Пятый раз легендарный путешественник-одиночка Фёдор Конюхов отправился в кругосветное плавание. На этот раз нон-стоп — без захода в порты. С 2004 по 2006 год Фёдор намерен осуществить серию океанских рекордов на уникальной 85-футовой (почти 26 метров) яхте «Торговая сеть «Алые Паруса». Но перед выходом из бухты английского города Фалмут мореход дал интервью «Версии».
Бывает страшно не только в океане, но и дома
— Фёдор, когда вас ждать назад?
— Если, бог даст, всё будет хорошо, то в апреле 2005-го. Правда, уже в мае улечу в Гренландию — собираюсь пересечь её под парусами. В этом году в Англии построен девятиметровый буер (тримаран на лыжах под парусом, способный пересекать ледовые пространства). Вернусь из Гренландии — пойду на верблюдах через пустыню Гоби.
— Но пока вам предстоит провести несколько месяцев один на один с океаном. Тяжело, наверное?
— Океан всегда живой. За тобой летят альбатросы, идут дельфины, касатки, киты. Подходишь к мысу Горн — встречают маленькие пингвины, котики, тюлени. Даже если никого нет, сами волны живые, и ты прислушиваешься. Иногда раз в 10 дней появится кит, и ты уже доволен. Мне 53 года, и я чувствую, что в мире нет одиночества, ты никогда не бываешь один. Ни в океане, ни в пустыне.
— И что, там никогда не бывает страшно?
— Мне сейчас можно говорить, я много пережил и могу не стесняться этого — страх был всегда и есть сейчас. Мне и на берегу бывает страшно. Сегодня ночью, к примеру, я проснулся в 2 часа и до утра не мог заснуть. Лежу и думаю, что завтра уже буду один в океане. Нельзя будет поскользнуться, нельзя руку сломать, нельзя отравиться, заболеть, за борт выпасть, потому что я один. Никто не придёт на помощь...
— Перед путешествием молитесь?
— Да. В Москве, в своём дворе я построил часовенку в память моих друзей. Там поминаются 35 человек, которые погибли в океане, горах и на пути к Полюсу.
Разделочная доска — лучшее средство против пиратов
— Пираты на вашем пути встречались?
— А как же! В 1993-м пираты украли у меня яхту. Чтобы её найти, а она оказалась на другом острове, мне тоже пришлось угнать катер.
Моя двухмачтовая шхуна стояла в бухте на рейде в метрах 200 от берега. Её охраняли двое пиратов. Я дождался ночи, разделся, подплыл, забрался через корму и постучал в дверь рубки. Один только выглянул, а я ему по голове стальной ручкой от лебёдки. Второй спал в моей каюте. Я ручку отложил и взял дубовую доску для разделки рыбы. Подергал мужичка, он проснулся и я его ударил по голове доской. Связал на палубе эту парочку, спустил на верёвке в лодку, привязал её к бую, сам завёл двигатель и ушёл.
— Последними словами их, наверное, крыли?
— Нет. Никакой злости на них у меня не было. Я просто забрал своё. Но мне-то повезло, а вот новозеландскому яхтсмену сэру Питеру Блейку нет. Его недавно пираты убили в дельте Амазонки.
А не так давно такой случай произошёл. Капитан выдал команде оружие, из которого она его же и расстреляла. Представляете, ради денег в сейфе! Попробуй в Филиппинском море пройти на такой яхте, как у меня, тут же подлетят пиратские катера с мощными двигателями, и у всех автоматы Калашникова!
— А ещё, говорят, люди от безмолвия с ума сходят...
В ситуацию, в которой оказалась мать с тремя детьми, проживавшие на лестничной площадке, вмешалась соцзащита. Семью разместили в социальном центре до тех пор, пока не будет решен вопрос с арендой квартиры.
— Если бы вы знали, как я скучаю по голосам. Я около тысячи дней и ночей провёл в океане, но никогда не слышал, чтобы там чайки кричали. Это они только около берегов шумят. Человек привык к голосу, а в океане стоит рёв, шум, свист ветра. Можно ли сойти с ума? Думаю, да. Но я научился слушать подводный мир: слышу, как идут киты, как пищат дельфины.
