27 апреля исполнился год со дня смерти великого музыканта Мстислава Ростроповича. Незадолго до этой печальной даты корреспондент газеты «Наша Версия» встретился с одним из любимых учеников маэстро, обладателем первой премии и золотой медали Конкурса имени П.И. Чайковского Денисом Шаповаловым. Сам Мстислав Леопольдович называл его блестящим талантом, а почитатели великого виолончелиста величают «внуком» великого Ростроповича. Они не раз играли вместе на самых разных сценах мира – в России, Европе, Америке. Денис – единственный виолончелист, выступавший на 75-летнем юбилее маэстро в Лондоне и Нью-Йорке. Помимо тесного сотрудничества их связывала и дружба.
–Денис, как вы познакомились с Мстиславом Леопольдовичем?
– Заочно я был знаком с ним ещё с детства. Слушал его записи с утра до вечера. В реальной жизни мы встретились в 1997 году. Я стал стипендиатом его фонда, и на церемонии вручения стипендии мы наконец познакомились. Я до сих пор помню, как он мне сказал: «Ну и шевелюра!» А наше творческое общение началось позже. После того как я победил на конкурсе имени Чайковского, дочь маэстро Елена пригласила меня принять участие в фестивале во французском городе Эвиан. В одном из концертов, который назывался «Первые премии прошедшего года», принял участие и ваш покорный слуга. Естественно, на вечере присутствовали сам Ростропович и вся его семья. После выступления я должен был сразу возвращаться в Россию, но маэстро предложил мне остаться ещё на три-четыре дня. Что было, конечно, знаком расположения. Я тогда был молодой, зелёный и был поражён тем, что великий Ростропович ведёт себя со мной так просто, по-дружески. Мы занимались, общались и с тех пор стали плотно сотрудничать. Это продолжалось 10 лет.
– Но говорят, что Ростропович вообще со многими общался запросто?
– Он был в том числе велик и тем, что в отличие от других знаменитых музыкантов и известных людей не делал разницы между королевой и простой официанткой. Как-то мы встретились с ним в Шереметьеве – он прилетел из какого-то российского региона, куда привёз на миллион долларов вакцины для детей. И там ему вручили водку «Ростропович». Он потащил меня в VIP-зал.
К Мстиславу Леопольдовичу подходили самые разные люди, и вот все мы вместе пили эту водку и общались. Маэстро шутил, рассказывал разные истории, и все с восторгом его слушали.
– Вы единственный из виолончелистов, кого пригласили на 75-летие Мстислава Леопольдовича…
– Да. Это стало самой высокой оценкой моего творчества. Мы выступали с Лондонским симфоническим оркестром в Лондоне и Нью-Йорке, где проходили пышные торжества в честь его 75-летия. Было и ещё одно важное для меня приглашение от Мстислава Леопольдовича. В 2004 году, впервые после пятилетнего молчания, Ростропович вышел на российскую сцену – это было в концертном зале Нижнего Новгорода. Исполняли «Праздничную увертюру» и Концерт №1 для виолончели с оркестром Дмитрия Шостаковича. Ростропович дирижировал. Этот концерт стал своеобразным ремейком легендарного выступления 1962 года, когда сам Ростропович играл этот концерт под дирижёрскую палочку Шостаковича. Только на этот раз Ростропович дирижировал, а играл концерт уже я.
– Волновались?
– Конечно. А кто не волнуется? Кстати, Мстислав Леопольдович перед выступлениями тоже всегда волновался, поэтому, чтобы как-то снять напряжение, всегда рассказывал либо анекдоты, либо смешные истории из жизни. И вот как-то рассказал такую историю. Ещё в советские годы он с одним известным музыкантом собирался к даме на Новый год. И им надо было придумать себе какие-то маскарадные костюмы… А в магазинах было пусто. Ростропович с приятелем купили материю в «Военторге» и сшили костюмы крокодилов. И вот нарядились они в них, и в последний момент Мстислав Леопольдович, не очень довольный своим видом, взял газету «Советский спорт», скомкал её и засунул под костюм. Получился такой беременный крокодил. В общем, маэстро всегда умел хорошо веселиться и веселить других.
Временно исполняющий обязанности главы Донецкой народной республики (ДНР) Денис Пушилин рассказал, что Россия провела обмен военнопленными с Украиной.
– Он был строгим, требовательным учителем?
– Он был разным. Но он никогда не скрывал своих знаний и умений, накопленных годами. Когда Ростропович давал мастер-классы, он всегда вкладывал в них душу. Периодически мы собирались вечером в неформальной обстановке. Удивительно было то, что после этих посиделок мы, молодые люди, ходили с больной головой, а у него с утра уже репетиция, потом маленький отдых, потом генеральная, потом концерт, потом работа с партитурой… И это при том, что ему было уже за 70.
– Вас называют «музыкальным внуком» Ростроповича. Как вы к этому относитесь?
