Более года протекционистская война президента США Дональда Трампа против Китая - и использование им тарифов на импорт для достижения геополитических целей - вызывают беспокойство по поводу будущего мировой торговли. Но тарифы являются лишь верхушкой айсберга экономического национализма, который, в случае неосторожного маневра, может потопить глобальную торговую систему.
Тарифная война двух крупнейших экономик мира, похоже, прекращается. Даже самопровозглашенный «тарифный эксперт» начинает осознавать пределы этого инструмента. Растущее количество фактов свидетельствует о том, что, вопреки ожиданиям большинства экономистов, китайские фирмы повысили свои цены после введения тарифов, сводя на нет любые выгоды, которые США могли бы получить.
США и Китай достигли соглашения «первой фазы», которое, как многие надеются, станет шагом на пути к соглашению, которое положит конец торговой войне. Но даже если такого соглашения не последует, последствия для мировой экономики могут оказаться не такими серьезными, как многие опасаются. В конце концов двусторонняя торговля между США и Китаем составляет около $700 миллиардов, что менее 1% мирового ВВП.
Тем не менее рынки реагируют на каждый новый виток тарифной войны между США и Китаем. Они признают более глубокие - и гораздо более серьезные - риски, порожденные экономическим национализмом – верой в то, что национальная безопасность ставится под угрозу, когда экономика и военные зависят от импорта.
Самым ярким примером могут быть опасения США в отношении импорта товаров из Китая, содержащих компьютерные чипы. Но должен ли быть запрещен весь такой импорт во имя национальной безопасности? Как насчет экспорта компьютерных чипов или программного обеспечения, они также угрожают национальной безопасности? Судя по решению внести китайского технологического гиганта Huawei в список запрещенных поставщиков, администрация Трампа считает, что это так.
Китайские политики признают, что США могут в любой момент отрезать доступ стране к инновационным микрочипам, чтобы помешать развитию своих высокотехнологичных отраслей. И теперь, в рамках политики «Сделано в Китае до 2025 года», они работают над тем, чтобы обеспечить самодостаточность в ключевых технологиях.
Первоначально мотивы программы «Сделано в Китае к 2025 году» могли быть экономическими: обеспечить рост высокотехнологичных секторов, которые будут иметь жизненно важное значение для будущей конкурентоспособности. Но в новых геополитических условиях план трансформировался в стратегическое импортозамещение, которое никогда не было эффективной формулой устойчивого роста.
Такие геостратегические усилия по сокращению взаимозависимости оказывают гораздо большее и далеко идущее экономическое воздействие, чем двусторонние тарифы, которые создают возможности для других поставщиков (например, экспорт смартфонов из Вьетнама переживает небывалый подъем). Напротив, побочные эффекты мер национальной безопасности в основном отрицательные. Высокотехнологичным компаниям во всем мире, возможно, в скором времени придется выбирать между китайским и американским рынками.
Но риск экономического национализма не ограничивается одними лишь США и Китаем, он актуален и для крупнейшего в мире торгового блока - Европейского Союза. ЕС был основан на убежденности в том, что взаимозависимость делает конфликт менее вероятным. В объединении Франции и Германии в угольной и металлургической промышленности было мало экономической логики, но политическая была ясна: с этими жизненно важными секторами, находящимися под общим руководством, было бы невозможно для одной из сторон планировать войну против другой.
По мнению замминистра иностранных дел РФ Сергея Рябкова, обмен заключёнными между РФ и США показал бы, что «не всё безнадежно в российско-американских отношениях».
Однако в последнее время Европа, похоже, пошла другим путем, по крайней мере в отношении других крупных держав. Это изменение иллюстрируется недавним докладом собственного аналитического центра Европейской комиссии, в котором содержится призыв стремиться к большей «стратегической автономии».
На первый взгляд это кажется безобидной целью: если ЕС хочет защищать свои ценности в глобальном масштабе, ему сначала необходимо укрепиться. Но это стремление к стратегической автономии может легко заложить националистический вираж. Уже сейчас от экспертов по внешней политике слышны призывы к созданию европейской промышленной политике, которая будет чем-то большим, чем «Сделано в Китае 2025».
Некоторые могут задаться вопросом, что тут такого? Если правительство Китая может вмешаться для защиты или развития определенных высокотехнологичных секторов из соображений безопасности, Европа должна иметь возможность субсидировать внутреннее производство стратегически значимых технологий, таких как производство оборудования для сетей 5G и разработка искусственного интеллекта. Но такая гонка субсидий не имеет особого смысла с точки зрения экономики или безопасности.
Торговля естественно создает взаимную зависимость. Если Европа импортирует определенные высокотехнологичные товары, она может экспортировать другие, в том числе, возможно, машины для производства этих товаров. Например, когда речь идет об оборудовании и программном обеспечении 5G, ни один поставщик не может разработать и произвести все необходимые компоненты. Вот почему компании на этом рынке создали патентный пул, который позволяет им использовать технологии своих конкурентов.
Безусловно, есть основания для увеличения инвестиций в исследования и разработки, чтобы больше европейских предприятий могли участвовать в разработке технологий будущего. Но экономический национализм - будь то гонка субсидий или попытка стать самодостаточным в некоторых технологиях - принесет гораздо больше вреда, чем пользы.
