Четыре года назад, в феврале 2020 года, правительство РФ отменило действие почти 3700 устаревших, но всё ещё продолжавших действовать советских официальных документов, изданных с 1923 по 1991 год. Среди этих тысяч распоряжений, приказов и постановлений затерялось одно, текст которого не был опубликован после его издания, и тому имелась своя причина.
Поскольку, если бы граждане СССР прочитали постановление Совнаркома от 2 января 1945 года «О запрещении расходования средств на устройство банкетов», у многих наверняка бы возник вопрос о том, сколько народных денег чиновники разных рангов тратят на свои пиры и возлияния.
Как известно, советская мораль ставила во главу угла отказ от «буржуазной роскоши», в связи с этим предписывая гражданам не требовать для себя лишнего. В качестве ориентиров преподносились руководители Советского государства. Например, любой ребёнок знал, что основатель СССР Владимир Ленин ходил в старом залатанном пальто, глава ВЧК Феликс Дзержинский вместо чая пил пустой кипяток, а нарком продовольствия Александр Цюрупа падал от голода в обморок. Однако в действительности приписываемый начальству аскетизм во многом являлся преувеличенным. Улучшением собственного питания советские чиновники озаботились почти сразу же после прихода к власти. Так, уже в марте 1918 года в Кремле открылась спецстоловая для ответственных служащих. В августе 1919 года по поручению Ленина Московский союз потребительских обществ выдал продукты 200 «ответственным специалистам», а годом позже были кулуарно введены так называемые совнаркомовские продовольственные пайки, предназначавшиеся «для особо ответственных и совершенно незаменимых работников». Если верить источникам, только в ноябре 1920 года со складов ВЦИК семья Ленина получила 24,5 килограмма мяса, 60 яиц, 7,2 килограмма сыра, 1,5 килограмма сливочного масла, 1 килограмм сала, 2 килограмма чёрной икры, 4 килограмма огурцов, 30 килограммов муки и круп, 5 килограммов сахара, 1,2 килограмма конфет.
«Баранина была во всех видах»
Впрочем, даже если бы ленинский рацион стал достоянием общественности, вряд ли бы это вызвало большое возмущение. Нет сомнений, что в голодающей стране нашлись бы миллионы людей, готовых отдать последнюю краюшку хлеба обожаемому вождю, а также его ближайшим соратникам, освободившим народ от гнёта царизма. Проблема, однако, заключалась в том, что достойными получать специальное питание за государственный счёт себя считали тысячи новых советских чиновников. Комиссар Лариса Рейснер, державшая роскошный особняк с прислугой и великолепно сервированным столом, в ответ на замечания о том, что члену партии стоило бы жить поскромнее, искренне недоумевала: «Разве мы делали революцию не для себя?»
Понятно, что потребление благ зависело от занимаемой должности. Если чиновник уровня замнаркома мог рассчитывать на бесплатную служебную квартиру, дачу, автомобиль и еду из спецраспределителя, то провинциальный служащий горисполкома в лучшем случае получал продуктовый паёк и дополнительную сумму в конверте к зарплате. При этом из-за отсутствия в свободной продаже товаров деньги имели весьма относительную ценность. Вот почему, как отмечает кандидат исторических наук Татьяна Никонорова, определение «роскошь» в 30–40-е годы относилось в СССР преимущественно к еде. А способом приобщиться к привилегированной жизни стали банкеты, устраиваемые за государственный счёт.
Дмитрий Губерниев раскритиковал украинских чиновников, запретивших украинским спортсменам давать интервью на русском языке. По словам комментатора, украинские спортсмены между собой всегда общаются на русском языке.
«На банкете присутствовали почти в полном составе райком, председатель исполкома, от НКВД, НКГБ и из милиции шесть человек, – сообщал в высший партийный контрольный орган председатель артели им. XIX годовщины Октября. – Банкет был шикарный. На столах заливные и жареные поросята, куры, начинённые рисом, тефтели, чёрная икра, колбасы, сыры, масло сливочное, баранина была во всех видах (шашлык, чахохбили, запечённый целый баран), из сладостей: торты шоколадные, ореховые, сливочные, шоколадные конфеты и т.д. Из фруктов: ананасы, груши, мандарины, яблоки и т.д. Из вин: шампанское, ликёры, коньяк особенный, а также пиво и папиросы».
