Введение в оборот странами Евразийского экономического союза новой денежной единицы – алтына – дело уже, можно сказать, решённое. И если ещё в апреле первый вице-премьер правительства Игорь Шувалов исчислял срок замены новой валютой российских и белорусских рублей, казахских тенге, а в скором времени, возможно, и армянских драмов, киргизских сомов пятью-десятью годами, то сегодня эксперты говорят всего о двух- трёх годах.
Но следует сразу оговориться: ещё лет пять российский рубль никуда не исчезнет, ведь на первых порах в алтынах будут производиться исключительно безналичные расчёты между странами ЕАЭС. И даже после того, как алтын напечатают и начеканят, ещё год или два наличные рубли и тенге будут ходить параллельно с евразийскими деньгами. Примерно так же было и с европейской валютой – вначале несколько стран Старого Света вели взаиморасчёты в безналичных экю, затем, в 1999 году, появились безналичные евро, ходившие наравне с марками, франками и лирами, и лишь в январе 2002 года – единые для стран еврозоны банкноты и монеты. Почему новую валюту решили назвать именно алтыном и что даст россиянам отказ от рубля, разбирался корреспондент «Нашей Версии».
Назвать единую валюту стран ЕАЭС алтыном предложил президент Казахстана Нурсултан
Назарбаев ещё два года назад. А главы России и Белоруссии Владимир Путин и Александр Лукашенко эту идею одобрили. Раз уж договорились, что Евразийский центральный банк разместится в Алма-Ате, то и в названии валюты пусть будет некий местный колорит, отчего нет? Тем паче что и для нашего уха «алтын» – слово привычное.
Раньше на Руси так называли монеты достоинством в 3 копейки. Поговаривают, что прообразом новой монеты в 1 алтын станут «алтынники», которые чеканили при императоре
Петре I. Неясно только, какой именно алтынник возьмут за основу – 1714 года, с двуглавым орлом, или 1718 года, с Георгием Победоносцем. Не вполне понятно и то, каково будет соотношение безналичного алтына к наличным рублям. Пока эксперты склоняются к тому, что один алтын будет эквивалентен 100 российским рублям. Ожидается, что все
межгосударственные соглашения, регламентирующие введение и правила оборота новой
валюты, будут подписаны до 1 января 2015 года.
Не ждёт Мартын чужих полтин,
стоит Мартын за свой алтын
До недавнего времени о вероятном введении в оборот алтына российские официальные лица предпочитали говорить иронически и с долей скепсиса. К примеру, ещё в апреле председатель Коллегии Евразийской экономической комиссии Виктор Христенко пошутил,
что появление единой валюты стран ЕАЭС «пока на уровне поэзии, а не реальной жизни». Объяснение такому отношению простое: белорусский президент Александр Лукашенко бук-
вально до последнего противился созданию единой банковской структуры ЕАЭС – Евразийского центробанка.
Уговорили его совсем недавно, а до этого в Москве и Астане предпочитали обходить скользкую тему стороной, чтобы не раздражать Минск. Понятное дело, что с появлением нового центра финансовой силы полномочия ЦБ России, Белоруссии и Казахстана
существенно сократятся. Зато единая валюта существенно упростит межгосударственные взаиморасчёты. Менее чем через полгода мегарегулятором и единым эмиссионным центром на территории союза станет наднациональный Евразийский центробанк. Он возьмёт на себя функции национальных банков и организует единые правила игры для финансовых систем России, Белоруссии и Казахстана, а подчиняться он будет исключительно главам правительств стран ЕАЭС. Разумеется, сохранятся и наци-
ональные центробанки, вот тольк их полномочия существенно урежут.Собственно, и в Старом Свете действует аналогичная схема, при которой фактически все вопросы решаются в Европейском центробанке.
В общем, единая валюта ЕАЭС – уже практически данность. Информацию о том, что Москва, Минск и Астана окончательно пришли к согласию касательно общего эмиссионного финансового центра, на днях озвучил первый вице-премьер российского
правительства Игорь Шувалов. Что же касается плюсов и минусов от введения этой единой валюты, то здесь мнения экспертов диаметрально расходятся. Экономики России и Казах-
стана – сырьевые, а это значит, что курс алтына будет колебаться вместе с ценами на нефть. И это существенный минус. Зато предприниматели перестанут терять на обмене банковских комиссионных, и это, безусловно, важный аспект – появление алтына
заметно потеснит на постсоветском пространстве доллар и евро.
