«Для тех, кому за 70» – такую табличку можно будет скоро воткнуть в нашу планету. «Нас ждёт мир без детского смеха!» – напирают пессимисты. «Полно жаловаться, ведь так было всегда», – убеждают реалисты, ссылаясь на исторические справки. А оптимисты тем временем вступают в очередной брак – на восьмом десятке. И даже заводят детей.
В президенты сверхдержавы нынче метят два деда, одному стукнуло 77, другому – 81. Тот, что помоложе, критикует оппонента за немощность, хотя его самого вот-вот обнимет деменция. Лидеру европейской дипломатии Жозепу Боррелю – 76. Товарищу Си – 70. Определённо миром нынче правит не молодёжь.
Но то ли ещё будет! «В обществе будущего детей почти нет, – обрисовывает безрадостные перспективы человечества востоковед Игорь Димитриев. – В Южной Корее родится в лучшем случае 3 млн детей на 50 млн населения. Чтоб найти ребёнка, нужно будет квартал обойти. А вот продолжительность жизни увеличится. И численность людей пенсионного возраста тоже. Сегодня в Японии людей старше 65 – почти треть населения, и их доля растёт. И такие процессы характерны не только для Азии. В какой-то момент пенсионеры станут большинством. Соответственно и власть будет выражать интересы этого большинства».
Не кризис, а норма?
А что нужно старикам? Небольшой, но стабильный доход и спокойствие. Именно этим в недалёком будущем и займутся власти – по обе стороны океана. То есть наилучшие перспективы у политиков, нацеленных на социалку, не делающих резких шагов в экономике? «Не стоит, однако, думать, что спокойствие – это синоним миролюбия, – разъясняет Димитриев. – Российские пенсионеры, например, более других категорий населения поддерживают СВО. То есть старики могут поддерживать военные действия, но те, которые идут далеко и не затрагивают социалку». «Старшее поколение, – добавляет эксперт, – легче поддаётся манипуляциям, принимает интернет на веру, в отличие от молодёжи, растущей с планшетом в руках и критически относящейся к информации. Таким образом, клинических идиотов в телевизоре станет только больше. Также общество будет намного более нервно реагировать на появление вирусов и распространение эпидемий. Ну, это мы уже видели».
«Для начала определимся: а кризис ли это? – полемизирует с Димитриевым публицист Павел Пряников. – Кто сказал, что прежняя демография – норма? До XVIII века численность населения росла с трудом. Рожали много, но много детей умирало – в итоге на одну женщину приходилось примерно двое детей. В Западной Европе до 20% женщин до конца жизни оставались безбрачными. А успешные люди, как, кстати, многие сегодня, вообще отказывались рожать и уходили в монастыри, где за стенами можно было спокойно читать и писать книги, заниматься науками и хозяйством – вне кишащего опасностями социума».
«Резкий рост населения, – доказывает Пряников, – это вообще примета лишь двух последних веков. И это скорее аномалия, чем нормальность на фоне нескольких тысячелетий истории человечества. Популяции опустошали войны и эпидемии. В середине XIV века чума выкосила треть населения Европы, а Тридцатилетняя война в первой половине XVII века – до 40%. Великий голод в Ирландии убил треть населения, а ещё треть эмигрировала – страна лишь недавно восстановила численность своего населения. Мир, таким образом, не просто стареет – он потихоньку вымирает, возможно, до прежней своей численности образца XVI–XVII веков».
Радикальная демографическая метаморфоза
Произошло это 15 ноября. Однако демографы предупреждают: следующее достижение не за горами – через 14,5 года на планете будет жить уже 9 миллиардов!
