В 2004 году американский экономист Джереми Рифкин написал бестселлер «Европейская мечта», где провозгласил, что XXI будет принадлежать Европе - и даже зависеть от нее. По мнению Рифкина, Европа, объединенная идеей «единства в разнообразии», была бы наиболее эффективным ответом на глобализацию. Европа должна представлять новую «глобальную осведомленность» и «свободу от рабства материализма», которая будет «заменена эмпатией».
Мы все знаем, как это получилось. Материалистические Соединенные Штаты, которые, как ожидал Рифкин, затмит Европа, оказались лучше подготовлены к финансовому кризису. Брекзит, кризисы в Греции и Каталонии, а также распад либеральной демократии в Центральной и Восточной Европе обнажили дефицит единства в разнообразии. А враждебная реакция европейских обществ на волну мигрантов, спасающихся от войн и голода, продемонстрировала, что эмпатия не смогла преодолеть материализм.
Ошибка оказалась не европейской, а Рифкина. Европа не была и не обязана преуспевать. Европейский Союз, по-видимому, осознал свою беспомощность и смирился с крахом важнейших задач: завершением экономической и политической интеграции блока, созданием общей оборонной политики и даже обеспечения основных стандартов верховенство закона.
Например, правительство Польши реагирует на решение Европейского Суда относительно нарушений независимости судей, вводя законодательство, которое позволило бы отстранить судей страны за критику нарушений польской конституции. Когда лидеры правящей в Польше партии «Право и справедливость» (PiS) заявляют, что «эта каста должна быть дисциплинированной», что может сделать ЕС?
Анализ Рифкина не сильно фокусируется на Китае, появление которого в качестве глобального лидера вытесняет не Соединенные Штаты, а Европу. Китай в настоящее время является крупнейшим в мире экспортером, и, как крупнейший производитель электромобилей, он может вскоре обогнать Германию и стать мировым лидером в автомобильной промышленности. Положение Америки как ведущей мировой военной, финансовой и инновационной державы пока не находится под угрозой. США выдержали предыдущие вызовы со стороны Германии и Японии в каждой из этих областей и, скорее всего, также будут противостоять конкурентной угрозе Китая. Но Европа, скорее всего, не будет.
Фактически мы являемся свидетелями огромного перераспределения ролей между Европой и Китаем по сравнению с XIX веком. Для Китая 1800-е годы были «эпохой унижения», периодом проникновения в него империй Франции, Великобритании и Германии, а также России и США. Эти иностранные державы навязывали унизительные торговые договоры, экономически подчиняли и эксплуатировали Китай и контролировали его политически.
Сегодня ЕС все больше напоминает Китай девятнадцатого века: все еще богатую империю, которая не может быть оккупирована другими, но достаточно слаба для проникновения и эксплуатации. Тем временем Китай взял на себя прежнюю роль Европы, поскольку его компании и инвесторы все больше проникают в европейскую экономику и расширяют свое влияние.
Китайские инвесторы покупают лучшие европейские заводы (включая жемчужину немецкой робототехники, KUKA) и ее крупнейшие порты (включая Дуйсбург в Германии, крупнейший в мире внутренний порт и Пирей в Греции). Они подписывают неравные экономические соглашения и постепенно завоевывают ЕС, начиная с самых слабых связей, а именно с Восточной и Южной Европы, и, в частности, с Венгрией, Грецией и Португалией.
Латвийский и эстонский лидеры Ринкевичс и Карис высказались о необходимости принятия определенных мер с целью значительного усиления Европы в военном плане.
Хуже того, реакции Брюсселя нет. Существует хрупкий план по созданию европейских чемпионов в промышленности, но он блокируется страхом нарушить правила конкуренции ЕС. ЕС не знает, что делать, в том числе с инфраструктурой 5G, которую строят китайские компании.
Кроме того, молчание европейских лидеров по вопросам прав человека оглушает. В то время как граждане Гонконга протестуют, а Конгресс США принимает закон, угрожающий возможным санкциям против китайских и гонконгских чиновников за нарушения прав человека, Европа набухает и «призывает обе стороны воздерживаться от агрессии».
Европа может смотреть только со стороны, потому что у нее нет аргументов. Трансатлантическое единство исчезает, и на его месте не возникает ничего нового. Даже сотрудничество между европейскими спецслужбами является обманом: журналисты знали, кто убил бывшего командира чеченских повстанцев в берлинском парке Тиргартен в августе до того, как это объявили политики Германии.
Если эта стагнация продолжится, единственный вопрос заключается в том, станет ли Европа спутником США или Китая. И, в конечном итоге, это будет решено за пределами ЕС. Если в Америке победит изоляционизм, Европа станет китайским спутником. И если США сохранят конфронтационную позицию по отношению к Китаю, Европа останется зависимой от Америки.
До недавнего времени Европа могла надеяться на партнерство с США. Но теперь это становится все менее вероятным - не только из-за первых инстинктов президента США Дональда Трампа в Америке, но и в результате собственных неудач ЕС. Перед лицом растущего Китая европейская пассивность не менее проблематична, чем непредсказуемость Трампа.