Не было ни гроша, да вдруг алтын
Можно подумать, что для Нурсултана Назарбаева тема единой валюты – его любимый конёк. Помнится, ещё летом 2009 года он предлагал ввести общую денежную единицу для стран Шанхайской организации сотрудничества, куда входят Китай, Россия, Казахстан,
Таджикистан, Кыргызстан и Узбекистан. Несколько раз Назарбаев заявлял о целесообразности создания единой денежной единицы в рамках ЕврАзЭС (Казахстан, Россия, Белоруссия, Кыргызстан и Таджикистан). Чуть реже Назарбаева о необходимости ввести единую для ряда постсоветских стран валюту высказывался государственный секретарь Союза России и Белоруссии Павел Бородин. Между прочим, и первый вице-премьер Игорь Шувалов, с недавней подачи которого об алтыне заговорили всерьёз,
не раз заявлял о неизбежности появления единой валюты для России, Белоруссии и Казахстана. Пять лет назад, выступая на Международном экономическом форуме СНГ, вице-премьер предупреждал о возможном «переходе на принципиально новую валюту, которая станет аналогом евро, действующего в зоне Евросоюза».
Правда, тогда он подчёркивал, мол, «не исключается, что единой валютой может стать денежная единица одной из стран Таможенного союза». Намекая при этом на рубль.
Кто же окажется в большем выигрыше от введения алтына – Москва, Минск или Астана? Попробуем рассудить объективно. На сегодняшний день международные резервы нашей
страны составляют порядка 500 млрд долларов – это значительно больше, чем у казахов и белорусов. Размер номинального ВВП России – 2 трлн долларов, тогда как у Казахстана – 200 млрд долларов, а у Белоруссии – 65.
Грубо говоря, вся экономика Казахстана – это 1/10 экономики нашей страны, а вся экономика Белоруссии – 3% российской экономики. Понятно, что Москва будет обладать решающим голосом в ЕАЭС, примерно как Берлин в Евросоюзе. Сегодня в Германии
принято критиковать правительство Ангелы Меркель за то, что-де немцам приходится нести самый большой груз проблем и ответственности, зачастую спонсируя экономически слабых
ирландцев, греков или испанцев. При этом почти никто в Берлине не предлагает отказаться от евро и вернуться к немецкой марке – значит, единая валюта всё-таки предпочтительнее,
несмотря на проблемы? А для Москвы переход на алтын будет означать то же самое, что и переход на евро для Германии – растут проблемы, но вместе с ними растёт и экономика, и соответственно растут доходы.
Кому полтина, а кому – ни алтына
Больше всего идею введения единой валюты критикуют, как ни странно, в Казахстане – стране, чей президент, собственно, и выступил её застрельщиком. Рассуждают казахские экономисты примерно так: для успешного функционирования алтына необходимо наличие в структуре союзного государства некоего объединённого финансового ведомства, проводя-
щего единую бюджетную и налоговую политику и выпускающего единые для общего валютного пространства долговые ценные бумаги. Такого финансового ведомства в структуре ЕАЭС нет, а без него, как считает, к примеру, старший научный сотрудник Инсти-
тута стратегических исследований при президенте Казахстана Вячеслав Додонов, «интеграционное объединение обречено на разнобой в проведении макроэкономической и бюджетной политики». По той-де причине, что «в разных странах практикуются разные подходы к бюджетным расходам, в результате чего в некоторых из этих стран бюджетные расходы превышают возможности их экономик». А это, в свою очередь, чревато резким ростом долгов и бюджетных дефицитов, которые в условиях валютного союза быстро выходят за границы проблемных стран и становятся общими проблемами. Выход один – общее министерство финансов и общий бюджет.
«Но общий бюджет означает фактическую централизацию всех денежных потоков, то есть отказ стран – членов валютного союза от проведения самостоятельной налоговой политики, – объясняет Додонов. – И, что ещё важнее, отказ от самостоятельной бюджетной политики – сколько собранных денег куда расходовать, то есть фактическую утрату финансового суверенитета».
Вроде бы убедительно, но есть нюанс, о котором эксперт Додонов умалчивает. Дело в том, что и в Евросоюзе нет единого финансового ведомства. А Европейский центральный банк
отнюдь не исполняет функции некоего общего Минфина. «Попытки создать единую валюту без централизованной налогово-бюджетной политики и единого министерства финансов бессмысленны и не дадут эффекта», – считает казахский эксперт, при этом почему-то забывая, что Европа без таких, казалось бы, важных вещей вполне обходится. Впрочем, у
идеи единой валюты хватает критиков и в России. Так, глава Института проблем глобализации Михаил Делягин назвал заявление первого вице-премьера Игоря Шувалова о предстоящем введении алтына «популистским»: «Срок 5–10 лет неприемлем, это несерьёзный пропагандистский разговор, хотя и на правильную тему… Создание единой валюты – результат очень сложного многоступенчатого процесса, а пустые обещания без конкретного плана действий скорее дискредитируют идею, чем помогают её
реализации.
