Из всех художников-модельеров, пожалуй, Вячеслав Зайцев больше всех в хорошем смысле повинен в том, что в Россию вернулась мода. Теперь кутюрье выполняет свою миссию ещё и в качестве телеведущего. Он уже 30 с лишним лет не был в отпуске, но его это ничуть не тяготит. Облагораживать облик миллионов – наверное, ради этого стоит жить…
–Вячеслав Михайлович, что такое, по-вашему, мода?
– Самое интересное, что я не могу ответить на этот вопрос. Вероятно, это некое дыхание времени, воплощённое в формах одежды, в состоянии людей. Мода – понятие ёмкое: она формируется и искусством, и архитектурой, и дизайном, и даже политическими событиями. Среда обитания, в которой живёт человек, тоже влияет на формирование его гардероба и на его отношение к одежде. Когда кто-то говорит, что он вне моды, это выглядит ужасно глупо! Человек не может быть вне моды. Он либо старомоден, либо ультрамоден, либо современен – иного не дано.
– Наверное, важно уметь видеть какие-то оттенки в одежде. Например, когда жена скажет мне, что надеть, я иду по улице, и все женщины на меня смотрят. А когда сам что-то накидываю, то проходят, как мимо пустого места.
– Бесспорно, что вкус в моде является очень важным фактором. Важнее иметь вкус, чем просто любовь к одежде. Каждый человек и интересен тем, что обладает своим индивидуальным, присущим только ему вкусом. Правда, вкусы бывают положительные, отрицательные, нарицательные, китч и так далее.
– Согласитесь, в России сейчас стали больше обращать внимания на моду, на одежду, на свой внешний вид вообще, нежели, скажем, в советские времена.
– Конечно, раньше всё, что касалось моды, изгонялось как класс, и считалось, что, если человек элегантно одет, это порождение капиталистического общества. Сейчас появилась возможность, и люди моментально откликнулись. Я езжу по регионам России и вижу, с каким интересом люди знакомятся с последними новостями моды. Сегодня мода вышла на улицы и заполнила собой весь вакуум России! Единственное, деревня ещё осталась не тронутой модой, потому что там живут старички и не могут себе ничего позволить. Да и вымирает деревня полностью, а молодёжь перебирается в город и приобщается к культуре одежды. На них появляются джинсы, майки, такая европейско-проамериканская форма одежды, которая заполонила весь мир. Казалось бы, начало века должно стимулировать рождение новых эстетических идеалов, однако поразительно, что мода становится некой униформой. То есть весь мир заполняет функциональная одежда, которая становится более доступной, похожей, а самое главное – не вызывает никаких противоречивых мнений. Человек надевает джинсы, куртку, кроссовки и чувствует себя совершенно спокойно в любых городах и странах. Самое интересное, что люди в этом плане проявляют сами себя. Таким образом они стараются приобщиться к культуре и по мере возможности отразить своё отношение к времени, не быть смешными, нелепыми, несобранными, но быть гармоничными. Тем более что последние наши телепередачи оказали огромное влияние на формирование интереса человека к одежде.
Россиянину, которого не пустили на рейс авиакомпании «Победа» из-за аккумулятора на электрическом инвалидном кресле, удалось доказать свою правоту в суде и получить компенсацию в размере 450 тысяч рублей.
– Вы говорили, что телепередача о моде – практически дело всей вашей жизни.
– Так и получилось. Я всегда был миссионером и ещё в 70–80-х годах ездил с лекциями по всей стране. А теперь это миссионерство превратилось в передачу. Когда Костя Эрнст пригласил меня, я сначала из-за отсутствия времени отказывался. Но он сказал: «Это ведь дело всей твоей жизни». Тогда я согласился. Конечно, передача отнимает много сил и здоровья, ведь я слишком серьёзно отношусь к людям, которые туда приходят. Я часто выхожу со съёмок совершенно опустошённым.
– Конечно, ведь снимали по три передачи в день…
– Сначала мы снимали даже по четыре передачи (там же колоссальные деньги, ведь арендуют студию на три-четыре дня), а потом я сказал категорическое «нет». По-моему, передача оказывает очень большое влияние на отношение людей к одежде. У простых людей самых разных возрастов и профессий во всех регионах, по-моему, появилось ощущение, что они приобщаются к большому искусству.
– Но в передаче каждый раз должна быть своя интрига.
– Конечно, ведь там идёт не только разговор о моде. Это же, если хотите, и психологическая акция. По-моему, это достойная передача, и я к ней возвращаюсь с 1 сентября.
– Вы, наверное, жалели, что ушли оттуда?
