В Госдуму внесён законопроект поправок в Налоговый кодекс, расширяющий список плательщиков налога на сверхприбыль. С 1 января 2024 года он может пополниться нефтегазовыми и угольными компаниями. Понятно, что рост расходов бюджета на 6,4 трлн рублей сам себя не профинансирует. Но неужели нельзя сделать это без дополнительной нагрузки на стратегические отрасли? Пока угольщики ждут те самые сверхприбыли от экспорта, нефтяники работают на внутренний рынок, а налоговая нагрузка на них не снижается.
В пояснительной записке к законопроекту сказано, что при определении круга плательщиков налога на сверхприбыль не должна приниматься во внимание принадлежность компании к какой-либо отрасли. Важный момент: сам по себе закон о новом 10-процентном налоге уже принят. Предполагалось, что нефтяников и угольщиков он не затронет. Теперь, явно с подачи Министерства финансов, ситуацию решено переиграть. Ни санкции в адрес конкретных компаний, ни цены на сырьё, ни разный уровень налоговой нагрузки в отраслях в расчёт не идут.
Трудно не увидеть за этим признаков лоббизма определённых чиновников в пользу вполне конкретных российских миллиардеров. Хотя, в отличие от СУЭК Андрея Мельниченко, «Северстали» Алексея Мордашова, ММК Виктора Рашникова и НЛМК Владимира Лисина, крупнейшие нефтяные компании России имеют куда больше обязательств перед государством. Олигархи продолжат делать новые миллиарды, но платить будут как все?
Игра с нулевой суммой
Мы помним, что ещё в 2018 году нынешний вице-премьер Андрей Белоусов начал раскручивать тему сверхдоходов, которые получают крупнейшие частные компании в металлургической, угольной и химической отраслях. При сопоставимых доходах налоговая нагрузка у них была в 4 раза ниже, чем в нефтегазе. Разговоров о кратном повышении НДПИ для рудокопов велось много, но в итоге мы увидели, что эта идея забуксовала, а Белоусов, по сути, пошёл навстречу бизнесу. Ставку налога привязали к мировым ценам на сырьё, в начале нынешнего года металлурги и вовсе предложили вычислять ставку НДПИ на основе внутренних цен на руду.
Идею увеличить вклад этих отраслей в доходы федерального бюджета в Минфине будто бы забыли. На фоне этого летом правительство решило в очередной раз обратиться к более привычному источнику фискальных доходов – нефтегазовому сектору. Было принято решение корректировать топливный демпфер – механизм, который должен сглаживать рост цен на бензин и дизель на внутреннем рынке. Изменения, мягко скажем, радикальные. По сути, с 1 сентября планировалось урезать вдвое компенсирующие выплаты государства нефтеперерабатывающим заводам. При этом стоит учитывать, что демпферные выплаты – это никакое не субсидирование государством нефтяников. Все выплаты переработчикам идут как часть возврата из выплачиваемого нефтяниками же НДПИ в бюджет страны. Только в январе – сентябре этого года вертикально интегрированные нефтяные компании перечислили в бюджет РФ свыше 5 трлн рублей налога на НДПИ. Из этой суммы лишь чуть более 20% было направлено в качестве демпферных выплат.
Эксперты РАНХиГС предупреждали, что снижение демпфера не могло не сказаться на деятельности НПЗ.
В своём исследовании, которое в начале июля процитировали «Ведомости», экономисты Андрей Каукин и Евгения Миллер указали на проблемы, связанные со снижением выплат по демпферу. Одна из них заключается в том, что нефтяники, хотя и получают средства из бюджета для ограничения цен на внутреннем рынке, ежегодно сталкиваются с ростом акцизов, что давит на стоимость топлива в обратном направлении.
Депутат Госдумы Валерий Селезнёв нашёл способ повысить рождаемость в России. Он предлагает освобождать женщин-заключённых в обмен на рождение ими детей.
По разным оценкам, доля налогов и сборов в розничной цене бензина в России составляет 60–69%. Для сравнения: в Евросоюзе – 46–59% (в зависимости от страны), в США – всего 15%.
Почему дорожает бензин?
Примерно треть стоимости литра топлива у нас составляет тот самый налог на добычу полезных ископаемых, идея повышения которого для металлургов и угольщиков вызвала резкое противодействие РСПП и возглавляемой Алексеем Мордашовым ассоциации «Русская сталь». Ещё 21% стоимости бензина приходится на различные акцизы, 18% – на НДС. Чистая прибыль продавца может равняться всего 5%, но и она облагается налогом.
Позволим себе ещё несколько сравнений. Доля налогов в финансовом результате, если определять её на основании публичных данных ФНС России за 2022 год, у нефтяных компаний составляет 78%, у банков – 29%. Те же 29% у угольной промышленности, у производителей удобрений и того меньше – 26%, у горнорудной и металлургической отрасли – 46%. Если считать чуть иначе, взяв за абсолютную величину налог на прибыль по верхней границе вилки 9–20% (определяется в зависимости от её источника) и 18% НДС на услуги, нагрузка на банки получится порядка 38%, тогда как в тех же США налоговая нагрузка на банковский сектор находится в диапазоне 50–70%. Таким образом, получается, что фискальное бремя банковской отрасли не только одно из самых низких среди всех секторов российской экономики, но и «впереди планеты всей».
При всём при этом по итогам 2023 года отечественные банки могут получить суммарную прибыль в размере более 3 трлн рублей. Один только «Сбер», как заявил его руководитель Герман Греф, в январе – августе заработал почти триллион. Как скажется эта сумма на пополнении федерального бюджета в следующем году?