– Это наш министр культуры Александр Сергеевич Соколов меня так назвал. Скорее всего потому, что я много лет занимался у «музыкальной дочери» Ростроповича, гениальнейшего педагога Натальи Шаховской. Так что так и есть – «внук».
– А вы готовы быть продолжателем дела своего «деда»? Ведь Ростропович был и общественным деятелем.
– Я готов к этому и уже потихоньку начинаю этим заниматься. Организовываю стипендии, премии, готовлю благотворительный проект. Сам прекрасно понимаю, пройдя вот этот путь становления, что в нашем чудесном «королевстве» искусство сейчас, увы, занимает весьма скромные позиции. И когда по телевизору в прямом эфире говорят: «тут вам, понимаешь, не филармония с консерваторией», и всё это в таком уничижительном тоне, сразу понятно, как у нас относятся к музыке. Это грустно, и здесь явно требуется общественная работа известных музыкантов.
– Вы продолжаете общаться с семьёй Ростроповича?
– Конечно, мы находимся в постоянном контакте. В прошлом году я был приглашён в Азербайджан, где выступал с Башметом и оркестром «Солисты Москвы» на I международном фестивале им. М. Ростроповича. В этом году ко дню рождения маэстро мы с его дочерью Ольгой подготовили чудесный проект «Приношение Мстиславу Ростроповичу». Это было очень непросто, пришлось всё взять в свои руки начиная с зала, оркестра, продажи билетов, рекламы и всего, что с этим связано. Проект затрагивал Москву и Питер, потому что жизнь маэстро была тесно связана именно с этими двумя городами. Естественно, мы обсуждали программу, понимая, что нужно выбрать то, что захотел бы услышать сам маэстро. Обсуждали, кто из дирижёров должен быть за пультом. И выбрали Кристиана Бадэа — он был ассистентом Ростроповича в Национальном симфоническом оркестре Вашингтона. Программа, кстати, тесно переплетается с диском, который должен выйти в ближайшее время и также будет называться «Приношение Ростроповичу». Запись была осуществлена с известным коллективом «Виртуозы Москвы».
– Ваше выступление на Северном полюсе тоже ведь было неспроста? Как решились на такой экстремальный шаг?
– Это тоже была дань Ростроповичу.
Я вспомнил, что Мстислав Леопольдович в молодости выступал в Арктике перед полярниками. Мне, конечно же, захотелось повторить этот подвиг и даже пойти дальше, потому что до меня на самом Северном полюсе академические музыканты ещё не выступали. А приглашение там выступить я получил так: в одном из своих интервью я сказал, что побывал с концертами уже везде, кроме Северного полюса. И вот один международный выставочный холдинг, в связи с тем что 2007 год был объявлен Международным годом Северного полюса, создал передвижной музей, посвящённый истории освоения Арктики и работе российских полярников. Презентацию проекта решили провести на Северном полюсе, и как раз во время подготовки выставки кто-то из организаторов прочёл в журнале моё интервью с этим высказыванием. Так я и получил приглашение.
– Не страшно было?
– Страшно. Зато воспоминания на всю жизнь остались. Старый полувоенный самолёт без иллюминаторов… Маленькая короткая полоса, даже не полоса, а кусок льдины, на которую надо приземлиться. Наконец мы приземляемся, вовремя останавливаемся, выскакиваем и понимаем, что находимся в 100 километрах от Северного полюса. Вокруг бегают, суетятся обмороженные люди; ветер, дикий холод, солнце, полярный день, который не кончается. Руки не слушались от холода. Мы устроились в палатке, в которой я и дал концерт. Из-за мороза шпиль вытащить я не смог, поэтому Баха играл в барочной манере, правда, и Шуберта тоже. Честно говоря, я впервые выступал под аккомпанемент вертолёта, который с заведённым мотором ждал нас в 20 метрах от палатки. Концерт прервали пилоты: ветер усиливался и нужно было срочно улетать на ледовую базу «Борнео», откуда самолёт с экспедицией возвращался в Москву.
– Я почему-то сразу вспомнила историю, которая произошла с Ростроповичем, когда он отправился к Белому дому во время путча 1991 года.
– Действительно, была такая история.
О том, что происходит в России, Мстислав Леопольдович узнал из новостей. Он тогда находился в парижской квартире, а Вишневская – в Швеции. И вот он просто вышел из дома и понёсся в Москву. До сих пор неизвестно, как он прошёл таможню… И сразу отправился к Белому дому. А Галина Павловна даже не знала, что Мстислав Леопольдович в Москве! Представляете, каково было её удивление, когда она увидела мужа по телевизору! И это было абсолютно в духе маэстро.
Вообще, для меня было большим ударом, когда моего учителя не стало. Всё время кажется, что такие люди никогда не уйдут. У нас у всех такое ощущение, что он куда-то уехал и обязательно вернётся… Он ведь всё время был в разъездах…