В своей работе Татьяна Никонорова приводит множество документов из Комитета партийного контроля (КПК), посвящённых «банкетным» делам. Насколько можно понять, возмущали КПК не столько пиры местных начальников, сколько то, что проводились они за счёт подчинённых. Так, на одном из заводов банкет обошёлся в 41 тыс. рублей – деньги списали на «улучшение культурно-бытовых условий» коллектива. А в Шувалове руководство торфопредприятия присвоило 778,7 килограмма хлеба, 336,2 килограмма крупы, 55,9 килограмма сахара и 29,4 килограмма мяса, списав их на выделение доппайка рабочим. Туда же ушли 135 литров водки, которая в сильные морозы должна была выдаваться грузчикам.
Всё это, конечно же, видели граждане, не облечённые властью и потому далёкие от привилегий. «Рабочие роются в помойках, ищут себе пищу, а у директора ресторан, где обжираются с выпивкой да делают себе банкеты», – писали в 1944 году в КПК сотрудники куйбышевского завода. В итоге в январе 1945 года Совнарком принял постановление: впредь проведение банкетов прекратить, государственные деньги на них не тратить.
«На угощение руководящих работников»
Однако особого эффекта это не дало – начальство продолжило устраивать гулянки. Уже после выхода постановления в Архангельской области руководители целлюлозно-бумажного комбината провели 18 банкетов, потратив на них 125 тыс. рублей, в том числе 78,3 тыс. рублей – на водку. А в 1948 году контролёры КПК, нагрянув в Челябинскую область, вскрыли роскошную жизнь местной номенклатуры. Выяснилось, что председатель облисполкома Заикин за казённый счёт устроил у себя на даче банкет стоимостью 3394 рубля, а первый секретарь обкома Белобородов получил продуктов на 12 395 рублей. В целом же по партаппарату Челябинской области перерасход средств превысил 1 млн рублей.
Примечательно, что никто из организаторов и участников не понёс серьёзного наказания. Видимо, наверху понимали, что не стоит лишний раз сердить номенклатурных работников. Тем более что само правительство страны и ЦК партии в 1945–1949 годах провели шесть грандиозных банкетов в Кремле. «ЦК не всегда принимает меры по фактам взяточничества, «разложения» и т.п. по докладам Комитета партийного контроля, – объяснял генерал Павел Судоплатов. – Сталин и Маленков предпочитали не наказывать высокопоставленных чиновников. Если же они причислялись к соперникам, то этот компромат использовался сразу».
Так и произошло в 1948 году, когда началось раскручивание «ленинградского дела». Опасаясь набирающего политический вес секретаря ЦК и бывшего главы Ленинградского обкома партии Алексея Кузнецова, Сталин решил не расправляться с ним поспешно, а провёл кампанию по устранению конкурента и его сподвижников иезуитски. Минфин затеял проверку финансово-хозяйственной деятельности ленинградских органов власти, по итогам которой «неожиданно» (вряд ли в Москве не знали, что происходит в Ленинграде, если это было почти что нормой) вскрылась масса фактов разбазаривания государственных средств. «На устройство банкетов для лиц из числа городского партийного и советского актива с 1943 по 1948 год было израсходовано 839 161 рубль, в том числе 118 699 рублей на спиртные напитки, – отмечалось в записке КПК. – На угощение руководящих работников в праздничные дни на трибунах, стадионах и в других местах израсходовано 431 529 рублей, из них 143 833 рубля – на спиртные напитки». При этом, как пишет кандидат исторических наук Андрей Сушков, деньги на проведение пиров зачастую собирались с предприятий. К примеру, после избрания Кузнецова депутатом Верховного Совета было собрано около 400 тыс. рублей, пошедших на организацию банкета.
Поведение старших товарищей копировала подрастающая смена. Ревизия показала, что руководство Ленинградского горкома ВЛКСМ только в течение 1942–1943 годов, когда город находился в жесточайшей блокаде, потратило на застолья 42,9 тыс. рублей. А в 1944–1947 годах на банкеты, вечера, встречи и т.д., а также подарки и премии комсомольское начальство израсходовало около 600 тыс. рублей. Отдельно зампредседателя комиссии партконтроля Малюта Шкирятов в своём обращении на имя Георгия Маленкова подчёркивал: «Комсомольские руководители без всякого учёта расходовали на вечера и выдачу отдельным лицам поступавшие в обком комсомола продукты и товары, предназначавшиеся для детских учреждений г. Ленинграда».
В результате Кузнецов, а также десятки ленинградских партийных, советских и комсомольских руководителей были арестованы и осуждены. Впрочем, во всех подробностях вскрытые факты использования госсредств не по назначению народу по понятным причинам решили не сообщать.