Считается, что во всём виноваты женщины: они, как сговорившись, отказываются рожать. Именно женский фактор в качестве объяснения падения человеческой популяции приводит историк и экономист Роберт Аллен – дамы отбились от рук на фоне распространившегося атеизма. Но так ведь и сильный пол тоже меняется, доказывает Пряников: «Функция мужчины тоже изменилась, просто он не рожает, и потому на это не обращают внимания». Женщины не желают рожать как из пулемёта, а мужчины перестают вкалывать на тяжёлых работах, утрачивая попутно функцию защитника-воина и добытчика, как в традиционном обществе. В общем, ещё два-три поколения миром и в самом деле будут управлять старики. Но потом они умрут, и власть снова вернётся в руки молодых. Только их уже будет значительно меньше. Если, конечно, в страны, где население уменьшится, не хлынут «новые варвары» из развивающихся стран Азии и Африки.
Так что шутки про дедушек у власти во множестве стран – это скорее реальность на 50, а то и на 75 лет. Мир ждёт радикальная демографическая метаморфоза. Приглядимся к Южной Корее – там ситуация во многом схожа с нашей страной. Средний возраст – 45 лет (в России – 40,5 года). То есть, если верить социологам, при сохранении существующих тенденций через полвека средний возраст населения приблизится к 65 годам (в России – к 62–63 годам). Есть такой показатель – коэффициент фертильности, отражающий число рождений детей на одну женщину. В Южной Корее он на уровне 0,72% – а в России? А в России – феерия статистических данных. Кто-то пишет 0,7 и ниже. Кто-то доказывает, что 1,3–1,4 (это тоже неважно, хотя бывало и хуже, а в нулевые годы почиталось за норму). Тем не менее это меньше, чем нужно для поддержания численности населения (норма – два ребёнка и больше).
Короче говоря, в Сеуле забили тревогу – в прошлом году там родилось всего 230 тыс. детей (в 2000-м – 640 тысяч). «Посчитайте, сколько детей там родится за следующие 16 лет при сохранении этой тенденции – немногим больше 3 миллионов, – сгущает краски Димитриев. – Представили? Вы идёте по Сеулу в 2040 году и почти не слышите детских голосов. Детей нет. Есть такой английский фильм – «Дитя человеческое». Там человечество поражает массовое бесплодие, и оно – без детского смеха – просто сходит с ума. А в мире царит хаос, анархия и правят диктаторские режимы». В Южной Корее ситуация самая критическая, но и в других развитых странах она не лучше – корейцам наступают на пятки Китай, Япония, Таиланд, Южная Европа, вслед за ними Россия и даже Латинская Америка. Нет проблем с рождаемостью только в Средней Азии, на Ближнем Востоке и в Африке.
Конкретно
Одно дело стареть в Южной Корее, при их средней пенсии в 130 тыс. рублей в пересчёте. А социальная пенсия там немногим меньше – порядка 118 тыс. рублей. Когда глава Центробанка Эльвира Набиуллина призывает пенсионеров инвестировать, она, похоже, не шутит, опираясь на западный опыт. Там часть пенсии – «государственная», а часть – «корпоративная», получаемая за счёт инвестирования накоплений в том числе. Но там есть что инвестировать: средняя пенсия в США – около 125 тыс. рублей в пересчёте, в Германии – 155 тысяч. В России же так: при средней пенсии в 18 тыс. рублей примерно 7500 – это фиксированная часть, а остальное – страховая и накопительная части. Разобраться во всём этом, наверное, увлекательно, но крайне непросто для человека гуманитарного склада, учитывая, к примеру, опыт заморозки накопительной части и не вполне ясную систему начисления с её баллами. Правда, в Китае средняя пенсия ещё меньше, чем у нас: порядка 10 тыс. рублей. «Западный пенсионер в дополнение к государственной пенсии делает накопления с помощью корпоративного плана, аннуитета (финансовой ренты) и личного инвестиционного портфеля, – заверяют в Центробанке. – Но не нужно думать, что российские граждане как-то обделены в этом плане по сравнению с западными ровесниками – у нас также имеются все инструменты для аннуитета и диверсифицированных инвестиций».
