У мировых лидеров, собравшихся на последней Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, оказалось много вопросов для обсуждения, помимо изменения климата и проблем устойчивого развития. В частности, усиливающееся соперничество между Соединенными Штатами и Китаем представляет растущий риск для всего мира. Поэтому ООН должна сделать все, чтобы не допустить новой холодной войны.
На фоне споров, касающихся упадка многостороннего подхода и появления «Большой двойки», где доминируют США и Китай, легко забыть о том, что подобная система - с участием Соединенных Штатов и Советского Союза - существовала десятилетиями после Второй мировой войны. Только в конце 1970-х и 1980-х годах стало очевидно, что советская система не может конкурировать с рыночным капитализмом. После падения Берлинской стены в 1989 году и последующего распада Советского Союза G2 уступил G1+n, в котором все другие страны (n) не смогли конкурировать с Америкой как единственной мировой сверхдержавой.
Последующая четверть века оказалась периодом либеральной многосторонности, основанной на правилах. Демократический и рыночный капитализм, казалось бы, одержал победу. США широко отстаивали этот порядок - война в Ираке 2003 года стала явным исключением - и, как и большинство стран, извлекли огромную выгоду из глобализации и появления новых сложных цепочек создания стоимости.
Но впечатляющий рост Китая в этот период положил конец порядку G1+n. Хотя Америка по-прежнему является ведущей мировой экономической, технологической и военной державой, ей все чаще приходится делить данный статус с Китаем.
Некоторые утверждают, что мы сейчас живем в многополярном мире, в котором страны среднего размера имеют достаточно власти, чтобы влиять на глобальную повестку. Существующая структура, основанная на принципах «выступай и говори», порождает, в свою очередь, множество различных форм возможного сотрудничества и конкуренции между правительствами.
Эта модель предлагает адекватную роль таких стран как Индия, Германия, Россия, Бразилия и Япония в современной глобальной системе. Также подчеркивается, что власть и возможность создавать эффективные коалиции для коллективных действий зависят от рассматриваемой проблемы и связанной с этим фрагментации или концентрации интересов.
Тем не менее этот многополярный взгляд на мир лежит в основе огромного дисбаланса власти между «Большой двойкой» и остальными. Индия, например, похожа на Китай по численности населения, но ее ВВП (по рыночным ценам) составляет всего около 20% от соседского. Более того, военный и технологический потенциал Индии, хотя и впечатляющий, далеко не таков, как у Китая или США. То же самое можно сказать и о других развивающихся странах среднего размера.
Такие дисбалансы напоминают порядок 1945-1989 годов. Ситуации действительно похожи, хотя, возможно, противостояние США и СССР было более конфликтным. Тем не менее в экономическом плане десятилетия глобализации сделали их гораздо более взаимозависимыми, что привело к «двум системам в одном мире», как выразился бывший министр иностранных дел Германии Йошка Фишер. Эта взаимозависимость стала как стратегическим активом, так и пассивом, потому что обе стороны могут стремиться к геополитической выгоде, применяя такие глобальные сети как цепочки поставок, системы финансовых расчетов и телекоммуникационную инфраструктуру.
Два события могут изменить текущую картину. Во-первых, Китай и США могут развиваться так, чтобы идеологически сближаться. Новая администрация США после президентских выборов 2020 года может избрать более интернационалистический курс, в то время как значительный экономический прогресс Китая может привести к постепенной политической либерализации, однако вряд ли такая перспектива появится в ближайшее время. Если же страны двинутся этими курсами, то эффекты будут усиливать друг друга.
Как сообщает The Hill, прошедший на этой неделе визит президента Франции Эммануэля Макрона в Китай высвечивает нарастающий раскол между США и Европой.
Во-вторых, более интегрированный Европейский союз мог бы стать третьей сверхдержавой в мире, а G3 - играть ключевую роль в балансе между США и Китаем. Европа обладает необходимыми экономическими, финансовыми, технологическими и человеческими ресурсами.
В идеале эти изменения должны происходить одновременно. Если бы более интегрированная Европа и вернувшаяся на баррикады многосторонности Америка укрепили свои связи и вновь начали работать сообща над тем, чтобы обеспечить глобальные общественные блага, такие как защита климата, то Китаю было бы труднее и дороже оставаться в оппозиции.
Однако в долгосрочной перспективе китайская власть, вероятно, будет соперничать с США и Европой вместе взятыми. Хотя к долгосрочным экономическим прогнозам следует относиться с осторожностью, прогнозы ОЭСР по росту реального ВВП позволяют предположить, что к 2040 году экономика Китая будет такой же большой, как экономика США и ЕС вместе взятых. Конечно, ВВП это только один показатель, но другие прогнозы, связанные с технологиями или навыками, дают схожие результаты.
В этом году Генеральная Ассамблея ООН прошла на фоне тревожных параллелей со старой холодной войной. Из-за обостряющегося торгового спора США и Китай несут значительные экономические издержки, которые сказываются и на других странах. И если мир начнет делиться на «две системы», будет гораздо сложнее достичь соглашения по столь необходимым международным нормам в таких областях, как налогообложение, киберпространство и биогенетика.
ООН со своими специализированными учреждениями - это больше чем форум для правительств; он также получает мягкую силу для продвижения «планетарных» целей мира и развития, а теперь и защиты климата. С момента своего основания после Второй мировой войны ООН была задумана прежде всего как хранитель основанного на правилах многостороннего порядка, который предотвратил бы насильственный конфликт между государствами-членами. Сегодня ООН должна вновь выполнить свою основополагающую миссию и помочь предотвратить новую не менее опасную холодную войну.