– Нет, не жалел. К тому же люди меня заставили вернуться. Я получал столько писем, где в мой адрес было сказано столько тёплых слов…
– Но сейчас тоже хороший ведущий.
– Сашка молодец, и он большая умница (историк моды Александр Васильев. – Ред.)! Но он внёс в передачу больше исторических параллелей, а это всё-таки шоу.
– Помимо предложений вести телешоу вас, наверное, часто приглашают за границу…
– Да, у меня было очень много предложений работать в разных странах, но я не могу творить нигде, кроме России. У меня 100-процентная ментальность русского художника и русского человека. Я не могу долго быть вне России, меня охватывает щемящая тоска по этим просторам, заброшенным деревням и по невероятной красоты небу над всем этим безобразием. Русский человек за границей по-настоящему жить не может, а все эти блага, которые тебе предлагаются, весьма относительны. В 1987 году я был в США со своей первой коллекцией. Это были блестящие показы, и я прожил там 20 дней. Я работал с группой специалистов, которые объяли меня необычайным теплом и заботой. Но как только закончились показы и они получили деньги, то все моментально забыли обо мне. Я испытал настоящий шок, потому что мы практически сроднились. После этого я перестал верить в их искренность, в их улыбки, потому что всё фальшиво. Это их стиль, хотя, конечно, про всех я не могу так сказать. Там есть и замечательные люди, скажем мой друг Пьер Карден или Пако Рабан очень искренние и настоящие.
– А политиков вам приходилось обшивать?
– Не очень часто. Однажды меня пригласили к Брежневу, чтобы я ему сделал костюм для визита на Кубу, показали его гардероб. Когда я увидел огромное количество голубых рубашек и бордовых галстуков, мне стало тошно. К тому же у меня тогда ещё оставался неприятный осадок от общения с семьёй Косыгина. Так что я никого из них никогда не одевал, единственное, Другие 10 она вычла за билет в театр, куда сама же пригласила нас с другом. После этого все они для меня перестали существовать.
– Просто не укладывается в голове! Какой-то жалкий червонец – и представительница советской элиты. Но элита, она и есть элита – на все времена.
– Да, такая вот ужасная мелочность, поэтому от всех от них я стараюсь держаться подальше. С кем мне действительно было приятно общаться, так это с Людмилой Александровной Путиной. Она необычайно проста и мила, и это единственный человек, который действительно доставил мне удовольствие при общении. Жаль, что у меня как-то не сложилось сотрудничество с этим светлым человеком.
– Замечаете, как изменилось отношение политиков к одежде? Удачно работают их имиджмейкеры?
– Замечательно работают и с Путиным, и с Медведевым. Оба элегантны и всегда подтянуты. Очень интересно, когда Путин одевается по-спортивному, и Медведев бывает раскованно и демократично одет. Они, что называется, хорошо упакованы.
– Депутаты тоже сменили синие и красные пиджаки…
– Да, подобное было в начале 90-х, а сейчас у них есть колоссальные средства и возможности выбора. Все они в основном одеваются у итальянцев, так что у наших депутатов из-под брюк теперь не видно кальсон – и это уже хорошо.
– Кто запомнился из политиков умением одеваться?
– Очень следил за собой этот… как его… кагэбэшник… Юрий Андропов. А вообще, в советское время все они были какими-то одинаковыми. А вот Борис Николаевич хотя и был таким вальяжным мужиком, но одежда на нём сидела достаточно гармонично. Конечно, Наина Иосифовна молодец, она за ним очень хорошо следила и помогала ему. Точно так же, как и Раиса Максимовна помогала своему мужу держать себя в порядке. Вообще, жёны всегда имеют очень большое значение и следят за внешним образом мужей очень сильно. А сейчас у каждого имиджмейкеры…
– Помните знаменитый кадр, когда Рейган стоит с Горбачёвым? Президент США – в элегантном пальто, а Михаил Сергеевич – просто в пальто, про которые раньше говорили, «булыжного цвета, вся Москва носит». Наверное, тогда и был перелом эпох и наше общество стало гораздо пристальнее обращать внимание в том числе и на моду…
– Да, это так. Но Горбачёв был странный человек и малосимпатичный для меня. Это был словоблуд, который такое безобразие, как Чернобыль, скрывал от народа. А вот Раиса Максимовна много раз пыталась выйти на меня, но я её избегал и «подсовывал» ей других моих коллег-художников из Дома моделей на Кузнецком Мосту. Не люблю, когда ко мне относятся как к рабу, и мне от них не нужны никакие блага. Ведь они приходят и уходят, а мы остаёмся.
