Уже несколько лет зрел конфликт между премьер-министром Венгрии Виктором Орбаном и Европейской народной партией - наднациональной организацией христианско-демократических и правоцентристских партий в государствах-членах ЕС. После долгих споров в марте прошлого года EНП приостановила членство партии Орбана - «Фидес» - и теперь решает вопрос о ее будущем.
Для такого решения предостаточно веских причин. «Фидес» не только уничтожила демократию и наплевала на принципы верховенства права в Венгрии, но и демонизировала ЕС, систематически представляя блок как тиранический институт, который, якобы, лишает страны-участницы свободы. После исключения «Фидес» орбан нанес ответный удар, заявив, что он один является настоящим защитником христианской демократии, и что его критика EНП является призывами к либерализму. Риторика Орбана понравилась консерваторам по обе стороны Атлантики. Но подобное искажение действительности является ложной рекламой.
Было бы ошибкой думать, что конфликт между «Фидес» и ЕНП обусловлен исключительно политическими разногласиями; на самом деле речь идет о влиянии. Тем не менее, вопрос о том, кто будет претендовать на наследие христианской демократии, имеет большое значение для Европы. Исторически христианская демократия была самой важной политической силой, стоящей за проектом европейской интеграции.
Тем не менее, несмотря на свое огромное историческое значение, христианская демократия - ее идеи и институты - недостаточно поняты. У идеологии нет явных основателей или канонических идеологов, и, в отличие от либерализма, в ней отсутствует концептуальная привязка, которая четко отличает ее от других направлений политической мысли.
Христианская демократия родилась в XIX веке, как средство примирения христианства - особенно католицизма - с современной демократией. Ее основоположники приняли идею французского аристократа (и католика) Алексиса де Токвиль о том, что демократия является непреодолимой всемирно-исторической силой. Вопрос в том, как сделать ее безопасной для религии.
Один из вариантов предполагал создание политических партий, приверженных защите христианских (и, опять же, особенно католических) интересов. Но создание таких партий не означало полного признания плюралистической представительной демократии. Религия, претендующая на всеобщую значимость, не могла позволить себе стать еще одной заинтересованной группой среди многих. Вот почему долгое время Ватикан открыто критиковал усилия католических политиков.
Но все изменилось после Второй мировой войны. Христиане, которые верили в то, что фашисты спасли их от безбожного коммунизма, усвоили, что объединение с силами крайнего, антидемократического права было катастрофической ошибкой. Они признали необходимость принимать демократию и права человека, что Католическая церковь в конечном итоге сделала на Втором Ватиканском Соборе в 1962 году.
Во время холодной войны христианские демократы стали известны как наиболее ярые антикоммунисты; но у них также была амбициозная социальная программа. В Германии, Италии и других странах они создали государства всеобщего благосостояния, призванные укреплять семьи и поощрять поведение, основанное на традиционных ценностях. Не удивительно, что некоторые из этих политик характеризовались как «нелиберальные». В конце концов, некоторые ведущие христианско-демократические мыслители были категорически против либерализма, который они отождествляли с секуляризмом, материализмом и эгоистичным индивидуализмом.
Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан появился на футбольном матче сборной в шарфе с нанесенным на него принтом карты так называемой «Великой Венгрии».
Но, в отличие от сегодняшних крайне правых популистов, таких как Орбан и лидер итальянской Лиги Маттео Сальвини, эти ранние христианские демократы также неуклонно критиковали идею национального государства. Ввиду своей религиозной точки зрения, они рассматривали требования суверенитета на национальном или государственном уровне как форму высокомерия. Как Джорджо Ла Пира, один из основателей итальянской христианской демократии, заявлял в 1945 году, католическая концепция общества «против всякого националиста, расовой или классовой концепции политического порядка». Кроме того, немецкие и итальянские католики все еще помнили, как недавно объединенные национальные государства угнетали религиозные меньшинства в конце XIX века.
Учитывая это, не удивительно, что христианские демократы сыграли решающую роль в продвижении европейской интеграции. Они поддержали как плюрализм, так и федерализм во имя рассеивания власти по всему континенту, и они сыграли важную роль в создании Европейской конвенции о правах человека, которая была призвана обеспечить контроль над властью национальных государств. Они рассматривали общество, как плюралистическое объединение сообществ (не в последнюю очередь семью). И они понимали, что права меньшинств и гражданское общество, включая, конечно, религиозные институты, должны быть защищены.
Таким образом, сегодняшние самопровозглашенные «национальные консерваторы» и крайне правые популисты являются пародией и не могут претендовать на то, чтобы называться христианскими демократами. В отличие от истинных христианских демократов, Орбан и другие убежденные авторитары притворяются единственными подлинными представителями однородного народа. В погоне за властью они, не колеблясь, отвергают плюрализм и попирают права меньшинств. По их мнению, отмечает ученый-социолог Оливье Рой, христианство сводится к принадлежности к племени, а не к вере, не говоря уже об этическом поведении.
Печальная правда заключается в том, что Орбан и его коллеги пытаются вести культурную войну в масштабах ЕС, поскольку считают, что это эффективный способ отвлечь внимание страны и международного сообщества от созданных ими клептократических автократий. Представляя своих критиков как сумасшедших прогрессивистов, выступающих за однополые браки и все более вопиющие формы политики идентичности, они избегают любых обсуждений царящего в их режимах кумовства, политизации судебной системы и удушающего контроля над СМИ.
Со своей стороны ЕНП, как можно надеяться, наконец поняла, что «защита семьи» вряд ли имеет значение, если это означает предоставление режиму лицензии на уничтожение демократии. Заботится ли кто-нибудь о судьбе христианской демократии в частности, или о демократии в целом, важно назвать Орбана и его единомышленников теми, кто они есть: представители крайне правой политики, которая никогда не заботилась о христианстве или демократии.
