«Наша Версия» продолжает разбираться с нацпроектами, которые по замыслу президента и правительства должны стать главным драйвером развития нашей страны в ближайшие несколько лет. Инновации, новые технологии, передовые разработки – все эти громкие словосочетания постоянно слетают с уст чиновников. Но так ли хорошо на самом деле обстоят дела с научными достижениями? Сегодня в фокусе нашего внимания нацпроект «Наука».
После недавней смены правительства, пожалуй, больше всего не повезло нацпроектам социального блока. Демографию, здравоохранение, образование и науку, как и в прежнем составе кабмина, будет курировать вице-премьер Татьяна Голикова.
«Наша Версия» уже писала о том, чем многолетнее кураторство г-жи Голиковой обернулось для отечественного здравоохранения. К сожалению, сегодня есть все основания полагать, что и науку постигнет всё та же участь.
Кураторы «прогресса»
Среди других теперь уже бывших кураторов нацпроекта «Наука» отметились бывший министр науки и высшего образования Михаил Котюков, а также его первый заместитель Григорий Трубников. Последний, кстати, пожалуй, был единственным из всех тогдашних кураторов, кто также являлся академиком и членом президиума РАН.
А вот Михаил Котюков в рядах академиков хотя и не числится, но был очевидным выгодоприобретателем проходившей несколько лет назад реформы РАН.
В 2013–2018 годах Котюков руководил Федеральным агентством научных организаций (ФАНО), появившимся аккурат в результате той самой реформы.
Кстати, ФАНО в итоге тоже упразднили, а о провале реформы самой РАН не высказался только ленивый.
Примечательно, что РАН как структура в нацпроекте вообще нигде специально не упомянута и никакая ответственность за его реализацию на неё не возложена. Похоже, РАН де-факто просто решили отстранить от развития отечественной науки в рамках нацпроекта.
В обновлённом правительстве помимо уже упомянутой Татьяны Голиковой ещё одним куратором нацпроекта стал также новый глава Минобрнауки Валерий Фальков.
Бюджет нацпроекта «Наука» до 2024 года на первый взгляд выглядит весьма внушительно – 636 млрд рублей. Правда, примерно треть из них (231,2 млрд) планируется взять из внебюджетных источников. Вот только найдутся ли сегодня желающие вложиться в российскую науку – ещё вопрос. Так что остаются 404,8 млрд из федерального бюджета. По российским меркам – сумма немалая. Но вот, например, в США только на НИОКР (а не на развитие всей науки в стране в целом!) расходуется 511,1 млрд долларов, в Китае – 451,2 млрд долларов, в Японии – 168,6 миллиардов. Как видите, цифры несопоставимые.
Других инноваторов у нас нет
Бедственное положение отечественной науки в начале февраля обсуждалось в Кремле на совместном заседании президиума Госсовета и Совета по науке и образованию. Среди прочего речь шла о нехватке квалифицированных преподавателей в вузах, а также о том, что подготовка кадров сегодня не удовлетворяет требованиям высокотехнологичных производств. По словам ректора Санкт-Петербургского горного университета Владимира Литвиненко, 80% выпускников российских вузов сегодня – это педагоги, а не практики. «Система двухуровневая – бакалавр и магистр – они готовят научно-педагогического работника. И сегодня в отрасли мы фактически готовим 80% таких специалистов», – посетовал Литвиненко. В итоге получается, что известное шуточное напутствие на производстве для молодого специалиста – мол, забудьте всё то, чему вас учили в вузе, – сегодня актуально как никогда.
Турецкая компания Baykar собирается вложить примерно $100 млн в сооружение на территории Украины предприятия по производству беспилотных летательных аппаратов (БПЛА).
Примечательно, что на Госсовете всплыли небезынтересные факты: даже то немногое полезное, что делается в рамках нацпроекта «Наука», и то оказывается под угрозой срыва. Так, например, на установке класса мегасайенс «Сибирский кольцевой источник фотонов» (СКИФ) скорее всего работать будет просто некому. Новосибирскому техническому университету, подавшему заявку на расширение бюджетных мест для инженеров-физиков, почему-то было отказано.