Ответ очевиден. Между тем «Сбер» является одним из крупнейших среди банков владельцем непрофильных активов, на которые тратятся гигантские суммы. Госбанк вливает финансы и в сферу медиа, и в услуги питания, и в электронную коммерцию, и в медицинский сектор. И даже уже стал девелопером, строя целый «город будущего» на западе столицы.
Все равны, но некоторые равнее?
На прошедшем недавно Московском финансовом форуме министр Антон Силуанов посетовал, что не все госбанки хотят платить дивиденды, и Минфин намерен «разобраться с этим вопросом». В 2022 году по понятным причинам многие российские компании отказались от выплат акционерам. В то же время аналитики считают, что по итогам 2023-го крупнейшие частные металлургические компании не только проведут выплаты, но и покажут весьма высокую дивидендную доходность.
По мнению аналитиков инвесткомпании «Атон», наибольшую дивидендную доходность за 2023 год могут дать производители стали: «Северсталь» и ММК – по 10%, НЛМК – на уровне 9%. Ряд других экспертов, в том числе банка «Синара» и «ВТБ Мои инвестиции», в своих летних прогнозах и вовсе не исключили, что дивиденды металлургов могут составить до 20%. Основания для таких прогнозов имеются: перечисленные компании справились с большинством операционных трудностей, возникших из-за санкций, перенаправив поставки с европейского рынка на внутренний и в другие страны.
Позитивные прогнозы даются и для угольной отрасли. С 31 августа по 28 сентября коксующийся уголь в Китае подорожал с 250 до 280 долларов за тонну. При этом, как было заявлено в кулуарах ПМЭФ-2023, по итогам года компания СУЭК – крупнейший в России производитель коксующегося угля – планирует поставить в КНР около 20 млн тонн. Бенефициар СУЭК Андрей Мельниченко и его семья занимают первую строчку в рейтинге российского Forbes, их состояние журнал оценивает в 25,2 млрд долларов. Впрочем, самого Мельниченко трудно назвать российским бизнесменом. В 2021 году он получил гражданство Объединённых Арабских Эмиратов, став едва ли не первым иностранцем, получившим паспорт этой страны в обмен на инвестиции.
Китайские инвесторы вкладывают средства в европейские заводы по производству аккумуляторов для электромобилей, что позволит стране закрепиться в этом сегменте рынка в Европе.
Тем временем нефтяная отрасль столкнулась с новыми потрясениями. В конце лета регулятор уполовинил для нефтяников выплаты по демпферу, тем самым вызвав разбалансировку рынка и резкий рост цен на топливо.
Несмотря на то что это решение в итоге было признано ошибочным и нефтяникам всё-таки вернули старый демпфер (хотя за сентябрь переработчики нефти в итоге не получат никаких выплат по этому механизму из-за резкого роста цен), механизмы балансировки экспорта и реализации нефтепродуктов на внутреннем рынке пришлось перенастраивать мерами, которые вице-премьер Александр Новак справедливо назвал экстраординарными.
«Такого никогда не было, чтобы мы запрещали экспорт нефтепродуктов из России в полном объёме. Эта мера направлена прежде всего на стабилизацию внутреннего рынка, на стабилизацию цен. Мы видим положительный эффект от этой меры. Во-первых, цены на бирже упали резко от 16% до 20% на дизельное топливо и автобензины. Это, в свою очередь, уже транслируется для потребителей в мелкооптовом звене. В том числе и сельхозтоваропроизводителей. Мы мониторим это ежедневно», – заявил вице-премьер.
Если учесть, что вдобавок к этому правительство решило до конца года сократить экспорт сырой нефти на 300 тыс. баррелей в сутки, то выходит, что нефтяники работают не только в абсолютно особых условиях, но и в хаотично меняющихся. Только за период 2020–2023 годов принято свыше 20 изменений ключевых параметров налоговой системы, увеличивающих налоговую нагрузку на нефтяную отрасль.
При этом налоги в бюджет продолжают исправно поступать. Как бы не вышло, что, получив с нефтянки ещё и разовый налог на сверхприбыль, чиновники спилят сук, на котором сидят. Ведь многие эксперты и аналитики уже говорят, что, несмотря на устойчивые и сильные результаты, происходящее в отрасли станет для неё критическим вызовом.
Нечто похожее мы, кстати, уже видели в начале прошлого года, когда правительство предложило олигархам заплатить добровольный разовый взнос в бюджет на общую сумму 200–250 млрд рублей. Понятно, что такая идея встретила резкое противодействие со стороны крупных компаний, а президент РСПП Александр Шохин в качестве альтернативы предложил в том числе повысить на 0,5% налог на прибыль для всего бизнеса. Минфин выступил против такого предложения, справедливо посчитав, что сверхдоходы «надуло ветром» не во всю экономику, а лишь в отдельные отрасли. Что же изменилось теперь, если ведомство Антона Силуанова согласно постричь всех под одну гребёнку – и дивидендных аристократов из угольной и металлургической отраслей, и нефтяников с их акцизами и урезанным демпфером? Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы олигархам пришлось платить слишком много, – так получается?
Сколько платят уходящие иностранцы?
В начале октября директор департамента финансовой политики Минфина РФ Иван Чебесков сообщил журналистам, что правительственная комиссия увеличит размер добровольного взноса в бюджет для уходящих из России компаний. Он вырастет с 10 до 15% от полной рыночной стоимости активов организации. По итогам 2023 года государство планирует получить за счёт этого 114,5 млрд рублей. Эксперты назвали повышение взноса ожидаемой мерой, они предполагают, что условия продажи зарубежных компаний в России будут ужесточаться и дальше. Возникает вопрос: если правительству нужно резко увеличить расходы, почему бы не поднять ставку для иностранцев не до 15, а до 20–25%? Или это идёт вразрез с интересами потенциальных покупателей активов – всё тех же миллиардеров из первой десятки списка Forbes?