— А магнитофон с собой не берёте, чтобы речь человеческую не забыть?
— Почему же, беру. Иногда слушаю Высоцкого, Визбора, Окуджаву, Митяева, Цоя, Талькова. Мне жена часто записывает свой голос на диктофон, читает мне книги. Или я записываю звук любимых фильмов — «Водный мир» или «Хищника» со Шварценеггером. Содержание я и так помню наизусть, поэтому слушаю и в голове представляю картинку. Особенно люблю «Хищника», он мне напоминает джунгли, где я служил.
— В то время вы, наверное, и не представляли, что станете путешественником. Теперь ваше имя знает весь мир. Вы получаете от этого удовольствие?
— Это моя жизнь, я так живу. Я ведь не только хожу под парусами. На Аляске я пробежал с собаками 1700 км за 14 дней. Спал на снегу, ходил по дрейфующему льду. Развилось профзаболевание — артроз тазобедренного сустава. На собаках ведь не едешь, а постоянно толкаешь или тормозишь сани. В тяжёлой одежде, мороз под 50, алкоголь нельзя — сухой закон, курить нельзя, чай нельзя, кофе нельзя — не выдержит сердце. В сутки 4 часа даёшь собакам отдохнуть. Собаки лежат, ты работаешь дальше — надо загнанных животных полечить, приготовить им горячее и себе тоже. А потом ложишься на комбинезон и смотришь в небо. После этой пробежки я стёр коленные суставы. Такие боли были, что ни лежать, ни стоять не мог. Друзья отослали меня к Юрию Сенкевичу, а он переправил в больницу, где с подобным диагнозом Евгения Примакова лечили. Там для меня начали вытачивать металлические чашечки.
— Так у вас ноги железные?
— Слава богу, нет. Именно в тот момент в Москву из Греции привезли мощи святого Пантелеймона-целителя. Я попросил жену Иринушку взять иконку и пойти к мощам. Она вернулась и говорит: «Федя, там бесконечная очередь — не могу достояться». Я ответил: «Ты с другой стороны встань, и читай молитву, а я дома буду читать». Так и молились мы вместе. С тех пор уже 4 года минуло, а я так и не вернулся в ту больницу. Даже не знаю, где сейчас мои стальные коленки.
В океане нужны не женщины, а полноценный сон
— Будущим путешественникам наверняка будет интересно узнать, чем же питается Фёдор Конюхов в плавании? Понятно, что разносолами на вашей яхте и не пахнет.
— Я взял 20 кг картофеля, но знаю, что в условиях морской влажности большая часть пропадёт через 15 дней. Гниль выкину за борт. Через полтора месяца буду есть рис, спагетти, рыбные консервы, кукурузу и зелёный горошек. Вообще, у меня съестных запасов на 150 дней, но я планирую обернуться за 110.
— Вы провизию сами покупаете или есть специальный человек?
— Всё сам. Жалко, что многое приходится выбрасывать. Молоко, которое в обычных условиях хранится 3 месяца, в океане выдерживает от силы полтора — сказываются постоянная болтанка и перепады температуры. При переходе экватора температура плюс 30, яхта нагревается, как консервная банка.
— По борщам, небось, скучаете?
— Ещё бы! И по жареной картошке. А иногда просто хочется, чтобы кто-нибудь сидел напротив тебя — кушать и смотреть на человеческое лицо. Неважно чьё — мужчины, ребёнка, старика или женщины.
— Кстати, о женщинах. Каково без них?
— Без Иринушки тяжело. Я вспоминаю её постоянно. Рисую в мыслях лицо. Очень скучаю, очень. Но если хочешь в жизни чего-то добиться, надо уметь жертвовать... Но больше всего в плавании хочется не того, о чём вы подумали, а спать.
— Как я понимаю, это не последнее ваше плавание?
— Надеюсь, что нет. Я мечтаю отправиться на яхте в южную часть Тихого океана и изучить там гигантских спрутов в естественной среде обитания. Раз в 5 лет мёртвое тело гигантского спрута с размахом щупалец до 30 метров выбрасывает у побережья Чили. Но живьём в океане его ещё никто не встречал. Никто. Хочу стать первым.