Одним из итогов заседания Госсовета стало поручение президента убрать «вузы-пустышки». Дело вроде бы нужное, но, поскольку процессом руководит небезызвестная вице-премьер Голикова, есть опасения, что дело кончится примерно так же, как и оптимизация в здравоохранении.
«Предложение Путина разогнать «вузы-пустышки» – это не решение проблемы, это просто фраза. Под это дело могут закрыть приличные вузы, а коррумпированные повезут деньги в Москву и откупятся, – рассуждает профессор, завкафедрой политологии Пятигорского лингвистического университета Сергей Передерий. – И ничего не изменится, особенно у нас на Кавказе. В вуз устроиться человеку большая проблема, думаете, по знаниям у нас в вузы берут? Нет. По знакомствам, чтоб купить должность».
КСТАТИ
По данным Организации экономического содружества и развития, расходы на науку в России остаются одними из самых низких. Так, в 2017 году наша страна тратила всего 1,1% ВВП на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Для сравнения: средний показатель по странам – членам ОЭСР составляет 2,37%. От лидеров Россия отстаёт более чем в 2 раза. Так, Южная Корея тратит 4,55% ВВП, Япония – 3,21%, Германия – 3,04%, США – 2,79%, Китай – 2,15%.
Вы пишите – вам зачтётся
Слова экспертов подтверждаются и статистикой. На сегодня, по данным Счётной палаты, Россия участвует менее чем в 5% научных направлений, считающихся самыми перспективными на глобальном рынке исследований и инноваций. А по индексу инновационной активности Всемирной организации интеллектуальной собственности в 2017 году мы и вовсе находились на 46-м месте в мире.
На этом фоне обозначенные в нацпроекте цели выглядят, мягко говоря, странно. Большие сомнения вызывает не только тот факт, что к нам могут захотеть приехать молодые учёные из-за рубежа, не очевидно даже и то, что у нас появятся собственные молодые инноваторы.
По крайней мере последние несколько десятилетий ситуация только ухудшается. Сравните: если в лихие 90-е средний возраст российских исследователей составлял 49 лет, то сегодня планка поднялась уже до 51 года. Более того, в 1995 году, по данным НИУ ВШЭ, исследованиями и разработками в нашей стране занимались более 1 млн человек. К 2017 году эта цифра сократилась на 33,3% – до 707 тыс. человек.
К сожалению, нацпроект «Наука» не предполагает никаких действенных механизмов к тому, чтобы эту тенденцию как-то переломить. Вместо этого судить о достижениях и развитии российской науки будут, в частности, по количеству заявок на получение патента на изобретение. К 2024 году, по планам правительства, наша страна должна войти здесь в пятёрку лидеров. Однако, как отмечают аудиторы Счётной палаты, подача заявки на получение патента вовсе не означает практического применения самого изобретения.
Селекцию отфутболили
Единственная сколько-нибудь конкретная практическая задача, поставленная нацпроектом, – это создание селекционно-семеноводческих, селекционно-племенных центров, а также пяти агробиотехнопарков с годовой выручкой не менее 1 млрд рублей.
Опустим вопрос о том, почему из всего многообразия научных отраслей была выбрана именно эта. Это, по сути, вообще не важно, если учитывать, что именно на создание агробиотехнопарков денег в федеральном бюджете не предусмотрено! «Минобрнауки России только прорабатывает участие пяти регионов в создании агробиотехнопарков. Механизмы привлечения внебюджетных источников не разработаны», – констатируют в Счётной палате.
При этом о создании селекционно-семеноводческих и племенных центров у нас говорят уже не одно десятилетие. Тема эта обычно всплывает в связи с необходимостью развития и поддержки отечественного АПК. Кстати, подобная работа в своё время велась в СССР, но в 90-е годы стало не до селекции, так что в этом направлении Россия безнадёжно отстала. Каким образом ставшая традиционной для АПК проблема вдруг перекочевала в первоочередные задачи нацпроекта «Наука» – загадка. Всё это скорее напоминает этакий бюрократический футбол: не занялись селекционной работой на уровне Минсельхоза, давайте теперь будем ею «не заниматься» в рамках нового нацпроекта.
СПРАВКА
