мозге, и операция предстоит настолько дорогостоящая и тяжелая, что родители с ужасом о ней думают », - рассказывает Елена Нехочина.
Обратная сторона снаряда.
В ноябре прошлого года в госпитале имени Вишневского я снимала программу о единственном выжившем в результате аналогичного взрыва под Липецком - Константине Костюхине. Лицо его обгорело до неузнаваемости. У него не было ушей, волос, носа… Заново, из хрящей, хирургам пришлось создавать новые уши, нос, и еще предстоит тяжелейшая операция по восстановлению волосяного покрова. Кожу лица врачи просто восстанавливали по сантиметру. Около десятка операций и дикие боли в течение двух лет… За это время от Кости ушла невеста, пришлось бросить учебу… И тем не менее, Костюхину повезло: он оказался единственным выжившим из пяти человек, пострадавших от взрыва.
Взрыв боеприпасов на военной базе под Липецком – это всего лишь звено в цепи подобных ЧП, с регулярной периодичностью происходящих в последнее время на российских полигонах. Кстати, все офицеры, ответственные за произошедшее на Липецком складе, были осуждены условно. На мой вопрос о том, почему мама солдата-срочника Константина Костюхина не стала добиваться справедливости и наказания виновных, женщина просто махнула рукой. Бороться с чиновниками из Министерства обороны у нее не было ни сил, ни времени. Она спасала сыну жизнь и большую часть времени проводила в больничных палатах.
P.S.. Истории со взрывами имеют, к сожалению, оборотную сторону. Все, что я услышала от матерей ребят, погибших в Нижегородской области, наводит на одну простую и страшную мысль: списанные снаряды, возможно, уничтожаются без должного контроля. А это значит, что любой мошенник может оформить списанные боеприпасы как уничтоженные и использовать их по своему усмотрению. И где они взорвутся в следующий раз – в московском метро или в «горячей точке» - можно только гадать…
